— Теперь я убью тебя.
Сказав это, Дерек Шеклтон стал нетвердым шагом подниматься вверх по склону навстречу собственной судьбе: ему предстояло стать тем, кто сокрушит короля автоматов Соломона.
XX
Гиллиам Мюррей завершил свою речь, и в зале воцарилась напряженная тишина. Клер хватило беглого взгляда по сторонам, чтобы увидеть, какое впечатление произвел на публику его рассказ, несомненно поданный в аллегорическом ключе, чтобы смягчить потрясение от того, что путешественникам предстояло увидеть: каждый из присутствующих ждал момента, когда он окажется в гуще исторических событий, пусть даже в роли свидетеля, мечтал поскорее увидеть капитана Шеклтона и заранее жалел короля автоматов, которого Мюррей вольно или невольно изобразил почти человеком. На лицах Фергюсона, Люси и даже Чарльза Уинслоу читалось нетерпение. Клер догадывалась, что выглядит точно так же, как они, но, в отличие от остальных гостей, мечтавших увидеть бойню на развалинах опустошенного Лондона, она думала лишь о храбром капитане Шеклтоне. Он возглавил сопротивление людей и вернул миру надежду, не говоря уже о победе над самой смертью. Как не полюбить такого человека?
На этом официальная часть закончилась, и участники экспедиции, во главе с Мюрреем и гидом, прошли длинными коридорами, сверху донизу заставленными разнообразными моделями часов, в просторный ангар, где ждал «Хронотилус». Новенький сверкающий трамвай вызвал возгласы восхищения. Обычный трамвай он напоминал только формой, богатое убранство делало бы его похожим на разукрашенную ярмарочную повозку, если бы не сковавшие бока железные решетки. Паутина блестящих труб, заклепок и клапанов тянулась по стенам трамвая, оставляя свободными лишь элегантные двери из красного дерева. Одна из них вела в пассажирский салон, другая, как догадалась Клер, в кабину машиниста: ее окна не были закрашены черным. Мысль о том, что машинисту, по крайней мере, не придется вести трамвай вслепую, немного успокаивала. Окна пассажирского салона, напоминающие по форме иллюминаторы, были, как и обещал Мюррей, надежно закрашены. Путешественникам не суждено было увидеть четвертое измерение, но и драконы не смогли бы разглядеть их искаженные страхом лица, расплющенные на стекле. К передней части вагона были приварены зловещего вида лезвия, призванные расчищать трамваю дорогу повсюду, как нос ледокола. Сзади располагался двигатель — сложный механизм из шестеренок, шатунов и спиралей, время от времени издававший негромкое шипение и выпускавший облачка теплого пара, игриво приподнимавшие дамские юбки. И чтобы окончательно уничтожить всяческое сходство с трамваем, над удивительным транспортным средством возвышалась сторожевая вышка, в которую двое типов воинственного вида затаскивали ружья и ящик с патронами. Между вышкой и кабиной Клер с удивлением заметила перископ.
Машинист, неуклюжий парень с глуповатой улыбкой, открыл дверь салона и встал рядом с гидом, вытянувшись по стойке «смирно». Гиллиам Мюррей обошел пассажиров, глядя на них с отеческой суровостью, точно полковник, проводящий смотр войск, и остановился напротив дамы с болонкой на руках.
— Боюсь, ваш питомец не сможет вас сопровождать, миссис Джейкобс, — произнес он с вежливой улыбкой.
— Но Баффи все время будет у меня на руках, мистер Мюррей, — возмутилась женщина.
Гиллиам сокрушенно, но решительно покачал головой и, вырвав собачонку из рук хозяйки, как дантист вырывает у пациента гнилой зуб, передал ее секретарше.
— Будьте добры, Лиза, позаботьтесь о Баффи, пока миссис Джейкобс не вернется.
Разобравшись с собакой, Мюррей продолжил обход, не обращая внимания на слабые протесты миссис Джейкобс. Увидев двух джентльменов с тяжелыми чемоданами, он театрально всплеснул руками.
— В этом путешествии, джентльмены, багаж вам не понадобится, — заявил он, отбирая у незадачливых первопроходцев вещи.
Потом Мюррей попросил путешественников снять часы и сложить их на протянутый Лизой поднос, чтобы снизить риск нападения драконов. Напоследок, окинув взглядом экспедицию, он гордо улыбнулся, как маршал, отправляющий солдат на верную смерть.
— Что ж, леди и джентльмены, надеюсь, вам понравится в двухтысячном году. Помните, что я вам говорил: во всем слушайте мистера Мазурского. Когда вы вернетесь, мы с вами выпьем шампанского.
После такого сердечного прощания владелец фирмы отступил в сторону, пропустив вперед гида, который учтивым тоном предложил гостям занимать места в салоне.
Пассажиры оживленной и неорганизованной толпой бросились к трамваю. Стены вагона были обиты тканью, деревянные скамьи, узкий коридор и блики свечей, укрепленных в подвешенных к потолку канделябрах, придавали вагону сходство с церковным нефом. Люси и Клер заняли места в середине, между четой Фергюсонов и двумя напуганными юнцами, которых отцы отправили в образовательное путешествие в будущее, как раньше отправляли в Париж и Венецию. Пока остальные пассажиры рассаживались, мистер Фергюсон делился с Клер не слишком умными комментариями по поводу убранства салона, на которые она вежливо кивала. Неугомонный фабрикант мешал ей наслаждаться моментом.
Когда все заняли свои места, гид закрыл дверь и уселся напротив своих подопечных, как надсмотрщик перед гребцами на галере. Почти в тот же миг трамвай дернулся так резко, что пассажиры едва не попадали со скамеек. Мазурский поспешил успокоить публику, заявив, что это заработал паровой двигатель. Вскоре рывки и вправду сменились мерным покачиванием под убаюкивающее урчание, доносившееся из задней части вагона. Мазурский поглядел в перископ и улыбнулся:
— Леди и джентльмены, я рад сообщить вам, что «Хронотилус» взял курс на будущее. В настоящий момент мы пересекаем четвертое измерение.
Словно в подтверждение его слов, трамвай вдруг начал ходить ходуном. Гид не успевал успокаивать путешественников и извиняться за неудобства. Чем дальше трамвай углублялся в четвертое измерение, тем изменчивей становился ландшафт. Клер смотрела на свое отражение в черном окне и пыталась представить пейзажи незнакомого мира. Вдруг снаружи послышался треск, грянули выстрелы, за ними последовая протяжный, нечеловеческий стон. Люси вцепилась в руку подруги. Мазурский и бровью не повел. Его безмятежная улыбка свидетельствовала о том, что в четвертом измерении такие происшествия — обычное дело.
— Итак, — дождавшись, когда все успокоятся, Мазурский встал и принялся расхаживать между рядами, — скоро мы прибудем в двухтысячный год. Пожалуйста, будьте внимательны и следуйте моим инструкциям. Как сказал мистер Мюррей, после остановки трамвая я отведу вас туда, откуда мы сможем наблюдать за сражением людей и автоматов. Нас они не увидят, но я все же прошу вас держаться вместе и хранить молчание, дабы ничем не обнаружить нашего присутствия. Нам не дано знать, в каком месте разойдется ткань времени, но сдается мне, ничего хорошего из этого не выйдет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});