Вдали от крупных городов или территорий, где проходили военные действия с их участием, они не тратили больших денег на строительство крупных замков или роскошных церквей: сохранившиеся до наших дней командорства, такие как Ришеранш во Франции, выглядят весьма скромно, особенно в сравнении с величественными монастырскими ансамблями той эпохи.
На территории командорств и прецепторий (орденских хозяйств, включавших сельскохозяйственные фермы и мастерские) строились главным образом амбары для хранения зерна, стойла для лошадей, дормитории (спальные корпуса), рассчитанные примерно на полдюжины братьев, и небольшие укрепления, могущие защитить лишь от воров. Часовни — также имевшие весьма скромный вид и служившие символом главной миссии тамплиеров и госпитальеров — были уменьшенными копиями иерусалимской церкви Гроба Господня. Оба ордена соперничали между собой — каждый пытался предстать перед обществом как главный и единственный защитник христианских святынь в Палестине.
В обществе складывалось мнение, что рыцарские ордена, обладая немалыми средствами, использовали их преимущественно на привлечение и экипировку новых добровольцев, что жизнь в самих братствах не столь комфортна, как многие утверждают. Пожалуй, единственными, кого открыто критиковали за стремление к роскоши, были клюнийские епископы. Тамплиеров их современники больше упрекали за другое: несмотря на исключительное положение рыцарей и дарованные им права, лишь немногие из них с оружием в руках боролись с неверными. Огромное же большинство управляло более чем девятью тысячами поместий, пожалованных ордену благочестивыми владельцами, или занималось хозяйственной деятельностью. Различные привилегии и освобождение от традиционных феодальных повинностей и податей, распространявшееся даже на самых нижних членов тамплиерской общины, вызывали естественное негодование и зависть местных феодалов. Вообще говоря, отношения с королевскими судами и официальными представителями королевской власти были довольно дружескими; однако порой они обвиняли тамплиеров, что те за взятки принимают в свои ряды уголовников и грабителей, укрывая их от суда и наказания.
Подобно цистерцианцам, тамплиеры сами управляли своими владениями. Их поместья были разбросаны по всей Англии и имелись даже в самых удаленных местах, вплоть до острова Ланди. В графствах Йоркшир и Линкольншир они занимались преимущественно сельским хозяйством, в то же время принимая в свои ряды новых членов из числа бывших владельцев переданных им земель.
Критика в адрес ордена Храма в значительной степени сдерживалась хвалебными отзывами местных дворян, возвращавшихся из крестовых походов и бывших свидетелями подвигов тамплиеров. Так, знатный английский вельможа Роджер Маубри, граф Нортумберлендский, попавший в турецкий плен при Хыттине и вскоре выкупленный тамплиерами, выразил им свою признательность, пожаловав несколько крупных поместий.
Честная и неподкупная репутация тамплиеров обеспечивала им доверие тех, кто хотел передать на хранение или переправить в другое место деньги и драгоценности. Именно через Дом Храма в Лондоне король Генрих II передал палестинским крестоносцам финансовые средства, которые так пригодились после поражения при Хыттине. Кроме того, храмовники давали деньги взаймы различным организациям и отдельным людям, в том числе евреям, однако их главными клиентами были короли: благодаря орденским ссудам нередко удавалось предотвратить крах многих королевских финансов. Так волей случая тамплиеры превратились в главных банкиров всего христианского мира, а в их казну стекались не только средства самого ордена, но и королевские богатства. Одним из главных финансовых центров на северо-западе Европы стал Парижский дом тамплиеров — Тампль. Их казна хранилась в донжоне — мощной оборонительной башне, которая во времена Великой французской революции 1789 года станет тюрьмой для короля Людовика XVI и королевы Марии Антуанетты. Примерно так же выглядела и башня в лондонском Тампле, от которой до наших дней сохранилась только часовня. В главной парижской резиденции тамплиеров могли разместиться одновременно около четырех тысяч человек, хотя вооруженные рыцари — в белых одеяниях с красными восьмиконечными крестами — обычно составляли лишь малую часть гарнизона.
У тамплиеров постоянно одалживали деньги рыцари Арагонского королевства, а во Франции орден периодически испытывал трудности с кредитованием королевского двора. Церковники и монастыри намного охотнее предоставляли займы европейским правителям, если возврат ссуд гарантировал орден Храма. В Арагоне залогом под взятые кредиты служили доходы от имений или приходов и частенько тамплиерам предоставлялось право забирать часть этих средств себе. Некоторые ссуды орден выделял всего под десять процентов годовых, что было на два процента меньше максимально разрешенных в Арагоне учетных ставок для заимодавцев-христиан и в два раза меньше, чем проценты, которые брали еврейские ростовщики. Тамплиеры получали от такого кредитования прямую выгоду, однако порой эти сделки оказывались для них убыточными.
Среди прочих финансовых операций храмовники занимались выплатой рент и пенсий. Нередко добровольная передача ордену земель и денег оговаривалась обязательством пожизненно выплачивать определенные средства бывшему владельцу и его супруге: благотворительный дар в пользу той или иной церковный общины был в то время одним из способов обеспечить себе безбедную старость, а своим наследникам — гарантированный достаток. Кроме того, орденская казна пополнялась платежами как за духовные, так и светские услуги: молитвы за спасение души усопшего дарителя или физическое покровительство со стороны тамплиеров во времена, когда можно было стать жертвой насилия. Само наличие тамплиерского креста на недвижимости того или иного ленника обеспечивало ему более спокойное существование — независимо от того, пользовался ли тот поддержкой местного сеньора или нет.
Исполнение этих, по сути дела, полицейских функций тамплиеров предусматривалось еще основателем ордена Гуго де Пейном, но теперь они расширились — от обычного сопровождения палестинских паломников до обеспечения безопасности финансовых операций и перевода денежных средств. В июле 1220 года папа Гонорий III говорил своему легату Пелагию, что для переправки большой суммы денег он не может найти никого, кому доверял бы больше, чем храмовникам. Рыцарские братства охотно выполняли поручения не только духовенства, но и мирян: госпитальеры и храмовники одинаково усердно служили и папам, и королям. Как и другие монахи, они сохраняли привычку к послушанию, а поскольку следовали обету безбрачия, то их не интересовали вопросы наследования богатств и династические споры. Вместе с тем рыцарский статус придавал им необходимый авторитет при исполнении воинских обязанностей: например, папа Урбан IV поручил трем рыцарям-храмовникам контролировать состояние всех замков и крепостей в Папской области, а в Акре именно тамплиеры и госпитальеры были среди тех немногих, кому одинаково доверяли Ричард I и Филипп Август. Благодаря накопленному опыту и знанию банковских дел храмовники стали выполнять функции главных финансовых поверенных большинства западноевропейских монархов.
Несмотря на строгую дисциплину, а также обет послушания, который все братья-рыцари давали великому магистру, и присягу на верность папе римскому, следует признать, что духовно-рыцарские ордена нередко защищали интересы венценосцев, конфликтовавших между собой или с римским папой. Практически в любой европейской державе и госпитальеры, и храмовники были активно