– У меня есть свидетель, что я была тут! – вырвалось у меня. – Мне сюда по телефону звонили!
Дина только вздохнула и жестом пригласила всех следовать за ней. Она показала все комнаты, одну за другой. Судя по тому, что милиционеры особо не утруждались осмотром, ограничивались беглым взглядом с порога, я поняла, что мне совсем не верят. В комнате, где я нашла сумочку, мне стало совсем худо. Тот самый диван теперь был застлан свежим постельным бельем. И даже подушка была примята.
– Вот тут я спала, – указала Дина. – Если бы в кухне дрались, как она рассказывает, разве бы я не услышала? Я снотворных не принимаю, мне нельзя.
– На этом диване я нашла сумочку! – крикнула я. – Это она специально устроила на нем постель, но тут никто не спал! Еще час назад я сама сидела на этом диване и никакого белья тут не было!
Дина взглянула на меня и крутанула пальцем у виска:
– Слушай, займись своим здоровьем, ладно? – и, обращаясь уже ко всем присутствующим, добавила:
– Может, ей психушку вызвать? Или эту… наркологию? Да вы послушайте, что она говорит! Это же полный беспредел! Так она будет утверждать, что у меня тут притон, проходной двор, а вы ей верите?!
Осмотр квартиры был закончен в пять минут. Я наблюдала, как милиционер (постарше) извиняется перед хозяйкой. Тот, что помладше, смотрел теперь только на меня. Мне захотелось сжаться и спрятаться где-нибудь в углу. Мы в полном составе вернулись на черную лестницу.
– Я рассказала правду, – еле слышно выдавила я. – Я не наркоманка и не сумасшедшая. Я все это видела. А они заметили меня и погнались… Хотели меня убить… Почему вы не верите? Эта Дина только что появилась в той квартире, ночью ее не было! И у меня есть свидетель! Ему можно доверять!
– Ну и куда ее? – спросил младший старшего с таким видом, будто меня тут и не было.
– Как – куда? – испугалась я.
– В отделение или?.. – все так же меланхолично продолжал милиционер.
– Я не поеду, я…
Павел неожиданно взял меня под руку.
– Знаете, за девушкой действительно гнались, – сказал он. – Мне-то вы верите? Я трезвый, абсолютно нормальный. Тут прописан. Дину знаю, конечно. Она и есть хозяйка. Но за девушкой гнались. И это я могу где хотите подтвердить. Я с ней поеду.
Нас попросили подняться в квартиру. Мы с Павлом шли впереди, милиционеры следовали за нами. Все перепачкались в строительном мусоре и чертыхались по этому поводу. Мне же любой мусор был нипочем. Меня пугало другое… Я чувствовала рядом локоть Павла и понимала – это единственная моя защита. Не очень надежная, конечно, но он искренне хочет помочь. И я еле слышно сказала ему:
– На самом деле я правду говорю. Только не могу доказать.
– Ты сказала, что есть какой-то свидетель? – так же тихо спросил он, отпирая дверь своей квартиры.
И я подумала, что не знаю этого точно. Захочет ли Елена Викторовна подтвердить, что приезжала сюда со мной и никакой Дины тогда и близко не было? Станет ли она это делать, ведь для нее так важно не иметь дела с милицией? Она прямо заявила, что отказывается звонить и делать заявление…
Нет, кажется, никаких свидетелей у меня нет. Ничего нет. Кроме сумочки Юли и полной уверенности, что с ней случилось нечто ужасное.
Кстати, эта сумочка тоже особого впечатления не произвела. Правда, Юдин паспорт и права милиционеры рассмотрели во всех подробностях. Потом о чем-то посовещались, посмотрели какие-то бумаги.
– Она не в розыске, – сообщил молодой, неуверенно вертя паспорт в руках. – Где вы взяли сумку?
– Там же, в той комнате!
– Ну а где еще?
Я похолодела:
– Что вы имеете в виду?!
– Нашли, подобрали… – монотонно перечислял старший, – или позаимствовали…
– Вы имеете в виду – украла?! – У меня сел голос. – Да что вы! Она моя знакомая, вы можете спросить у кого угодно! Мы с ней вчера утром были на похоронах… Вы… Позвоните ей!
Эта спасительная мысль давно крутилась у меня в голове. В самом деле, чего проще? Позвонить Юле домой и выяснить, там она или нет. А если она живет не одна, а с кем-то – еще лучше! Тогда мы будем знать, ночевала она дома или нет!
Я едва их уговорила. Минут десять милиционеры выясняли номер ее телефона, они куда-то звонили, проверяли его согласно Юлиной прописке. Потом, наконец, набрали.
Трубку никто не взял. Конечно, я бы предпочла, чтобы Юля сама взяла трубку и сказала, что у нее все в порядке.
– Говорила же! – Я торжествовала. – Ее нет. Юля не вернулась домой! Если поблизости поискать ее машину, то обязательно найдете! Серая «Волга», потрепанная такая… Я думаю, она поставила ее где-то ближе к шоссе.
– А кто твой свидетель? – спросил Павел. – Ему можно позвонить?
– Я не знаю телефона, – убито. ответила я. – Второй раз забываю спросить… Это женщина. Ее зовут Елена Викторовна, а фамилия… Незванова, кажется…
– Кажется! – раздраженно передразнил меня молодой милиционер. – Ну вот что, девушка. Сами-то как думаете, что с вами делать? У вас на руках чужие документы, права. Вам все это прикажете оставить?
– А вы заберите сумочку! – предложила я. – Это же вещественное доказательство!
На лицах милиционеров отразилось недовольство. Я поняла: раз не заведено дело, доказательства им не нужны. Но и оставить сумочку мне они почему-то не хотели. Павел незаметно подтолкнул меня локтем:
– Ты будешь писать заявление?
Ну да, конечно! Первым шагом должно быть заявление. Его обязан взять у меня следователь, и только потом можно будет отдать ему сумочку. Я уже собиралась сказать, что обязательно это сделаю, но меня остановили. Старший сказал:
– Давайте поступим так. Сумку отдадите нам… – и, выразительно глянув на молодого, добавил:
– Пока. Мы попробуем дозвониться вашей подружке. Сумку она, значит, потеряла, все равно нужно возвращать. Пусть она приедет к нам за вещами. – А если не приедет?! – воскликнула я.
– Ну, если не приедет, нигде за три дня не объявится и родственники подадут в розыск – тогда другое дело.
Мне не оставалось другого выхода. Старший милиционер быстро написал на. простом листе бумаги, что принял от меня сумку, перечислил ее содержимое и попросил подписать. Я это сделала, и они ушли.
– Поспи еще, – великодушно предложил Павел, после того как в очередной раз я отказалась от всего, что он предлагал. Стакан воды, подогретый кофе, валерьянка… Остановить меня было невозможно – я ревела еще хуже, чем в первый раз.
Павел вздохнул и сел рядом на диван.
– Ну, я тебе верю. Что, легче стало?
Я помотала головой и глухо ответила, не отнимая ладоней от лица:
– Они мне не поверили! Они решили, что я… что я… Не крала я этой сумки! Я нашла ее на диване, а теперь эта… эта…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});