– Я видел его в компании с Гелаевым. – Елисей Юрьевич не стал говорить всей правды и вмешивать в это дело Горшина.
– Где?
– В Грозном, в развалинах тракторного завода, откуда начинается подземный ход к базе Гелаева.
– По нашим сведениям, полевой командир Гелаев погиб при странных обстоятельствах.
Смирнов выдержал острый взгляд собеседника, невозмутимо пожал плечами.
– Надеюсь, мое сочувствие не требуется?
– Извини, я понимаю, у тебя такое горе, а я снова ворошу прошлое. Но это моя работа, Елисей, я и рад бы тебя не трогать, да не могу. Хотелось бы выяснить, откуда идет утечка информации. В твою встречу с Гелаевым – я имею в виду контакты Жмутенко и Гелаева – я не верю, но откуда-то ты знаешь об этом?
– Как тебя понимать? – насторожился Елисей Юрьевич.
Гольдин усмехнулся.
– Как говорил Оскар Уайльд: «Я живу в постоянном страхе, что меня поймут правильно». Дело в том, дорогой коллега, что подполковник Жмутенко работает на нашу контрразведку и никак не мог быть связан с Гелаевым.
– Значит, я видел не его, – сухо сказал Елисей Юрьевич.
– Тогда кого?
– Это допрос? – еще холоднее спросил Смирнов.
– Ни в коей мере, – запротестовал Гольдин, выставляя перед собой ладони. – Но ради выяснения обстоятельств дела эти вопросы надо решать немедленно. Я их только озвучил, а главное заинтересованное лицо – начальник Управления «Т» генерал Молчанов. Он сейчас у себя, поехали к нему, побеседуем, поспорим, а? Как говорится, в спорах рождается истина.
– Это заблуждение. В споре истина не рождается, а познается, проясняется, рождается же она помимо спора.
– Ну все равно, поехали. Заодно и пообедаем, твой чай не спасет меня от голода.
– Хорошо, поехали, – подумав, согласился Елисей Юрьевич, отказавшись решать в уме загадки службы гостя. – Я и сам хотел попасть на прием к Молчанову. Только придется завернуть на бензоколонку, у меня бензин почти на нуле.
– Поедем на служебной «Волге», я ее не отпустил. Она же тебя и обратно отвезет.
Елисей Юрьевич кивнул, не обнаружив подвоха. Вернулось тоскливое настроение ненужности и равнодушия. Ни одна беседа с начальством, ни одна операция контрразведки не могла воскресить Веру и маму, остальное было не главным.
– И вообще, мы можем пообедать в Думе, – продолжал развивать тему Гольдин, пока они спускались во двор дома. – Я предпочитаю депутатскую кухню, а не нашу: и выбор больше, и дешевле.
– Я не хочу, – буркнул Елисей Юрьевич. – Могу подождать в машине.
– Зачем же, тогда поедем к нам, я потерплю.
Они вышли во двор, где среди подержанных иномарок и потрепанных «Лад» стояла черная «Волга» с флажком на капоте. Гольдин направился к ней, заводя разговор о преимуществах депутатского положения по сравнению со своим. Елисей Юрьевич слушал вполуха, находясь в зыбком равновесии яви и небытия. Снова накатило глухое состояние одиночества и тоски, захотелось скрыться с людских глаз, никого не видеть и ни с кем не разговаривать. Потом сквозь эту глухую стену пробился тоненький голосок тревоги, и Смирнов очнулся, чтобы оценить подсказку интуиции. Однако сделать практически ничего не успел, только сообразил, что его ждали.
До машины Гольдина оставалось всего с десяток шагов, когда вдруг распахнулись дверцы стоящего неподалеку микрофургона «Баргузин», и показавшийся в проеме человек в черном комбинезоне и в маске дал в Елисея Юрьевича очередь из пистолета-пулемета с насадкой бесшумного боя.
Очередь легла точно в одно место – в грудь Смирнова. Если бы стрелок направил ее в голову, Елисей Юрьевич был бы уже мертв, но убивать его не хотели, во всяком случае, сразу. И хотя он среагировал, превращая тело в подобие «телесных лат», однако не так быстро, как требовалось, и две неотраженные пули поразили легкие и сердце.
Тем не менее он, наверное, смог бы справиться с засадой, имеющей только огнестрельное оружие, и уйти, чтобы в укромном месте залечить раны, смертельные для любого другого человека. Но засада была подготовлена для захвата именно такого мастера, как он, с учетом всех его возможностей. Микроавтобус был изнутри заэкранирован, что не позволило Елисею Юрьевичу вовремя услышать голос сторожевой системы. Да и момент был выбран подходящий – когда он находился в угнетенном состоянии и не ждал нападения. Поэтому оно и увенчалось успехом.
Когда Елисей Юрьевич остановил сердце, переходя на резервную клеточную биоэнергетику, усилием воли попытался ускориться, ему вдруг показалось, что на голову упала массивная бетонная плита. Покачнувшись, он оглянулся, увидел в руке Гольдина пистолет с необычайно толстым дулом, и все понял. Это был гипногенератор «удав», или в просторечии «глушак».
Затем наступила темнота…
Он уже не видел, как его быстро и умело перенесли в фургон, человек в голубоватом халате сделал ему укол, подключил к аппарату искусственного кровообращения и нацепил кислородную маску. «Баргузин» с воем понесся по улицам, игнорируя светофоры, и через полчаса доставил тело Смирнова к двухэтажному белому домику с узорчатой металлической оградой, расположенному на тихой улочке в районе аэровокзала.
Очнулся Елисей Юрьевич через двое суток на специальном хирургическом столе, привязанный к нему за руки и за ноги. Долго приходил в себя, то погружаясь в темноту, то всплывая, прислушиваясь к пространству вокруг и не понимая, почему он не может двинуться с места. В глазах жгло, будто туда насыпали песку, грудь давил горячий камень, дышать было больно, в руках торчали гвозди, а мышцы, казалось, отсутствовали вовсе.
Кто-то появился в поле зрения.
Елисей Юрьевич напрягся, чуть не застонал от рези в глазах, но все же сумел разглядеть человека в голубом халате и шапочке. С трудом ворочая языком, прошептал:
– Где я?..
– Надо же, очнулся! – хмыкнул человек в халате; вероятно, он был врачом. – Зря я сомневался. У него шесть пуль в теле, из них две в сердце и легких, человек получил фрустирующий шоковый импульс и не загнулся! Никогда ни с чем подобным не сталкивался!
– Я предупреждал, – раздался чей-то знакомый голос. – Он способен перенести и не такое. Во всяком случае, пули для него не страшны, даже разрывные, разве что если попасть в голову.
– Мы удалили две из сердца и легких, остальные вышли сами.
– Держите язык за зубами, доктор, и поменьше удивляйтесь. Вам платят деньги не за это.
У стола сформировалась более темная человеческая фигура, на Елисея Юрьевича глянули знакомые насмешливо-самоуверенные глаза.
– Ди… ма… – прошептал он.
– С прибытием в «чистилище», учитель, – усмехнулся бывший ученик. – Даже обидно, честное слово, что вас так легко удалось взять.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});