Вечером, после того как вновь улыбающийся секретарь занес мне паспорт с уже оформленной визой я занялся сборами. Прежде всего, я собрал все свои бумаги, взял словарь Ожегова, тетрадь Руджеро и найденный пергамент, затем сложил все компьютерные принадлежности. Все это заняло у меня десять минут, а затем остаток вечера я пытался составить приблизительный перечень того, что мне взять из одежды.
Я уже давно не утруждал себя какими-либо изысками в гардеробе. В итоге одежда для прогулок, одежда для поездок, одежда для официальных визитов выглядела совершенно одинаково — джинсы, джинсовая рубашка, свободный свитер, джинсовая куртка. Виной тому, очевидно, то, что во времена моей молодости джинсовая одежда была плохо доступна, а с другой стороны, подобный стиль одежды, подразумевая и более свободный стиль поведения. Другими словами на официальные визиты одеть мне было нечего. Бросив это безнадежное занятие, я решил купить себе гардероб завтра же в Праге, заночевать там же, а в пятницу утром улететь в Рим.
Намеченный мной поход по магазинам с целью составить себе гардероб превратился в сплошную головную боль. Своего мохнатого друга я оставил в гостинце не очень то, рассчитывая на его помощь в выборе костюма.
Зная, что большинство дорогих магазинов находится на Прикопе, именно туда я и направился в первую очередь.
Уже после посещения третьего магазина, мне захотелось все бросить и отправиться я на встречу, как есть в джинсовом костюме. Везде повторялось одно и то же. Скучающие девушки в форменной одежде набрасывались на меня, старательно убеждая, что мне именно этот костюм, на который я случайно обратил внимание, мне будет очень к лицу, что я в нем буду выглядеть на все сто и смогу пойти куда угодно.
Они порой были так убедительны, что может быть я им не поверил бы, если бы не одно но. Во времена давние, когда мне довелось носить костюмы, все их для меня шил портной дядя Коля. У него не была запатентована торговая марка «Дядя Коля» и своего модного салона не было, но он, хоть и использовал это свое мастерство для дополнительного заработка, но мастером он был высочайшего класса и любой костюм он не просто шил, а строил, создавал, как произведение искусства.
Итогом стало то, что, купив три хлопковых белых рубашки очень хорошей выработки, которые неизвестно как здесь оказались, после этого нашел не модные, но вполне удобные мне брюки и уже решив никуда дальше не бегать, и здесь же купил темный костюм и пару галстуков, причем изрядно повеселился, когда в их подборе мне пытались помочь продавцы даже приблизительно не представляющие как они завязываются.
Бросив покупки в машину, я, наконец, сообразил, что мне понадобится еще дорожная сумка или чемодан для перевозки всего этого. Эту мелочь я решил не превращать в проблему и купил первый попавшийся мне на глаза чемодан с колесиками.
Поставив машину на платную стоянку в гаражном комплексе, мы втроем — я, рядом Стен и сзади тянущийся, влияющий и вообще безобразно себя ведущий чемодан на веревочке.
После регистрации, где и, наконец, избавился от этого стало управляемого монстра, мы со Стеном прошли в зал отлетов. Стен никогда в своей жизни не летавший на самолетах был настолько поглощен все окружающим, что полностью забыл о наморднике, который мне пришлось на него одеть. Любопытство его было столь сильно, что мне порой казалось, что он полностью забыл обо мне. Успокоился он только в салоне самолета, где улегся возле моих ног и задремал, утомленный обилием впечатлений.
Благодаря тому, что салон первого класса предоставлял нам возможность комфортно расположиться, перелет не принес мне ни каких неудобств. Да и стюардесса, вначале с опаской поглядывавшая на Стена, к концу полета она воспринимала его так, словно он был большой плюшевой игрушкой.
Получив свой чемодан и пройдя таможенный пункт, мы со Стеном вышли в аэропорт. Еще вчера, когда я позвонил по оставленному Анджело телефону и назвал рейс, которым прилетаю, мне пообещали, что меня обязательно встретят. И вот сейчас я стоял возле выхода из зоны прилета и осматривался по сторонам, пытаясь найти где-нибудь табличку со своим именем.
— Сеньор Попов? — раздалось у меня из-за спины.
— Да.
— Пойдемте, я вас отвезу, — и, подхватив мой чемодан, повел нас к стоянке машины.
Обычно привыкший самостоятельно управлять со своими вещами, я, в этот раз не высказав не малейших возражений, против того, чтобы кто-нибудь другой поборолся с этим ящиком на колесах.
На стояке мы подошли к роскошному Бентли, где наш сопровождающий предложил нам со Стенном разместиться на заднем сиденье. Такое определение, не совсем точно, потому что я рыкнул на Стена, собравшегося залезть на сиденье, и он с обиженным видом улегся перед сиденьем, благо места для него было предостаточно. Не зная Рима я не пытался определить, куда мы едем, положившись на нашего встречающего.
Спустя некоторое время мы въехали в район, застроенный виллами. Подъехав к одной из них, мы въехали в автоматически открывшиеся ворота гаража и остановились. Я уже собрался выходить, но наш водитель, обернувшись ко мне, сказал, что наша поездка еще не окончена.
Как только ворота закрылись, пол гаража вместе с нашей машиной, стал опускаться вниз, и через некоторое время мы опустились в катакомбы. Как только лифт остановился, мы вновь поехали. Я с интересом смотрел по сторонам.
Мы ехали по лабиринту пещер, достаточно широких и высоких. По-моему, они были естественного происхождения, только кое-где подправленные руками человека.
Наше путешествие, длившееся около получаса, завершилось в большом подземно зале, где наш провожатый, взяв мой чемодан, проводил нас к лифту, за стеклянными дверьми была видна кабина.
Поднявшись на лифте, мы оказались в огромном холле, за окнами которого был виден парк, а вдали за оградой виднелись крыши.
— Ну, вот мы и дома — сказал наш провожатый, пойдемте, я вам покажу ваши апартаменты.
Я посмотрел на Стена. Остро чувствующий окружающих, он не высказывал ни каких признаков беспокойства. И положившись на своего друга, я спокойно пошел по широкой деревянной лестнице на второй этаж, следом за своим провожатым.
По ковру, застилавшему каменный пол второго этажа, мы подошли к массивным деревянным дверям, украшенным резьбой. Никаких признаков замков или других запоров я не увидел.
— Это ваши личные апартаменты. Располагайтесь, обживайтесь.
Мы вошли в огромную комнату с большим окном, возле которого стоял, как будто привезенный из музея, массивный стол с лежащими письменными принадлежностями. Гусиные перья, фарфоровая чернильница, стопка листов пергамента — все это больше похожее на музейные экспонаты, здесь вполне соответствовало остальной обстановке.