свернула не на Асиной улице, а на той, где располагался дом Дины.
«Неужели не проводит?» — подумала она с долей разочарования. Что ж, живут они совсем рядом, добежит сама — с кладбища домой пешком собиралась идти, а тут всего лишь улица соседняя.
Она отстегнула ремень и выскочила из машины, пока Саша отпирал ворота.
— Погоди, Ась, — услышала голос Данилова. — Сейчас машину поставлю и провожу тебя. Или чаем поить уже раздумала? — снова пошутил он.
А Ася недоумевала. Мог бы до дома её доехать, а потом вернуться к себе на машине. Пусть расстояние всего ничего, но нелогично как-то. Данилов же тем временем загнал во двор автомобиль, попросил её подождать пару минут, чтобы Катю предупредить о своём местонахождении, вошёл в дом, поговорил с дочерью и вернулся с пакетом.
До Асиного дома они шли молча. Ася не знала, как начать разговор, да и вообще, о чём говорить ей с Сашей. А Данилов вдруг стал серьёзным и задумчивым.
— А ведь завтра по посёлку сплетни пойдут, не боишься? — спросил он.
— Кто нас увидит? Поздно уже, темно. Да и какая разница, я давно вышла из того возраста, когда чужого осуждения опасаться стоит. Ну, вот и пришли, заходи, Александр Дмитриевич, осторожно только, там ведро в комнате, не споткнись. А то потом в газетах читать придётся, как участковый педиатр покалечила ведущего хирурга сельской больницы. — Она вымыла руки и принялась накрывать на стол, включив электрический чайник. — Кстати, ты по городу не скучаешь? — спросила между прочим.
— По городу — нет, нисколько. Да и какая разница — там больные, здесь больные. Люди везде болеют одинаково. Если ты про друзей, то у меня их как там не было, так и здесь нет. Мать, правда, осталась… — Он помолчал немного. — Но с матерью у нас странные отношения, хотя я её люблю, конечно… На расстоянии люблю несколько больше.
— Почему? — Асе стало интересно. А ещё она удивилась возмущению и неприятию, возникшему в душе по отношению к Саше. Как это можно — мать не любить? Но тут же подумалось, что осудить другого проще, чем в себе разобраться. Она-то свою любит? Скорее нет, чем да.
— Она обожает насаживать «добро» и руководить моей жизнью, — спокойно ответил Саша. — А мне, как ты понимаешь, это не нравится.
Ася рассмеялась.
— Тогда мы можем соревноваться, у кого мама круче, — ответила она, заметив, что взгляд Данилова стал внимательным и немного жёстким.
— Значит, на кладбище ты ходила жаловаться бабушке на маму?
Ася пожала плечами.
— Можно и так сказать.
Она принялась заваривать чай, опуская по одной пирамидке в каждую кружку, залила кипятком и тут увидела на столе бутылку «Клюква на коньяке» и коробку шоколадных конфет «Ассорти». — Ой, а клюковка-то откуда? — спросила она.
— Ты такое не пьёшь? — удивился Данилов.
— Пью, я и покрепче пью, только редко. Клюковку я люблю.
Саша разлил водку по рюмкам и поднял тост за дружбу. Ася выпила всё до конца, смакуя. Он же снова налил. Ей было хорошо, вкусно и комфортно. Водка теплом заполнила желудок, принося эйфорию. Но впереди был рабочий день с утренним приёмом у неё и плановыми операциями у Саши. Тем не менее отказывать себе в удовольствии не хотелось. И третья рюмка последовала за двумя предыдущими.
— Саш, как мы завтра на работу пойдём? Мы же пьём. — Ася почувствовала, как поплыла.
— До утра всё выветрится, — уверенно ответил он.
Ей не нужно было много алкоголя, чтобы опьянеть. Поесть ей сегодня толком не удалось, а разговор с матерью и прогулка по кладбищу совсем выбили из колеи. А тут выпила немного, и из головы выветрились ненужные мысли, стало так легко, хотя очень грустно: захотелось уткнуться в грудь Данилову, как маленькой, сочувствия хотелось и защиты, а ещё ласки… Тёплых слов, неспешной беседы, и забыть всё то, что было между ней и Лисициным и за что он её «простил». Он простил… Вот только она и не думала прощать.
«Боже, что с людьми делает спиртное», — подумала она и взяла конфету.
— Тебя бабушка растила, да? — услышала вопрос Саши.
— Нет, я к ней только на каникулы приезжала, а так с мамой и Егором Филипповичем жила в городе. Там институт окончила, потом училась в клинической ординатуре. Но дом у меня здесь. Бабуля была необыкновенно светлым человеком. Как и папа.
— Хорошая же у тебя лапа, если сразу после меда ты в ординатуру попала, — снова пошутил Данилов.
— Хорошая! Егор Филиппович не последний человек, это я как на духу тебе говорю. Он мне много добра сделал. Ординатуру-то я бросила почти перед самыми экзаменами. Не хочу вдаваться в подробности, прости. Я благодарна ему, честное слово. Но плясать под их дудку не собираюсь.
Она глянула на снова полную рюмку и опрокинула её в себя, уже не чувствуя вкуса, а потом ещё одну.
Утром удивилась наличию Данилова в своём доме, он хлопотал на кухне. Около её кровати на тумбочке стоял стакан с водой и лежали две таблетки. Ася обратила внимание, что одета в то же, в чём была вчера. Выпила пилюли и прошла на кухню.
— Голова не болит? — спросил Саша.
— Ну, как тебе сказать…
— Поешь, я тут приготовил, и пошли на работу. Кофе сейчас сварю. Кстати, у тебя крыша в доме течёт давно?
— Порядком…
— А сказать не могла? Я посмотрю в свободный день с Гошкой.
Они вместе позавтракали и пошли пешком на работу. Теперь точно было не избежать сплетен. Ну и пусть. Ася мало что помнила из прошедшей ночи, но то, что Саша ночевал у себя, знала наверняка. Ничего кроме дружбы между ними быть не может. Но порой и этого вполне достаточно.
Часть 41
Сейчас, глядя на спящую Асю, Данилов анализировал прошедший день, который получился сумбурным и принёс сразу множество эмоций: и радость, и боль, и разочарование. А ещё Саша был приятно удивлён, узнав Асю с другой стороны.
Создавалось впечатление, что познакомился он с ней только вчера, а до этого… Видел, встречал, доверял младшего сына, но как-то не обращал внимания на её человеческую сущность. Ася была и была. Теперь же он узнал её ближе. Ощутил некое родство душ, да