и пощупал руками воду. — У нас есть еще время понырять.
Гурьян зябко передернул плечами.
— Холодновато как-то.
— Вот, ты сыт и желание добывать еду у тебя сразу пропало, — укорил его Александр.
— Если надо, я готов, — оправдался напарник. — Но если не надо, то можно и до завтра потерпеть. Давайте лучше объедем поселок, может, найдем что-то более стоящее, магазин, например.
Предложение Гурьяна имело больший смысл. Александр благоразумно согласился с ним. Ветер под вечер стих, и на огромном озере установился штиль. Не будь появление водоема вызвано катастрофой, можно было бы считать его чудом природы. Свербящая мысль в голове, напоминающая о тысячах покойников, вызванных его появлением, настойчиво мешала наслаждаться видами.
Уместно предположив, что самой плодотворной на поиски должна стать главная улица поселка, обозначенная фонарными столбами, решили направить плот вдоль нее. Потемневшие «ковши» уличных фонарей уныло нависали над водой. В некоторых еще остались целыми на вид большие белые газоразрядные лампы. Гурьян направил плот к ближайшему столбу, наклонившемуся к самой воде, и со скрипом выкрутил из него лампу.
— Целая как будто, — осмотрел он ее.
— А что с ней делать? — спросил Александр, не представляя практической ценности находки. — В музей?
— Не знаю, не придумал еще, но я возьму, может, ночник сделаю, — Гурьян бережно уложил лампу в ящик. — Не всё же добыча, что можно съесть.
— Это верно, — согласился Александр.
Домов на этой улице, возвышающихся над водой, было мало. У мужчин сложилось мнение, что казенная застройка в центре города выдержала удар стихии гораздо хуже, чем частная, что уменьшало шансы найти хорошо сохранившийся магазин. Идея отыскать его разжигала воображение, рисующее возвращение в родную Зарянку на плоту набитом съестными припасами, в сполохах фейерверков и под звуки духового оркестра.
— Если бы я был сельским предпринимателем, где бы я поставил свой магазин? — Александр задал себе вопрос вслух.
— Тут вариантов много. Всяко, где народа больше бывает, где-нибудь поближе к базару, — решил Гурьян. — У моих деда с бабкой в районе было так. Вся торговая жизнь шла от базара к периферии.
— Ты говоришь про базар, который как торговая площадь, с лотками и рядами машин?
— Типа того. В последнее время, конечно, там все стало намного цивильнее.
— Есть какие-нибудь явные признаки такого базара? — поинтересовался Александр, разглядывая окрестности.
— Обычно, это были ворота главного входа с вывеской над ними. Они могли бы устоять во время землетрясения.
— Вон на те, похоже, — Александр указал Гурьяну на торчавшую над водой конструкцию из арматуры.
По простоватому замыслу дизайнера, она должна была выглядеть изящно в девятнадцатом веке или еще раньше. Сейчас она была похожа на врата кладбищенской ограды.
— Похоже. Да сто процентов, что это вход на базар, — обрадовался Гурьян и развернул плот в направлении ворот.
Поиски удачного места отняли много времени. Темнело, и мужчины решили отложить поиски «рыбного» места до следующего дня. При удачном исходе путешествие можно было заканчивать и возвращаться назад, чтобы снова вернуться и пополнить припасы.
На ночевку встали, привязав плот к столбу. Поужинали червями, с аппетитом глядя на банки с кукурузой. Едва солнце ушло за горизонт, на озеро легла непроглядная тьма. Только самые яркие звезды пробивались мерцающим светом сквозь густую атмосферу планеты, насыщенную влагой и мусором. Александр укрылся тряпкой и сразу заснул. Гурьян пытался послушать ночь, но в ней слышались всплески воды, бьющей в развалины, да редкие посвистывания порывов ветра в них. С чувством вселенского одиночества он тоже спрятался под кусок тряпки. Пригревшись под ней, тоже вскоре заснул.
Ночь прошла спокойно. К утру похолодало, ветер сменился и подул с севера, разгоняя поднимающийся от воды туман. Развалины поселка, проступающие теперь не из воды, а из белой дымки, воспринимались иначе, как простые развалины заброшенного поселка, в который занесло не то поздней осенью, не то ранней весной, из-за голых веток деревьев.
Александр отвязал веревку и направил плот к ближайшей кроне. Ему стало интересно, не осталось ли сил в дереве, чтобы расти в воде, смогло ли оно пережить катастрофу смягченную затоплением.
Гурьян зашевелился, почуяв движение, но не проснулся. Плот прошел вскользь мимо кроны, сухие ветки заскребли по плоту, окончательно разбудив спящего напарника Александра.
— Где мы? — открыл глаза Гурьян и сел.
— Все там же. Решил побыть натуралистом, проверить, осталась ли жизнь в деревьях. Это ведь возможно, если ствол не сгорел. Что ты думаешь, как человек, который на «ты» с деревом?
— Так ведь я на «ты» с мертвым деревом, я же краснодеревщик, а не Мичурин. Пес его знает, — он протянул руку к ветке и отломил ее. — Сухое.
— Сухое сверху, а ниже ветки могли и выжить.
— А что мы, больше нырянием за продуктами не интересуемся? — Гурьян сунул ладонь в воду. — Тепленькая.
В сравнении с холодным утренним воздухом, она действительно казалась теплее.
— Ты спал, я решил не тратить время зря. Подумал, что земля под нами хранит большое количество семян растений, не тронутых жарой, потом про деревья, кустарники, траву. Мне кажется, что это место намного важнее для нас, чем просто источник пополнения продуктов. Под нами лежат консервы иного рода.
— В смысле? — высокопарная речь сбила с толку Гурьяна.
— Здесь законсервирован генофонд будущего. Нам надо его поднять со дна, пока он не погиб.
— Ну, вы, Александр, мастер говорить речи, как президент в ежегодном обращении к народу. Вроде все по уму, а что делать-то надо, не совсем понятно.
— Земли накопать из разных мест, провялить и забрать в Зарянку, посмотреть, что из нее можно выбрать. А еще веток нарезать с деревьев, которые под водой, чем черт не шутит, вдруг примутся.
— Ясно, значит, мы решили дальше не плыть?
— Не вижу смысла. Здесь работы непочатый край, — Александр тоже отломил веточку и провел ею под носом, обнюхивая, как дорогую сигару. — Ммм, ааа, пахнет походом и ночевками в палатке.
— Для меня дерево пахнет работой, любимой работой.
Гурьян сел на колени у самого края плота, набрал пригоршню воды и умыл ею лицо. Затем нагнулся и набрал в рот воды прямо из водоема, пополоскал его, горло и выплюнул.
— Вода не кажется химической, на вкус почти как раньше, — заметил он после процедур.
Александр набрал в кружку воды и сделал глоток. Действительно, вода была похожа на питьевую. Вероятно, большая часть водоема имела артезианское происхождение, никак не связанное с водой, выпадающей осадками после катастрофы. Это обстоятельство тоже могло сыграть положительную роль для ценности водоема.
Неожиданно ему пришла интересная мысль.
— Гурьян, я тут подумал, а что, если в окрестностях поселка была река.
— Ага и что? — перебил его