Начали появляться и другие игроки. Их яркие, светящиеся как звезды фигуры можно было различить на расстоянии нескольких километров, порой даже сквозь холмы и здания. Должно быть, подумал Геннадий, это сделано нарочно, чтобы играющие легче находили друг друга. Правила игры запрещали некоторые виды связи — так, в Ривет Кутюр не было мобильных телефонов, однако Геннадий, Миранда и Фрагмент довольно быстро нашли в одном из кафе двоих ветеранов игры.
Геннадий намеренно уступил Миранде ведущую роль, и она с энтузиазмом принялась обсуждать исторические и политические проблемы Ривет Кутюр. Она явно бывала здесь прежде, и похоже, что не только желание отыскать сына заставило ее так глубоко погрузиться в реалии виртуальной страны. Миранда экспансивно взмахивала руками и порой даже перебивала собеседников, забыв об остывающем кофе и пирожных со странным названием.
Агата и Пер (так звали игроков) легко нашли с Мирандой общий язык, однако с Геннадием держались достаточно сдержанно. Малянова это вполне устраивало, поскольку при посторонних его обычно одолевало косноязычие. Зато он внимательно слушал, стараясь ничего не упустить.
Из разговора выяснилось несколько любопытных подробностей. Атлантис был всемирным городом: его локусы располагались где угодно и могли перемещаться по желанию игроков. По правилам участникам игры разрешалось менять оверлей своего пребывания, но это означало, что персонаж покидал предыдущую локализацию и оказывался в новом месте. Обычно это не создавало никаких проблем, однако при таких переходах прерывался контакт с находившимися поблизости игроками.
Кроме того, игра была бесплатной. Это удивило Геннадия, но не слишком. Многие онлайн-игры по разным причинам находились в открытом доступе, однако ни одна из них не могла сравниться с Ривет Кутюр по изяществу и тщательности проработки деталей. Несомненно, такая игрушка стоила недешево, но ведь кроме денег существует и такая немаловажная вещь, как любовь многочисленных фанатов.
Сюжет Ривет Кутюр был завязан на борьбе за власть и влияние в атлантском обществе. Никакого насилия — для успеха требовалось одно лишь мастерство интриги. Игрок поднимался по политической лестнице, ведя разговоры, делая намеки, завязывая знакомства. Как понял Геннадий, отдаленным предком Ривет Кутюр была древняя настольная «Дипломатия». Не удержавшись, он высказал свою догадку, и Пер улыбнулся.
— Не совсем настольная, — сказал он. — Ривет Кутюр больше похожа на почтовые разновидности «Дипломатии», как «Слобовия» и некоторые другие, когда игроку приходилось писать короткое обоснование каждого сделанного хода. Как и персонажи «Слобовии», мы выступаем в роли дипломатов, куртизанок, карманников и министров, разумеется, насквозь коррумпированных. — Тут Пер снова улыбнулся.
— И мы очень любим эксплуатировать новичков, — добавила Агата и осклабилась. — В своих целях, естественно.
— Да, кстати, — спохватился Пер. — Пожалуй, с этого мы и начнем. В данный момент я являюсь опальным министром внутренних дел Пуддльглумом Пудтакером, и у меня, естественно, хватает врагов. За моими друзьями следят, поэтому… Вы просто обязаны доставить это послание одному из моих товарищей-заговорщиков. Вас могут схватить и даже убить — меня это мало волнует; главное, чтобы вы избавились от письма при первых же признаках опасности. Не забудете?
— М-м… — пробормотал Геннадий, когда Пер вручил ему завернутое в тонкий фетр и запечатанное сургучом письмо. — А какие это признаки?
Пер взглянул на Агату, которая неодобрительно поджала губы и нахмурилась.
— Ну, например, если какой-то незнакомый человек начнет задавать вам слишком много вопросов или вы вдруг увидите группу людей, которые загородили вам дорогу… — туманно пояснила она.
Пер наклонился вперед.
— Если вы исполните это поручение, — с воодушевлением зашептал он, — в конечном итоге вас будет ждать хорошая награда. У меня много влиятельных друзей, поэтому, когда я верну себе свой пост — а может быть, и поднимусь еще выше, — я не забуду оказанной вами услуги и помогу вам подняться по карьерной лестнице.
В реальном мире Перу пора было отправляться на работу, поэтому они расстались. Геннадий и его спутники сели на Голубую линию метро и доехали до станции Радузет, которая, разумеется, уже преобразилась в подземную, освещенную множеством свечей пещеру, заполненную десятками темных фигур в плащах с капюшонами. Поднявшись, они разыскали на тихой боковой улочке крошечную маклерскую контору. Там секретарша приняла у Геннадия конверт. Девушка была одета в современный деловой костюм от Шанель, но из-за ее стула выглядывали какие-то длинные перья. Перехватив недоуменный взгляд Малянова, секретарша продемонстрировала ему вполне викторианскую шляпку.
Снова оказавшись на улице, Геннадий сказал:
— Я вижу, косплей[20] является важной составляющей игры. И мне кажется, что моя одежда не слишком соответствует эпохе.
Миранда рассмеялась.
— Ваш костюм прекрасно подойдет. Вам не хватает только жилета и карманных часов, а так все в порядке. — Она повернулась к Фрагменту: — Что касается тебя…
— У меня много костюмов, — заявил сираноид. — Я возьму один из них и вернусь. Встретимся в отеле. — С этими словами он решительно повернулся и зашагал прочь.
— Но… Эй, постой!.. — Геннадий бросился было за ним, но Миранда схватила его за руку и покачала головой.
— Он приходит и уходит, когда захочет, — сказала она. — И мы ничего не можем с этим поделать. Впрочем, я думаю, люди Хитченза как-то за ним следят, хотя и сомневаюсь, что это приносит много пользы. Почти наверняка Фрагмент бывает только в виртуальных краях.
Геннадий провожал сираноида взглядом, пока тот не исчез из вида.
— Давайте тоже сделаем перерыв, — сказал он Миранде. — Мне не терпится узнать, что пишут о моих оленях.
— Вы можете вернуться, — ответила она. — Но я останусь. Я ищу сына, и для меня это не просто игра.
— Олени тоже не пустяк, — возразил он.
Оказалось, однако, что ему не обязательно покидать Ривет Кутюр, чтобы ознакомиться с последними новостями. Интернет пестрел сообщениями о раскрытом заговоре и аресте группы международных террористов, но о скромных оперативных работниках, выполнивших основную часть дела, не было сказано ни слова. Геннадия это ничуть не затронуло — свою минуту славы он получил несколько лет назад, когда предотвратил попытку взорвать саркофаг над четвертым реактором Чернобыльской атомной станции. Он сам вызвался на это задание: главным образом потому, что на улицах брошенной Припяти не было ни одной живой души и он мог чувствовать себя совершенно свободно. Зато после телевизионного интервью, когда Геннадия начали узнавать на улицах, начался сущий кошмар.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});