— Подобные беспочвенные домыслы, — сказал Хэнк, — как я вас уже предупреждал, ровным счетом ничего не стоят. Так или иначе, мы пошлем с вами сотрудника. Он поможет доставить сюда ваше доказательство в целости и сохранности. Согласны?
Ухмыляясь, Баррис кивнул.
— Но разумеется…
— Разумеется, этот сотрудник будет в штатском.
— Меня… — тут Баррис развел руками, — могли убить. Как я уже сказал, мистер Арктур…
Хэнк кивнул.
— Хорошо, мистер Баррис, мы ценим вашу самоотверженность. Если столь крайний риск окупится, если ваша информация позволит добиться обвинительного приговора в суде, тогда безусловно…
— Я здесь совсем по другой причине, — заявил Баррис. — Этот человек болен. У него поврежден мозг. От Вещества С. Причина, почему я здесь…
— Нас не интересует, почему вы здесь, — перебил Хэнк. — Нас интересует только, стоит чего-то ваш доказательный материал или нет. Все остальное — ваши проблемы.
— Благодарю вас, сэр, — не переставая ухмыляться, закивал головой Баррис.
Глава тринадцатая
Вернувшись обратно в комнату 203, полицейскую лабораторию психологического тестирования, Фред без особого интереса слушал, как оба психолога излагают ему результаты тестов.
— Вы продемонстрировали то, что мы склонны расценивать скорее как явление конкуренции, нежели как повреждение. Присядьте.
— Ага, — стоически отозвался Фред, садясь.
— Имеется в виду конкуренция, — пояснил другой психолог, — между правым и левым полушариями вашего мозга. Там не столько единственный сигнал, дефектный или искаженный; скорее там два сигнала, которые сталкиваются друг с другом путем внесения противоречивой информации.
— Обычно, — объяснил другой психолог, — человек пользуется левым полушарием. Там располагается система «я», или «эго», или сознание. Левое полушарие является доминантным, ибо именно там всегда находится речевой центр; если быть более точным, двухсторонность заключается в локализации речевых способностей, или валентности, в левом, а ориентационно-пространственных способностей в правом полушарии. Левое полушарие можно сравнить с цифровым компьютером, правое — с аналоговым. Таким образом, функция двухсторонности не сводится к простому дублированию; две системы восприятия принимают и обрабатывают вновь поступающие данные различным образом. Однако в вашем случае ни одно из полушарий не доминантно, и они не действуют друг по отношению к другу в компенсирующей манере. Одно сообщает вам одно, другое — другое.
— Это как если бы в вашей машине было два топливных расходомера, — подхватил другой спец, — и один показывал бы полный бак, а другой регистрировал бы пустой. Сразу оба не могут быть правы. Они противоречат друг другу. Однако в вашем случае ситуация не такая, что один работает, а другой испорчен; тут скорее… Вот что я имею в виду. Оба расходомера имеют дело с одним и тем же объемом топлива — с одним и тем же топливом в одном и том же баке. На самом деле они тестируют одно и то же. Вы, как водитель, располагаете лишь опосредованной взаимосвязью с топливным баком — через расходомер или, в вашем случае, расходомеры. По сути, бак может совсем опустеть, а вы об этом не узнаете, пока какой-нибудь индикатор на приборной доске не сообщит или пока машина не остановится. В машине ни в коем случае не должно быть двух расходомеров, сообщающих противоречивую информацию, ибо как только такое происходит, вы полностью лишаетесь всякого знания о реальном положении дел. Тут не та ситуация, как в случае с основным и резервным расходомерами, где резервный включается лишь когда отказывает основной.
— И что это значит? — спросил Фред.
— Уверен, вы уже это поняли, — сказал левый психолог. — Вы уже это испытывали, не сознавая, почему это и отчего.
— Два полушария моего мозга конкурируют? — спросил Фред.
— Да.
— Почему?
— Из-за Вещества С. Функционально оно зачастую такое вызывает. Именно этого мы и ожидали; тесты лишь подтверждают наши предварительные выводы. Повреждение происходило в обычно доминирующем левом полушарии, а правое полушарие пыталось это повреждение скомпенсировать. Однако в данном случае парные функции не сливаются в единое целое, ибо подобное состояние является ненормальным, к которому организм не подготовлен. Такого никогда не должно происходить. Явление «перекрестных сигналов», как мы его называем. Связанное с расщеплением мозга. Мы могли бы предпринять удаление правого полушария, однако…
— А это пройдет, — перебил Фред, — если я перестану принимать Вещество С?
— Вполне возможно, — ответил левый психолог, кивая. — Это функциональное нарушение.
— Но тут может быть и органическое поражение, — заметил другой спец. — Тогда это необратимо. Время покажет. И только после того, как вы достаточно долго не будете принимать Вещество С. Совсем от него откажетесь.
— Что? — переспросил Фред. Он так и не понял, что ему ответили — да или нет. Так это навсегда? Что они ему сказали?
— Даже если это поражение мозговой ткани, — утешил один из психологов, — то в настоящее время продолжаются эксперименты по удалению небольших фрагментов из каждого полушария, чтобы устранить конкуренцию в процессе обработки гештальта. Считается, что в конечном итоге это может привести к восстановлению нормальной доминантности левого полушария.
— Однако проблема здесь такова, что далее, всю оставшуюся жизнь, индивид может получать лишь частичные впечатления — поступающие чувственные данные. Вместо двух сигналов он получает половину сигнала. Что, на мой взгляд, является в равной мере дефектом.
— Да, но частичная неконкурирующая функция все же лучше, чем совсем никакой функции, раз конкуренция двух перекрестных сигналов сводится к нулевой форме восприятия.
— Видите ли, Фред, — обратился к нему другой спец, — вы уже не обладаете…
— Я больше не буду принимать Вещество С, — перебил Фред. — Всю оставшуюся жизнь.
— Сколько вы принимаете сейчас?
— Немного. — После паузы он добавил: — В последнее время больше. Из-за стресса на работе.
— Вас, несомненно, следует освободить от всех заданий, — заключил один психолог. — Снять вас отовсюду. Вы неадекватны, Фред. И так будет еще очень долго. В лучшем случае. Но даже после этого никто не может быть уверен. Вы можете полностью восстановиться; а можете и не восстановиться.
— Какого черта, — проскрипел зубами Фред, — если оба полушария моего мозга доминантны, они не получают одни и те же стимулы? Почему они не могут каким-то образом на пару синхронизироваться, как бывает со стереозвучанием?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});