Однажды вечером, сидя рядом с Вэлентайн, Спайдер мягко начал:
— Завтра в три у тебя встреча с Джоном Принсом.
— О, конечно… — Она даже не заинтересовалась. Она едва слышала.
— Сегодня я звонил ему и поговорил с ним.
— О чем ты?
Принс, как и Билл Бласс или Хэлстон, был одним из крупнейших модельеров, чьи имена имели такую значимость, что они могли продавать их для чего угодно, от духов до чемоданов, зарабатывая иногда на розничной торговле до ста миллионов долларов в год, не считая денег, вырученных за модели.
— Я позвонил Принсу и сказал ему, какая часть коллекции Уилтона принадлежит тебе. Он справился у Уилтона, тот подтвердил, и теперь Принс хочет поговорить с тобой о месте главного ассистента с окладом двадцать тысяч долларов в год, начиная прямо с этого дня. Завтра он ждет тебя в своем кабинете.
— Ты совсем с ума сошел! — В первый раз с тех пор, как он обнаружил ее в депрессии, на лице ее появилось какое-то оживление.
— Спорим? Я сказал ему, что я твой агент. Значит, мне причитаются комиссионные. Я еще не решил сколько. Но не думай, что я их не возьму.
Ничто так не похоже на правду, как правда. Вэлентайн сразу поняла, что Спайдер ничего не выдумывает, хоть и притворилась, что не верит, не желая покидать свою скорлупу из страданий и скорби.
— Но мои волосы! — вскричала она, внезапно вернувшись на грешную землю.
— Почему бы тебе не вымыть голову? — предложил рассудительный Спайдер. — Можно даже воспользоваться косметикой. А также снять халат. Не похоже, чтобы тебе нечего было надеть.
— О, Эллиот, почему ты сделал это для меня? — спросила она, чуть не разрыдавшись снова.
— Мне осточертело готовить сандвичи с плавленым сыром, — рассмеялся он. — А если я увижу у тебя еше хоть одну слезу, я больше никогда не приготовлю для тебя томатный суп.
— Ради бога, — вздохнула она, — что угодно, только не надо больше томатного супа! — И побежала в ванную мыть голову.
6
Особняк в Бель-Эйр, который Линди выбрала для больного Эллиса Айкхорна, был построен в конце 1920-х годов для нефтяного магната, угодившего под чары гранадской Альгамбры. Замок в испанско-мавританском стиле, достоверная архитектура которого обошлась во много миллионов, стоял на вершине холма над Лос-Анджелесской бухтой. Его окружал огромный английский регулярный парк, где играли и переливались струи множества фонтанов. Аллеи, усаженные по бокам тысячами кипарисов и олив, разбегались от крыльца во все стороны, спускаясь вниз, потому что дом стоял на самой вершине. С других пиков Бель-Эйр особняк казался мелькавшим то тут, то там, но никогда не показывался весь целиком, мучительно романтический в своей чуждости. Он слыл самым отдаленным гнездом в этом отдаленном прибежище миллионеров. Найти путь к воротам можно было только с картой: он пролегал по запутанному лабиринту заросших, извилистых, опасных тропок. Если случайный турист и попытается подобраться к дому, он лишь упрется в массивные ворота и сторожку перед ними — единственный проем в высокой массивной стене, окружавшей поместье. Должно быть, у нефтяного магната было много врагов, подумала Билли, поняв, насколько хорошо дом защищен от незваных гостей.
Но, несмотря на неудобства, связанные с местоположением, особняк, который часто и не без основания именовали цитаделью, крепостью или замком, имел решающее преимущество: климат тех мест. Весна там длилась круглый год, лишь зимой выпадало несколько дождливых дней. Даже в зиму многочисленные балконы, террасы и внутренние дворики были так хорошо укрыты от ветра, что Эллис мог почти целыми днями сидеть на теплом солнышке. Летом, когда с Санта-Аны дули жаркие ветры, в окруженных аркадами патио, усаженных древовидными розами и засеянных душистыми травами, стояли тень и прохлада, оживляемая шумом падающей воды. Когда над городом повисал смог, они видели лишь желто-коричневый слой воздушного пирога далеко внизу, а туманы с Тихого океана никогда не поднимались до вершины холма. В мрачном июне, когда солнце на улицах Беверли-Хиллз гуляет всего по часу в день, воздух в горах чист и напоен запахом весны.
Когда Билли сообразила, как много народу должно поселиться в особняке, она оценила правильность выбора Линди. В доме жила вся прислуга, кроме пяти садовников, и в крыле для слуг комнат было больше чем достаточно. Там разместились все пятнадцать человек: шеф-повар, дворецкий, помощники по кухне, прачка, служанки и экономка, имевшая собственные покои. В распоряжении слуг в их свободное от работы время постоянно находились пять машин. Никто в особняке не оставался без средств передвижения, потому что до Восточных и Западных ворот Бель-Эйр, что на бульваре Сансет, и до ближайшей автобусной остановки было добрых четыре километра. В крыле для гостей поселились три медбрата. Каждый из них работал по восемь часов в день, так что Эллис Айкхорн ни на минуту не оставался без присмотра, и всем им необходимо было жилье и стол в соответствии с графиком их работы. Им тоже предоставлялись автомобили, чтобы они не страдали от изоляции, удалявшей их от соблазнов Уэствуда и Побережья. В отдаленной цитадели на вершине холма двадцать человек по три раза в день садились за общий стол.
Миссис Поуст, экономка, все утро принимала доставлявшиеся заказы от «Юргенсенс» и от «Швабе», а также от «Юнайтед Лондри», где стирали все полотенца, простыни и униформу медбратьев, получала вещи из химчистки и поставки из «Пайонир Хардвеар», державшую весь Беверли-Хиллз жесткой монопольной хваткой.
Подготавливая огромный особняк к приезду хозяев и слуг, Линди творила чудеса: отстроили новую кухню, старый бассейн, что помещался в конце аллеи, обсаженной высокими темными кипарисами, снабдили новой фильтрующей и нагревательной системами, переоборудовали купальню. Многие служебные помещения огромного дома были закрыты, но жилые комнаты отделали по-новому, нарядно, празднично и роскошно, и яркий испанский стиль сменил старинную мавританскую мрачность, господствовавшую некогда в интерьере. Правда, ни прежнее, ни нынешнее убранство не соответствовало вкусу Билли, но ей не хотелось вмешиваться. Сады наполовину обновили, в крыльях для слуг и гостей кипела работа. К счастью, в старых гаражах хватало места для дюжины машин.
Когда Линди подготовила дом к заселению, Билли, Эллис и Дэн Дормен вылетели на самолете компании, переоборудованном для перевозки инвалида. Салон разделили на два больших отсека: в одном устроили удобную спальню с больничной кроватью для Эллиса и кушеткой для Билли, в другом — жилую комнату, где разместили очень мало мебели: только легкие стулья и боковые столики, чтобы по проходу легко могла проехать коляска Эллиса. Для трех медбратьев выделили специальный отсек спереди, рядом с кабиной экипажа.