Спустя час с небольшим он предстал перед дверьми конторы мистера Шаффли и был встречен с приветствиями, поздравлениями и выражениями небывалой радости. Маклер с почтением проводил его в свой кабинет и усадил на стул перед огромным письменным столом, занимавшим большую часть комнаты.
– Сознаюсь, милорд, – начал мистер Шаффли, сложив домиком ладони с пухлыми пальцами, – я был довольно обескуражен вашим распоряжением покупать.
– В самом деле? – сухо спросил Аш.
– Да, – рассеянно ответил Шаффли, – так как мне оно представлялось крайне неблагоразумным. Однако ваша проницательность показала себя. Милорд, – и маклер перешел на шепот, – я думаю, когда на бирже все утрясется, вы получите не меньше ни на пенс, чем сорок тысяч фунтов.
– Сорок тысяч фунтов, – повторил Аш автоматически, как в трансе. – Боже мой, – и по лицу его растеклось блаженство, словно он прислушался к звучанию небесного хорала. – Просто не верится, что вложенные мною средства могли принести такие ошеломительные деньги.
– Ну, – раздумчиво произнес мистер Шаффли, – у вас же были, к счастью, кое-какие резервы, кроме того, деньги, что вы смогли взять в качестве ссуды... – он поколебался немного и продолжил, – и еще было одно поступление...
– Еще поступление? Откуда?
– Думаю, мне бы не следовало говорить вам об этом, милорд, – мистер Шаффли не ловко поерзал, – но ведь именно вы мой клиент, а не... – Он опять умолк на мгновение. – Скажите, вы знакомы с мистером Джеймсом Уинканоном?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
В четверг утром напряжение Аманды достигло предела. Ей казалось, она вот-вот взорвется и ее руки, ноги и остальные части тела разлетятся во все стороны, усеяв останками дорогой брюссельский ковер на полу спальни. С воскресенья нет никаких вестей от Аша! Чем он, черт побери, занят?! Весь дом гудит от пересудов о победе Велллингтона, и этот гвалт почти не прекращается с вечера, с того момента, когда Джереми, грохнув входной дверью, ворвался, бурля от новостей. Неужели Аш продал все ценные бумаги и теперь, оставшись ни с чем, готов убить себя и уныло слоняется из угла в угол по своей квартире? Или он внял ее совету и, внезапно разбогатев, сейчас на радостях бражничает в каком-нибудь клубе? Ее терзали противоречивые чувства: то впадала в ярость на его опрометчивое невнимание к ней, так или иначе проявившееся теперь, то сникала в глубоком отчаянии из-за его нежелания поделиться с нею всем – горем при неудаче или радостью при неожиданном успехе.
После ланча Серена предложила наведаться в магазины на улице Бонд-стрит, но Аманда припомнила, что пару дней назад обещала именно в этот четверг навестить Бабушку Ашиндон. Не было никакого желания сидеть за чашкой остывшего чая и выслушивать обрывки глупых сплетен, но очень хотелось повидаться с Бабушкой. Она ощущала острую потребность побыть хоть немного в обществе суровой старой дамы и, кроме того, уже просто не могла усидеть дома еще один бесконечный день, кусая ногти.
Итак, облаченная в умопомрачительно шикарный наряд из тяжелого итальянского шелка, украшенный вкруговую по подолу тремя ярусами отделки из витого шнура, она села в городскую карету Бриджей и отбыла по направлению к площади Гросвенор-сквер. Как только она вышла из экипажа у дома Бабушки, тут же какой-то мелодичный мужской голос окликнул ее. Обернувшись, увидела стройного человека, спешившего к ней, и воскликну: в изумлении:
– Космо!
– Да, я, – сказал он, взяв ее за руку. Она вырвала руку и хотела уйти. – Не уходите, не надо, – продолжал он спокойно, с явным достоинством, – я не стану вам докучать. Позвольте мне сообщить вам, – его полные губки сложились в самодовольную улыбочку, – что скоро вы услышите интересное объявление, касающееся меня и некоей мисс Эстер Гиддлшэм.
– Ага, – усмехнулась Аманда, – еще одна богатая невеста, Космо? – Мистер Саттерли слегка покраснел, но смолчал. – Как понимаю, ее отец менее въедлив и дотошен, чем мой. Не принимайте близко к сердцу мои слова, – поторопилась она добавить, заметив, что ее бывший обожатель от возмущения разинул рот. – Сердечно поздравляю вас, желаю вам всего наилучшего и всяческого процветания в будущем. А сейчас, простите, мне пора, она отвернулась и пошла к дверям дома вдовствующей графини.
Войдя внутрь, с удивлением обнаружил, что там присутствует не только Эмили Уэкфорд, но и Лиана. Аманда в последний раз встречала молодую графиню на домашнем вечере у Ашиндона и теперь, здороваясь с ней, была неприятно поражена каким-то новым выражением на красивом личике – таинственным и довольным, как у кошки, что безнаказанно слизала сливки с молока. Аманду будто что-то кольнуло в сердце. Ведь Лиана может быть такой довольной только по одной причине. Нечего удивляться, что Аш не показывается у Бриджей. Общается со своей любимой! Конечно, кого же еще захочется увидеть Ашу в особом случае – беды или, наоборот, радости, что бы там ни было?
– Ну, входи, детка, присаживайся! – прокричала старая графиня издалека. – Надеюсь, хоть ты-то сможешь поговорить со мною о чем-нибудь еще, кроме победы Веллингтона! Уже все уши прожужжали этим именем, но я уверена, в ближайшие дни с этим будет еще хуже.
– Но он ведь герой, Бабушка, – заступилась Аманда и натянуто улыбнулась.
– Да, – поддакнула Лиана, – он сокрушил «Корсиканское Чудовище».
– Будем надеяться, что на этот раз они будут получше за ним приглядывать, – сказала, хмыкнув, старая графиня и обратилась к Аманде: – Ну, как идут приготовления к свадьбе? Позавчера я видела Серену, говорит, планы твоего отца с каждым днем становятся все грандиозней. Пожалуй, скоро я услышу, что он желает вас венчать в Вестминстерском аббатстве.
– Нет, – спокойно возразила Аманда, – ему достаточно и церкви Святого Георгия. – С трудом выдерживая ровный тон, чуть не сорвавшимся голосом добавила: – Это же естественно, что он стремится сделать все в самом лучшем виде для своей единственной дочери.
– Ну конечно же – для единственной дочери! – выпалила старая леди. – Да я себя за локоть укушу, если все это он делает не для прославления одного-единственного и неповторимого Джереми Бриджа! У него же самолюбие раздулось, как воздушный шар – из тех, на каких теперь взялись летать по небесам!
– Бабушка, – проговорила напряженным голосом Аманда, – мне очень жаль, что между вами и папой никак не установятся добрые отношения, но я не стану сидеть здесь, чтобы выслушивать оскорбления в его адрес, – от этих слов Эмили тихо ахнула, а Лиана нервно хихикнула, но старая графиня нисколько не расстроилась.
– Брось дуться, детка! Ведь я сказала правду, – но, заметив, что Аманда готова возражать, добавила: – На самом деле, теперь я думаю, что он не такой уж и ничтожный человек, как показалось мне с первого взгляда, – и Аманда решила удовлетвориться этим высказыванием и остаться.