Вала вновь похлопала и сказала:
– Молодец Джадавин! Теперь ты нисколько не утратил умения сражаться.
Твой противник опасен и отвратителен. Он раболепствует и хнычет, пытаясь завоевать доверие, но тут же - прыг! - хватает за горло! Он чуть не убил Ринтраха, когда тот впервые пришел сюда, и убил бы, если бы я не ударила его куском скалы и не лишила сознания. Итак ты видишь, что я тоже имела с ним дело.
– А почему вы не добили его тогда? - спросил Вольф. Ринтрах улыбнулся и пояснил:
– Неужели ты не узнаешь собственного братца, Джадавин? Это существо твой любимый маленький умненький Теорион.
– Боже! - воскликнул Вольф. - Теорион! Кто же его сделал таким?
Никто из двоих не ответил, да и ответа не потребовалось. Это был мир Уризена, только он мог сделать таким их братца.
Теорион тяжело вздохнул и сел, положив ласты на кровоточащее место на голове, он качался из стороны в сторону и стонал.Его зеленые как лишайник глаза уставились на Вольфа, и он тихо произносил ругательства, не осмеливаясь говорить громко.
Вольф произнес:
– Уж не собираетесь ли вы утверждать, что сохранили ему жизнь из братских чувств? Не стоит пытаться, я все равно не поверю.
Вала засмеялась:
– Конечно нет! Я думала, что его можно будет использовать позднее.
Он хорошо знает эту маленькую планету, так как находится здесь довольно давно. Он трус, брат Джадавин. У него не было мужества испытать свою жизнь в лабиринте Уризена, он остался на этом острове и стал таким же, как вырождающиеся местные жители. Наш отец устал ждать, когда он соберется с несуществующим мужеством. Чтобы наказать его за отсутствие мужества, он забрал его в свою крепость Аппирмадзум. Там он придал ему другую форму, превратив его в отвратительное морское чудовище. Даже когда Теорион не осмелился пройти через ворота во дворе Уризена, он остался здесь и жил как отшельник, ненавидя и презирая себя и все другие живые существа, особенно Властелинов.
Он живет здесь питаясь птицами, фруктами и другими морским обитате-лями, которых может поймать. Он ест их сырыми. А когда предоставляется возможность, он убивает и ест местных жителей. Не потому, что они заслужили такую участь, они сыновья и дочери других властелинов, проявивших как и Теорион трусость. Они провели свою жалкую жизнь на этой планете, имели детей, вырастили их, затем умерли.
Уризен сделал с ними то же самое, что и с Теорионом. Он забирал их к себе в Аппирмадзум, превращал в страшные существа и возвращал сюда. Наш отец думал, что превращение их в чудовищ несомненно заставит их ненавидеть его, что они тогда испытают дверь в Аппирмадзум и отомстят за себя, но они все были трусы. Они предпочитали жить в своем переде-ланномвиде, чем умереть как настоящие Властелины.
– Мне нужно побольше узнать об этой переделке моего отца. Но как я могу поверить вам? - сказал Вольф.
Вала снова засмеялась.
– Все мы, попавшие в ловушку Уризена, находимся на этом острове.
Некоторые из нас только несколько недель, хотя Лувах уже полгода.
– Кто такие другие?
– Некоторые твои родные и двоюродные братья. Кроме Ринтраха и Луваха, еще два брата Эньен и Аристон, и кузены Тармас и Паламброн.
Она весело засмеялась, показала на красное небо и сказала:
– Все, все пойманы в ловушку нашим отцом! Все снова собрались, все снова после горестного отсутствия тысячелетий. Счастливая семейная встреча, какой не могут представить себе смертные.
– Я могу представить, - сказал Вольф. - Вы все еще не ответили на мой вопрос о доверии.
– Мы все дали клятву об общем перемирии, - сказал Ринтрах. - Мы нуждаемся друг в друге, поэтому должны отбросить нашу естественную враждебность и действовать сообща. Только тогда можно будет победить Уризена.
– На сколько я помню, общего перемирия не было давно, - сказал Вольф. - Я помню как мать говорила мне, что такое перемирие было за 400 лет до моего рождения, когда Черные Беллеры (лучше Колокольники - см. 3 книгу) угрожали Властелинам. Уризен совершил тогда два чуда. Он поймал в ловушку сразу восемь Властелинов и принудил их заключить перемирие. А это перемирие несет с собой его гибель.
Затем Вольф сказал, что готов принести клятву на перемирие. И именем отца всех Властелинов, Великого Эпинима Лоса, он поклялся соблюдать все пункты мирного соглашения, пока не наступит время, когда все согласятся от него, или все, кроме одного будут мертвы. Но даже тогда, когда он давал клятву, он твердо знал, что на других нельзя положиться, нельзя верить тому, что они не предадут его. Он знал, что Ринтрах и Вала сознавали это и доверяли ему не более, чем доверял он им. По крайней мере они все некоторое время будут действовать вместе. И не было вероятным, что кто-то из них нарушит перемирие. Они это сделают только тогда, когда появится очень большая, огромная возможность и полная уверенность в безнаказанности. Теорион скулил:
– Джадавин! Мой родной брат! Мой любимый брат, тот кто всегда любил меня и защищал. Ты как и другие. Ты хотел повредить мне, убить меня. Своего собственного маленького брата.
Вала плюнула на него и сказала:
– Ты мерзкое, трусливое животное! Ты не властелин и не наш брат.
Почему ты не нырнешь в глубину и не утонешь там? Убери свой страх и предательство с наших глаз и от всех, дышащих воздухом. Пусть рыбы сожрут твое жирное тело, хотя даже они могут изрыгнуть тебя.
Ползя и протягивая ласты, Теорион волочил свое тело к Вольфу.
– Джадавин! Ты не знаешь как я страдаю. Неужели у тебя нет жалости ко мне? Я всегда думаю, что у тебя, по крайней мере, есть то, что не хватает другим. У тебя теплое сердце и есть сострадание, чего не хватает этим бездушным чудовищам.
– Ты пытался убить меня, - сказал Вольф. - И ты снова попытаешься, если решишь, что есть хорошая возможность сделать это.
– Нет, нет, - сказал Теорион, пытаясь улыбнуться. - Ты совершенно не понял меня. Я думал, что ты будешь ненавидеть меня за то, что я больше люблю эту подлую жизнь, чем смерть, как Властелин. Я хотел забрать твое оружие, чтобы ты не причинил мне вреда. Потом я бы объяснил, что случилось со мной и как я дошел до этого. Тогда ты бы понял меня. Ты бы искал меня и любил также как тогда, когда ты был еще мальчиком во дворце нашего отца, а я был твоим младшим братом. Вот все, что я хотел сделать: объяснить тебе, а не снова стать ненавистным. Я не хотел причинить тебе вред. Именем Лоса я клянусь тебе в этом.
– Мы еще поговорим, - бросил Вольф, - а теперь прощай, уходи.
Теорион пошел прочь, широко расставляя ноги. Когда он достиг края острова, он повернулся и выкрикнул непристойности и оскорбления в адрес Вольфа. Вольф поднял лучемет, хотя намеревался только попугать Теориона.Чудовище пронзительно закричало и прыгнуло как гигантская лягушка в воду, причем его перепончатые ноги тащились позади него. Он погрузился в воду и больше не появлялся.Вольф поинтересовался у Валы, как долго тот мог оставаться под водой.