Читать интересную книгу Древний Китай. Том 1. Предыстория, Шан-Инь, Западное Чжоу (до VIII в. до н. э.) - Леонид Васильев

Но в том-то и состоит особенность — в некотором смысле принципиальная — историографической традиции и всей политической культуры Китая, что объективный исторический процесс там с некоторых пор, точнее, как раз с завоевания Шан чжоусцами, начал в силу практической для новой власти необходимости переинтерпретироваться с позиций назидательной дидактики, этического детерминанта. Именно эта априорная позиция в конечном счете сильно исказила всю реальную историю, во всяком случае древнюю историю Китая. И не только историю — достаточно напомнить о таких сочинениях, как «Чжоули».

Тем важнее, однако, используя все возможное, попытаться реконструировать реальный исторический процесс. Применительно к раннему, начальному этапу китайской истории сделать это труднее всего. Только успехи археологии, в первую очередь обнаружение гадательных надписей, создали для такого подхода благоприятные условия. И все же многое пока еще остается необъясненным и практически необъяснимым — как то особенно очевидно на примере проблем генезиса аньянского очага цивилизации и государственности. Много легче с последующими этапами китайской истории, хотя и относительно раннечжоуского Китая тоже еще остается достаточно много неясного.

Глава 5. Чжоусцы и крушение шан

Протогосударство Шан-Инь рухнуло под ударами мощной коалиции соседних племен внешнего пояса вай-фу, возглавлявшейся Чжоу. С самого начала важно подчеркнуть, что чжоусцы к моменту завоевания были уже не просто одним из многих племен, окружавших развитое протогосударство шанцев и переживавших процесс трибализации и формирования политической структуры под его воздействием. Чжоусцы отличались от других именно тем, что у них упомянутый процесс шел особенно быстрыми темпами. Это объективно давало им весомые преимущества перед другими племенами, в том числе и более многочисленными. Почему же чжоусцы сумели обрести такие преимущества, с чего они начинали или, точнее, что известно сегодня о первых шагах Чжоу, о ранней его истории?  

Чжоусцы до Вэнь-вана

Три основных источника представляют сведения о ранней истории Чжоу — песни «Шицзина», исторический труд Сыма Цяня и достижения археологии последних десятилетий. Как то ни покажется странным, но в «Шуцзине» о чжоусцах до Вэнь-вана практически ничего не сказано; лишь несколько строк уделено этой теме и в «Чжушу цзинянь». Тем весомей то немногое, что содержится в «Шицзине» и «Шицзи», не говоря уже о данных археологии.

Классическая историографическая традиция формировалась на базе тех данных, которые зафиксированы прежде всего в «Шицзи». Может показаться весьма парадоксальным то, что те самые чжоусцы, которые столько усилий положили на реконструирование и переинтерпретацию дочжоуской истории Китая (Яо, Шунь, Юй, Ся и Шан), почти совсем не уделяли внимания тому, чтобы в деталях рассказать о первых шагах истории собственной, — это сделал за них ханьский историк Сыма Цянь. Как известно, с его легкой руки в китайской историографической традиции было принято, что после гибели очередной династии специально назначавшиеся чиновники-историографы (иногда большая группа, целая комиссия) писали ее историю. Такой подход стал нормой в империи. А до того был восьмисотлетний период древней истории, когда во главе страны сначала фактически, а затем по большей части формально (в качестве сакрального главы) стояли чжоуские ваны, и вся история писалась с позиций чжоуской концепции историописания и интерпретации истории. И вот им, официальным верхам Чжоу, предыстория чжоусцев, как выясняется, была не нужна.

Вообще-то в этом есть свой смысл. Для чжоуских историографов важно было обосновать переход мандата Неба в руки чжоуских ванов — и именно данному вопросу во всех письменных памятниках, начиная с «Шуцзина», уделено основное внимание. А вот о том, чтобы изложить предания собственного народа о его жизни в предшествовавший период, чжоуские историки мало заботились, быть может, именно потому, что к выработанной ими генеральной концепции исторического процесса («мандат Неба»; этический детерминант дэ) все это прямого отношения не имело. Важна была чжоуская история с Вэнь-вана, чьи добродетели и действия позволили чжоусцам овладеть желанным мандатом. Как бы то ни было, но факт остается фактом: о чжоусцах до Вэнь-вана подробнее всего сказано у Сыма Цяня, а песни «Шицзина» придают этим сведениям лишь некоторые эпическо-поэтические оттенки, реже — имеется в виду песня «Ци-юэ» — рассказывают об образе жизни чжоусцев той отдаленной эпохи.

Из гл. 4 повествования Сыма Цяня явствует, что первопредком чжоусцев считается некий Ци. Его мать Цзян Юань, жена императора Ку, родила сына не от мужа, а после того, как наступила на след, оставленный в поле ногой великана. Испугавшись сложившейся ситуации, Цзян Юань попыталась было отделаться от родившегося у нее ребенка, но малыша спасали звери и птицы, вследствие чего мать одумалась. Сыну же дала имя Ци (Брошенный).

Подрастая, мальчик полюбил возделывать землю. Узнав об этом, сам великий Яо поручил юноше выполнять функции управителя земледелием, а его преемник Шунь присвоил ему должность-титул Хоу-цзи (букв, «князь-просо»), дал ему земли в Тай и родовое имя Цзи. Должность не перешла к потомкам. Уже при сыне Хоу-цзи Бу Ку она была упразднена, а сам Бу Ку удалился, как сказано в «Шицзи», в земли жунов и ди[16], что означает прекращение земледельческой жизни и переход к скотоводству, так как в районе степного пояса к северу и северо-западу от бассейна Хуанхэ только им и можно было заниматься.

При внуке Бу Ку, Гун Лю, чжоусцы переселились в район р. Вэй и снова занялись земледелием, перейдя к оседлому образу жизни. Окружающие племена тянулись к Гун Лю и с охотой селились на его землях, шли под его власть. С этого момента, повествует Сыма Цянь, начался подъем дома Чжоу. Далее из его текста явствует, что чжоусцы при сыне Гун Лю переместились в Бинь, после чего на протяжении семи-восьми поколений не вполне следовали образу жизни великих предков. Лишь при знаменитом правителе Гу-чэн Дань Фу чжоусцы вернулись к занятиям и образу жизни Хоу-цзи и Гун Лю. Правда, под давлением жунов и ди Дань Фу пришлось покинуть Бинь и разместиться в районе Цишань (тоже в долине р. Вэй). Снова к чжоускому вождю стали тянуться соседи, желавшие жить под его властью. Дань Фу с охотой принимал всех, стал сооружать окруженные стенами города и предместья вокруг них, расселять там увеличивавшихся численно своих подданных. Он создал пять управлений, т.е. положил начало регулярной администрации. «Весь народ восхвалял в песнях» Дань Фу (см. [86, т. 1, с. 179—181]).

Львиная доля информации, сообщенной Сыма Цянем, зафиксирована в поэтической форме в песнях и гимнах «Шицзина». В песне № 245 («Шэн минь» из раздела «Дая») рассказана история о Цзян Юань и Хоу-цзи, в песне № 250 — о Гун Лю, в песне № 270 (раздел «Чжоусун») — о Дань Фу (он же Тай-ван). В песне № 300 (гимны «Лусун» того же раздела) вкратце воспроизведена вся предыстория чжоусцев от Цзян Юань до Вэнь-вана и У-вана, после чего воспет дом Чжоу-гуна в Лу (см. [96, с. 353—355, 364—366, 417, 453—454]). Это означает, что Сыма Цянь в общем-то не отклонялся от традиции, хотя, естественно, не может считаться ответственным за нее: традиция складывалась и история переинтерпретировалась в основном задолго до него.

Обратимся теперь к материалам археологии. Понятие «додинастический период», или «предчжоуская культура», вошло в нее недавно, не ранее 70-х годов XX в. Речь идет прежде всего о нескольких могильниках из Доуцзитая, Чжанцзяпо, Сямэнцуня, Кэшенчжуана и ряда других мест в бассейне Вэй. В большинстве случаев имеются в виду слои, расположенные сразу же поверх слоев шэньсийского Луншаня, т.е. хронологически соответствующие середине II тысячелетия до н.э., а в культурном плане близкие к позднелуншаньским. Специалистами исследован массовый керамический материал из упомянутых местонахождений, прослежены гипотетические культурно-генетические связи и поставлена проблема генезиса Чжоу.

Не вдаваясь в детали и споры, можно сформулировать основные выводы, с которыми так или иначе согласны почти все. В чжоуских слоях явственно прослеживается сильное влияние нетолько шэньсийского Луншаня, но и культуры Цицзя (ганьсуй-ский Луншань), которая некоторыми современными исследователями, как, например, Цзоу Хэном, связывается с этнической общностью цянов. Это те самые многочисленные цяны, о которых применительно к Шан уже упоминалось и к которым, если исходить из иероглифики и некоторых иных косвенных показателей, следует отнести и легендарную мать Хоу-цзи Цзян (Цян) Юань. Кроме того, специалистами ставится вопрос о воздействии поздних пережиточно-яншаоских культур Сыва и Синьдянь (пров. Ганьсу) и культуры Гуаншэ (пров. Шэньси), а также о связи их с местностью Бинь из древних текстов (подробней см. [48, с. 32—35; 232, с. 33—53]).