Читать интересную книгу Ловушка для профессионала - Валерий Смирнов

Не зря этот день у меня звездный, решил я после того, как, резко развернувшись, девушка преклонила свои колени перед директором фирмы, по-видимому, исключительно в знак признания его заслуг перед коллективом. И, наконец, после того, как я с благодарностью ответил на ее заботу о руководстве, сразу понял — наши чувства взаимны. Если ты с чуткостью относишься к нуждам своих сотрудников, они всегда стремятся платить тем же.

Однако посещением генерального менеджера и его референта мой звездный день не закончился. Когда мы с Сашей вышли во двор, я увидел еще одну звезду. Она была аккуратно нарисована на дверце моей «Волги». Большая шестиконечная звезда, четко начерченная голубой краской. Банка с этой самой краской стояла рядом с колесом машины, и торчавшая из нее кисточка сходу напомнила жест пальцем, который очень любит демонстрировать мой сын.

Только на этот раз жест доброй воли продемонстрировал мне явно Котя. Я сразу понял — визит изобретателя в концерн «Олимп» состоялся и Гершкович не потерял чувства юмора. Огорчаться от такого проявления юмора мне не приходится. Когда постоянно преподносишь кому-то сюрпризы, нужно быть готовым к тому, что и тебе в ответ могут сделать что-то приятное.

Однако хотя Котя поставил точку в нашем бессловесном диалоге, сдаваться я не собираюсь. Ни по поводу своей линии поведения в связи с требованиями команды мэра, ни с возможностью катить по городу с этим, как раньше говорилось, символом современного фашизма. Саша недоуменно вытаращил глаза, когда я, взяв кисточку, быстро заполнил краской внутреннее пространство голубой звезды, в меру своих скромных художественных способностей дорисовал на окончаниях граней кругляши и, пыхтя от чрезмерного усердия, точно так, как еще недавно референт, вывел полукругом над звездой надпись «Шерифъ». Именно так, с «ером» на конце. Сам не знаю отчего, может, чтобы рябовские традиции поддержать.

Я отошел в сторону, полюбовался своей художественной работой и остался собой доволен.

— Чего застыл, как мумия? — обращаюсь к Саше недовольным тоном.

Стоит молчит, мог бы в конце концов похвалить меня за проявление таланта художника. Ничего, ты сейчас тоже живописцем станешь.

— Тут еще краска осталась. Так что, давай, наведи надписи на мусорных контейнерах, — командую водителю.

Я всегда привык быть с людьми в равном положении. И с господином губернатором, и с собственным водителем. Теперь Саша даже не станет думать, что кто-то может заставить его шефа выполнять малярные работы. Он сам это делает с радостью, когда хочет.

О самом водителе такого не скажешь. Ничего, Саша, трудотерапия тебе не помешает. В следующий раз не станешь молчать, когда тебя Рябов командировать будет. В отличие от меня, водитель, так блестяще справившийся недавно с секретарскими обязанностями, обновлял надпись «Ветераны труда обслуживаются вне очереди» без явного удовольствия.

Хотя мой офис все время радует добычей постоянных клиентов этого контейнера, о чем свидетельствует аромат, несущийся из его недр, очереди возле этого источника дополнительных благ пенсионеров почему-то сейчас не наблюдалось, несмотря на Сашины старания. Наверное, только потому, что ветераны атакуют контейнера в то время, когда я любуюсь ночным небом, усеянным звездной пылью.

Однако даже среди них есть недисциплинированные люди. Потому что вместо того, чтобы убедиться в справедливости поговорки «Кто рано встает — тому Бог дает», один из, по-видимому, постоянных клиентов мусорного контейнера только сейчас заявился для поддержания жизненных сил. Видимо, вчера недопитую бутылку денатурата нашел, догадываюсь, глядя на его одутловатую морду, на которой было написаны народные тяготы в период становления государства. Очки носит, сразу видно, интеллигентный человек. Это чтобы в мусорнике наощупь свое счастье не искать, подумал я, глядя на опоздавшего к расхватыванию материальных благ, созданных фирмой «Козерог».

Однако этот деятель тут же доказал — в его жизни есть и другие интересы, кроме мусорных контейнеров. Вместо того, чтобы обслужиться без очереди, не обращая внимания на художественные старания Саши, он почему-то уперся взором в дверь моей машины.

— А что, у нас уже и шерыфы есть? — обратился ко мне человек, по всей видимости, разбирающийся в политике.

— Какой мэр без шерифа? — задаю встречный вопрос. Действительно, все мы зависим друг от друга, даже если не учитывать сложные взаимоотношения, которые переплели интересы Гершковича, председателя горсовета и мои собственные. Нужно будет на тачке Коти наш крест изобразить, решил я, но только в виде могильного. Однако сразу понял — это будет слишком прозрачным намеком по поводу дальнейшего развития общегородских событий. Коте я только добра желаю, как и он мне. Напрасно, что ли, я таким вот шерифом заделался?

— А когда шерыфов ввели? — снова начал допрашивать меня интеллигент.

— Ты что с Луны упал, телевизор не смотришь? — огрызнулся я. О газетах намеренно не спросил. Они сейчас стали редкостью не только в домах людей, но и в мусорных контейнерах.

— Два дня не видал, — честно признался постоянный клиент нашей фирмы.

— Ну, даешь. Америка через суд в Гааге доказала, что мы — на ее территории. Тут еще три тыщи лет назад, оказывается, древние индейцы жили. И теперь мы уже стали пятьдесят третьим штатом Америки. После Биробиджана. Чего ты тут околачиваешься? Нас американцы под себя подмяли, всем безработным пособие дают. Как своим гражданам, минимум, по шестьсот пятьдесят долларов.

Интеллигент вытаращил глаза до такой степени, что я испугался, как бы они не выбили стекла очков.

— Давай беги к мэрии, а то еще три дня ждать будешь, — продолжаю просвещать отставшего от жизни согражданина, одновременно следя за работающим кисточкой Сашей, наводившем на очередном баке надпись «Самообслуживание». — Люди уже с работы увольняются. Чтобы безработными стать. И теперь вместо двадцати долларов зарплаты американцы дают столько денег, лишь бы ты ничего не делал. Я тебе категорически говорю — беги к мэрии, там с четырех утра перекличка всех безработных. Опоздаешь — хрен на месячное пособие сорок ящиков водки купишь. Ее до тебя разберут. Придется тогда за бухалом на родину ехать, аж в Америку. Она тебе надо?

— На хрен не надо! — мгновенно выпалил безработный и, несмотря на старания Саши, бросился в противоположную от мусорных контейнеров сторону.

Я не удивляюсь, что у нас люди такие доверчивые. Их всю жизнь приучали к этому. И постоянно обманывали. Причем так, что моя невинная шутка даже в сравнение не идет. Однако, в отличие от бомжа я не собираюсь обманывать себя, что полностью доверюсь результатам работы Рябова. У меня, как и всегда, будет собственная подстраховка. Не такая, как в прошлый раз, потому что методы работы повторять не следует, как это делает Ляхов, выдавая тем самым себя с головой. Вот дурачок. Впрочем нет, он любитель на подхвате. И очень толковый человек. А дурачком буду я сам. Ведь в конечном итоге всегда выигрывает тот, кто изначально считает противника умнее себя. И не иначе.

Поэтому мой звездный день еще не закончился. Я поеду по городу в «Волге» со знаком шерифа; это мало кого удивит, даже если кое-какие слухи дойдут до ушей, которые я бы с большим удовольствием оторвал. Ну в конце концов, кто для них директор «Козерога»? Ветреный малый, любящий розыгрыши, этакая смесь плейбоя и ковбоя из пародийного вестерна. От такого человека не стоит ожидать каких-то серьезных действий.

Разубеждать кого-то в этом не собираюсь, потому что нужный образ создавал долго и тщательно, максимально стараюсь его поддерживать. Не стану предупреждать Рябова, что собираюсь побывать у Босягина. Потому что сам понимаю — он единственный человек, благодаря которому меня можно попрекнуть в повторении выбора достижения цели. Но что поделать, такого другого специалиста подобрать, увы, невозможно. Незаменимых людей нет? Это для дурачков. Каждый человек незаменим. Особенно понимаешь такую нехитрую истину, когда за работу берется Босягин.

38

Не успел я облачиться в домашний халат, чтобы полностью почувствовать благодать завершающегося звездного дня, как дорогой сынок Гарик стал тут же делать все возможное для того, чтобы вечер завершился пресловутой ложкой дегтя. Вместо этой самой ложки Гарик вооружился хлыстом, который я ему преподнес в свое время, и пытался с его помощью сбить кастлинскую статуэтку работы Либериха, стоящую на рояле в гостиной. Не иначе Сабина намекнула ребенку, что он может продолжать развивать спортивные успехи на моих нервах. Хотя вряд ли, жена бы на такое не решилась. Да, видимо, здорово подрос Гарик, научился самостоятельно выводы делать. Ему уже мало робота с бриллиантовыми глазами. Теперь сыночку мишень девятнадцатого века понадобилась. Может, топор ему презентовать, пусть на Сабинином рояле тренируется. Жена все равно на этом инструменте редко играет, а к ее черной лакированной гармошке Гарик стал относиться с предубеждением еще тогда, когда Сабина впервые чуть ли не привязала его к роялю, заставив разучивать гаммы.