Едва наверху прогремел первый выстрел, как из окна соседней двухэтажки по находившимся на стройплощадке монолитовцам ударил пулемет Корсара. Вмиг маски были сброшены – в переносном смысле, естественно, – и у участников бутафорской сделки отпала всякая нужда соблюдать взаимные договоренности. Сектанты ответили Корсару плотным огнем и ринулись занимать присмотренные укрытия, дабы не представлять собой легкую групповую цель. Но долговец все же использовал фактор внезапности и успел уложить первыми прицельными выстрелами двух противников: автоматчика и «гаусса».
Восемь увернувшихся от очереди ПКМ монолитовцев, самыми опасными из которых являлись три стрелка с «гауссовками» и оставшийся внизу «броненосец»-пулеметчик (трое остальных его тяжеловесных собрата были вооружены обычными штурмовыми винтовками), попрятались за стопами железобетонных блоков и кучами щебня, слежавшегося от времени и слипшегося от наметенной ветром грязи. Корсар не упустил из виду ни одного противника и, перебегая от окна к окну (с этой стороны здания вдоль всего этажа тянулся сплошной коридор), начал методично долбить короткими очередями по укрытиям сектантов. Четверо автоматчиков и пулеметчик принялись незамедлительно огрызаться. Но поскольку Корсар практически не давал им поднять головы, врагам приходилось вести беспорядочную неприцельную стрельбу. Что, разумеется, не могло продолжаться долго. Как только вражеская восьмерка оценит ситуацию и соотношение сил, монолитовцы наверняка перейдут к более решительным мерам и попытаются погасить возникший поблизости очаг сопротивления.
В отличие от высотки, двухэтажка была построена сразу после Второй мировой войны. Об этом свидетельствовала дата, выложенная красными кирпичами в белой кирпичной кладке на торцевой стене здания: «1947». Его толстые стены будто нарочно сооружались на случай новой войны и, не исключено, с расчетом, чтобы выстоять даже при взрыве поблизости авиабомбы. Межоконные простенки, за которыми прятался Корсар, давали ему надежную защиту от пуль. Но долговец не забывал, что делегаты «Монолита» располагают и более мощным оружием, нежели автоматы и пулеметы. Разрушительная сила «гауссовок» варьировалась в широком диапазоне. Все зависело лишь от веса выстреливаемых ими снарядов и мощности установленных на пушках индукционных контуров.
Враг быстро сообразил, сколько наемников засело в здании напротив, после чего не мешкая приступил к контрдействиям. Перегруппировавшись, перебежками, во время которых Корсару, увы, не удалось подстрелить ни одного сектанта, противники разделились на две неравные группы. Первая из них выстроилась в штурмовой порядок, намереваясь прорваться ко входной двери в двухэтажку. Вторая команда состояла из трех «гауссов» и была обязана прикрывать первую. А для пущей безопасности штурмовики решили использовать в качестве щита массивный грейдерный нож, найденный неподалеку. Его поручили нести перед атакующей командой «броненосцу» в самом мощном экзоскелете.
Перед тем как пятерка штурмовиков ринулась в атаку, их группа прикрытия произвела по укреплению Корсара залп из «гауссовок». Полдюжины молниеносных снарядов с хлестким свистом пронеслись по воздуху и ударили в окна второго этажа, проделав во внутренней, некапитальной стене коридора дыры размером с футбольный мяч. Один из снарядов зацепил простенок, чем изрядно расширил оконный проем, за долю секунды развалив кирпичную кладку так, как рабочий с отбойным молотком не справился бы с этим и за четверть часа. По коридору пронесся вихрь из осколков штукатурки, кирпичей и едкой пыли. Вырванный из ближайшего косяка обломок деревянного бруса шибанул Корсара по спине не хуже бейсбольной биты. Если бы не бронепластины комбинезона, долговец не скоро оклемался бы от пережитого удара.
Застонав от боли, Корсар тем не менее нашел в себе силы вернуться на боевую позицию, поскольку не мог упустить благоприятный момент для контратаки. Долговец заметил подготовительные маневры противника и понял, как тот собирается идти на прорыв. Пробить из ПКМ грейдерный нож было проблематично – он был сделан из стали толщиной в два пальца. Но при наличии гранатомета с кумулятивным снарядом Корсар мог поразить не только несущего щит «броненосца», но и сжечь всю идущую за ним группу. Шанс прикончить одним выстрелом пятерых врагов был настолько реален, что боец Воронина без колебаний отложил пулемет, привел «Муху» в боевое положение и, завидев спешащую к зданию штурмовую команду, высунулся из окна, чтобы осуществить задуманное. Расстояние позволяло поразить противника, даже не целясь. Но долговец решил, что заполонившие этаж плотные клубы пыли скроют его от вражеского взора и дадут время прицелиться как положено.
В этом и заключалась фатальная ошибка Корсара. Пока он ловил на мушку грейдерный нож, зоркий глаз одного из «гауссов» поймал долговца в прицел электромагнитной пушки. К несчастью, пыль недостаточно хорошо скрыла гранатометчика, и едва его позиция была раскрыта, по ней сразу же ударила вражеская «гауссовка».
Голова Корсара исчезла вместе с изрядным куском стены у него за спиной, однако тело бедолаги осталось стоять на ногах, удерживая на плече наведенную на штурмующих «Муху». Сектант опередил долговца на выстреле, но даже молниеносный снаряд «гауссовки» не смог обогнать нервный импульс, что пробежал-таки от мозга Корсара к его пальцу, лежащему на пусковой кнопке гранатомета. И потому, когда источник этого импульса обратился в кровавые брызги, отданный им мысленный приказ тем не менее добрался до адресата и сократил на руке обезглавленного стрелка нужную мышцу. «Муха» исправно выплюнула из себя снаряд и лишь после этого выпала из обмякших рук мертвого долговца, чему также поспособствовала реактивная струя стартовавшей гранаты, ударившая в коридорную стену. А тело Корсара перевалилось через подоконник и мешком рухнуло на рассыпанную под окнами груду битого кирпича.
Но прежде чем оно шмякнулось оземь, кумулятивная граната достигла своей цели и, пробив толстенную сталь, разорвалась ослепительной вспышкой, сжигающей вокруг себя все живое и неживое. Жаль, нанесенный ею ущерб оказался гораздо скромнее того, на какой рассчитывал Корсар. Но так или иначе, за свою смерть он поквитался.
Завидев выпущенную по ним гранату, лидер штурмовой группы бросил щит и заорал идущим следом бойцам, чтобы те разбегались. Дважды повторять не пришлось. Четверо сектантов шарахнулись кто куда, словно наскипидаренные. По злой иронии судьбы, не повезло скрыться лишь тому, кто предупредил остальных об опасности. Снаряд долговца врезался в грейдерный нож и взорвался прямо перед «броненосцем», который не успел отскочить на безопасное расстояние и угодил аккурат под высокотемпературную кумулятивную струю. Вспышка мгновенно обратила монолитовца в обугленный труп, сплавив сектанта с его же экзоскелетом в единое целое. А напоследок, словно этого было еще недостаточно, на мертвого «броненосца» рухнул прожженный «Мухой» его огромный щит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});