Читать интересную книгу Красные лошади (сборник) - Радий Погодин

Павлуха сунул руку в карман, нащупал там пачку денег и снова принялся считать: «Мамке тридцать рублей, себе на полмесяца. Роману за пропитание…» Он посмотрел на Романа.

Роман был громадным, весёлым, счастливым.

— Ешь, Павлуха, — говорил он. — Рубай колбасу, сыр голландский, шпроты. Закусывай. У меня сын…

«Не возьмёт, — тоскливо подумал Павлуха. — Ещё даст по шее, пожалуй».

Павлуха вытащил руку из кармана, слез со стула на пол. Он снял свой сапоги, потом прошёл босиком к велосипеду и поставил их там.

— Это хорошие сапоги, — сказал он. — Рыбацкие. Это от меня… Пускай носит…

Дубравка

Дубравка сидела на камне, обхватив мокрые колени руками. Смотрела в море.

Море напоминало громадную синюю чашу. Горизонт далеко-далеко; видны самые дальние корабли. Они словно поднимаются над водой и медленно тают в прозрачном воздухе.

А иногда море становится выпуклым, похожим на гряду чёрных холмов.

Оно закрывает половину неба. Чайки тогда вроде брызг. Чайки подлетают к самому солнцу и пропадают, словно испаряются, коснувшись его.

Дубравка пела песню. Она пела её то во весь голос, то тихо-тихо, едва слышно. Песня была без слов. Про птичьи следы на сыром песке, которые смыло волной. Про букашку, что сидит в водяном пузыре, оцепенев от ничтожного страха. О запахе, прилетаюшем с гор после дождя.

Пахнут розы. Пахнет прибой. Пахнут горы. Наверно, и небо имеет свой запах.

Дубравка пела о море, о зелёных волнах. Они бегут одна за другой, чтобы разбиться о камни.

Дубравка пела о людях. Люди встречаются и расходятся. К счастью, уходят не насовсем. Хорошие люди живут в памяти, даже говорят иногда, словно идут с тобой рядом. Об этих разговорах тоже поётся в Дубравкиной песне. Их нельзя передать просто. Они покажутся непонятными, может быть, даже смешными.

Дубравка пела о разбитой раковине, о странных мальчишках…

Песня её очень длинная. Может быть, не на один день. Может быть, не на один год. Может быть, на всю жизнь.

Камень стоял в море. Он давно оторвался от берега, сжился с волнами, с их беспокойным характером и, мокрый от брызг, сам блестел, как волна.

Дубравка приплывала сюда, взбиралась на эту одинокую скалу, когда ей нужно было разобраться в своих тревогах, сомнениях, обидах. Камень был её другом.

На берегу у самой воды бродили мальчишки. Они мелко шкодничали на пляже. Зевали от жары и безделья.

— Смотрите, какое облако! Это волна хлестнула до самого неба и оставила там свою гриву.

— Дура, — скажут они и добавят: — Поди проветрись.

Мальчишки — враги.

Ещё недавно Дубравка гоняла с мальчишками обшарпанный мячик, ходила в горы за кизилом и дикой сливой. Лазила с ними на заборы открытых кинотеатров, чтобы бесплатно посмотреть новый фильм. Потом ей стало скучно.

— Вот тебе рыбий хвост, будешь русалкой, — говорили мальчишки.

— Бессовестные обормоты, — говорила Дубравка. А почему бессовестные, и сама не могла понять.

Она смутно догадывалась, что теряет какую-то частицу самой себя. Раньше всё было просто. Теперь простота ушла. Любопытно и чуточку страшно.

В начале лета Дубравка записалась в драматический кружок старших школьников. Её не принимали категорически.

Староста сказал:

— Разве ты сможешь осмыслить высокую философию Гамлета? Ты ещё недоразвитая.

Руководитель кружка, старый, седой человек с очень чистыми сухими руками, усмехнулся.

— «Гамлета» мы ставить не будем. Его смогли одолеть только два великих артиста: Эдмунд Кин и Павел Мочалов. Не нужно смешить людей.

Это он сказал старшим школьникам, чтобы сбить с них спесь и поставить на место. Старшеклассникам всегда кажется, что они умнее всех. Но они слишком обидчивы и не способны к сплочению.

Они возмущались, доказывали, что «Гамлет» для них прост, как мычание. Перессорились между собой. И на следующий день согласились ставить «Снежную королеву».

Роль Маленькой разбойницы досталась Дубравке.

Потом все начали влюбляться. Мальчишки писали девчонкам записки. Девчонки смотрели друг на друга злыми глазами. Они жеманно щурились, поводили плечами и неестественно хохотали по самому пустячному поводу.

Мальчишки вели себя шумно. Авторитетно сплетничали. О понятном старались говорить непонятно. Много восклицали и очень редко утверждали что-либо. Уходя с репетиций, они выжимали стойки на перилах мостов, на гипсовых вазонах с настурциями, толкали девчонок в цветочные клумбы. Некоторые закуривали сигареты.

Дубравку они заставляли передавать записки и надменно щёлкали по затылку.

Сначала Дубравка вела себя смирно, терпела из любопытства. Потом начала грубить.

Девчонки говорили, забирая у неё письма:

— Опять послание. Надоело уже… Ты не разворачивала по дороге?

— Я такое барахло не читаю, — отвечала Дубравка.

Потом она укусила Снежную королеву за палец, когда та погладила её по щеке. Потом она взяла тетрадь, переписала в неё аккуратным почерком письмо Татьяны к Онегину и послала в запечатанном конверте самому красивому и самому популярному мальчишке — Ворону Карлу.

На следующий день мальчишки, кто силой, кто хитростью, заставляли девчонок писать всякие фразы — сличали их почерки с письмом. Только у одной девчонки они не проверили почерк — у Дубравки.

Дубравка сидела на стуле перед сценой. Ей хотелось забросать всех этих взрослых мальчишек камнями. Ей хотелось, чтобы взрослые девчонки натыкались на стулья, падали и вывихивали ноги. Она сидела, стиснув пальцы, и в глазах её было презрение, глубокое, как море у её камня.

К Дубравке подошёл старый артист. Он положил ей на голову сухую тёплую руку. Кивнул на сцену.

— Старшие школьники — бездарный возраст, — сказал он. — Им невдомёк, что самая прелестная сказка называется «Золушкой». Он ласково шевелил Дубравкины волосы. — Ты способная девочка. В тебе есть искренность. Кстати, почему тебя назвали Дубравкой?

— Не знаю…

— Красивое имя… Ты сможешь стать хорошей актрисой. Хочешь?

— Не знаю…

— Самая мудрая сказка на свете называется «Голый король». А искусство — это маленький мальчик, который сказал: «А король-то голый!» Значит, не знаешь, почему тебя назвали Дубравкой?

— Просто назвали — и всё.

Артист снял свою руку с её головы и направился к сцене, очень прямой, очень лёгкий, словно под одеждой у него были натянуты струны и они тихо звенели, когда он шагал.

После репетиции Дубравка шла позади ребят. Мальчишки ещё не угомонились — допытывали, кто отважился послать такое письмо Ворону Карлу. Девчонки отвечали уклончиво, будто знали, да не хотели сказать.

Дубравка забежала вперёд, забралась на решётчатый забор санатория. Крикнула с высоты:

— Это письмо написала я!

Снежная королева расхохоталась деревянным смехом.

— Врёт, — сказала она.

Дубравка перелезла через забор и ещё раз крикнула:

— Глупость вам к лицу! Всем, всем! Вы самый бездарный возраст!

Разбойники и тролли, потеряв своё степенство, полезли на забор. Но у Дубравки были быстрые ноги. Она знала отлично этот сад, принадлежавший санаторию гражданских лётчиков..

Потом она приплыла к своему камню. Был уже вечер. Она думала, почему так красива природа. И днём красива и ночью. И в бурю и в штиль. Деревья под солнцем и под дождём. Деревья, поломанные ветром. Белые облака, серые облака, тяжёлые тучи. Молнии. Горы, которые тяжко гудят в непогоду. А люди красивы, только когда улыбаются, думают и поют песни. Люди красивы, когда работают. А ещё знала Дубравка, что особенно красивыми становятся люди, когда совершают подвиг. Но этого ей не приходилось видеть ещё ни разу.

Волны шли с моря, как упрямые, беспокойные мысли. Они требовали внимания и сосредоточенности. Они будто хотели сообщить людям тайну, без которой трудно или даже совсем невозможно прожить на свете.

Волны следили за ходом времени. Они считали. «Р-ррраз!.. Два-ааа… Р-ррраз!.. Два-ааа…», — без конца, как маятник, непреклонный и вечный.

А на берегу лежали мальчишки — Дубравкины сверстники. Она изменила им, уйдя к старшим школьникам. Мальчишкам было досадно. В них жило чувство неудовлетворённой мести и мужского презрения.

Когда Дубравка вышла на берег, они окружили её кольцом.

— Эй ты, артистка из погорелого театра!

По лестнице на пляж спускались старшие школьники из драмкружка.

— Поддайте ей как следует, — сказали они и прошли мимо.

Дубравка опустилась на тёплую гальку.

Один из мальчишек, толстый, с большими кулаками, по прозвищу Утюг, толкнул её коленом в плечо.

— Поднимайся давай!.. Поговорить нужно.

Дубравка вскочила. Ударила Утюга головой в подбородок. Утюг опрокинулся навзничь. Перепрыгнув через него, Дубравка побежала к лестнице.