припустил вперед, навстречу отряду, выполняя одну единственную цель – отделить Ворона с его солдатами от Юти.
Одаренная бросила последний взгляд на Ворона, который ругался и отдавал приказы, но крутился на месте против воли на испуганном жеребце и побежала прочь.
Вниз по дороге, подальше от проклятой деревни и преследователей. Она помнила овраг, который они проходили по пути сюда. И намеревалась прыгнуть туда, после добраться до реки, а затем…
Затем не случилось. Ибо посреди дороги, уже сидя на одной из лошадей, а вторую держа за узду, оказался Ерикан. Причем, с таким довольным и вместе с тем уставшим взглядом, будто он здесь находится с самого утра.
– Там… – указала Юти, но осеклась, поняв, что старик не просто так взял двух коней из каравана и ждет ее тут. Потому добавила лишь короткое. – Нас обнаружили. Ворон, егери, солдаты!
– Бывает, – ответил Ерикан. – Но давай побеседуем о подобном в другом месте. Если поторопимся, то успеем на корабль до Верхнего Горла.
– Ты знал, что так будет?
– Предполагал, – с явным видом довольного собой человека, ответил Ерикан.
Глава 23
– Сюда должен лично явиться Ворон, прежде чем мы наконец уже сядем на корабль?
– Иногда поспешность может привести к беспричинному веселью не только у Богини, но и у людей, которые тебя окружают, – спокойно ответил Ерикан, сидя на причале. – Не надо торопиться, когда дело касается жизни.
– Если мы не поторопимся, то как раз с нашей жизнью будет покончено. – кипятилась Юти. – Просто выбери уже корабль!
И девочке было с чего злиться. Они наконец оказались в одном шаге от заветной цели. Не только ушли от погони, но и пустили ее по ложному следу, а сами убрались подальше от тракта, еще больше отдалились от Книрона, а после вышли к Рестине.
Этот мелкий городишко существовал исключительно за счет своих судоходных путей, зимой превращаясь в самую жуткую дыру, какую видела Империя. Зато теперь, когда лед в теплых Западных землях сошел с рек, вновь начал оживать, как голодный и отощавший медведь, который выбрался из берлоги.
Тиира, наполненная талым снегом и широкая, как могучая мать из снежных земель, ныне могла пропускала множество вытянутых плоскодонных лодок, которых местные горделиво называли корабли. Юти, которая видела настоящие корабли, путешествующие по беспокойному Кровавому морю, благоразумно молчала, когда разговор заходил про речные плавания. Хотя порой попадались и судна, выглядящие здесь так же странно, как благородные амиста столицы в парчовых плащах и драгоценных каменьях, оказавшиеся возле клоаки Райдара.
Ерикан говорил, что нашествие морских кораблей здесь ненадолго. Многие пользуются временной полноводностью реки, возя грузы в Горл-Ис-Тиире, Гортон, ну и, конечно, в Верхний Горл. Что, как поняла Юти, сейчас двум беглецам только на руку.
Одаренная, негодовала по простой причине, она считала, что все пройдет значительно быстрее. Они прибудут в Рестину, продадут лошадей (да возблагодарит Аншара за них злобного Фахретдина на том свете), сядут на корабль и спокойно доплывут до конечной точки своего путешествия.
И сначала все действительно шло именно так, разве что с определенными оговорками. Лошадей Ерикан не продал, а обменял на кучу разных специй, о некоторых названиях Юти даже не слышала. Девочка злилась, считая, что «живые» деньги стали бы уместнее в их нынешних обстоятельствах, но ведь у старика имелись свои глупые принципы. После учитель заставил Юти поймать в грязных трущобах Рестины самую прыткую кошку, отмыть ее и успокоить. Что у Одаренной получилось лишь с помощью способности миели. Кошка категорически отказывалась ловиться и тем более мыться.
А теперь они сидели на причале, наблюдали за лодками, собирающимися в путь вверх по течению на своих треугольных парусах и теряли время. Юти расценила их занятие именно так. Потому когда Ерикан повернулся к ней, шершавыми пальцами погладил кошку между ушей и с легкой ленцой произнес: «Я давно уже выбрал», она чуть не взорвалась. Но как истинный последователь Аншары, Юти несколько раз вдохнула и выдохнула, после чего обратилась к учителю. Правда, чуть громче, чем того требовал бы спокойный разговор.
– Объясни, о непревзойденный светоч явных и сокрытых знаний, чего именно мы ждем, если ты все уже выбрал? Почему сидим на этих холодных камнях и рискуем нашими бренными жизнями?
– Объясняю, – спокойно ответил Ерикан. – На пристани, скорее всего, куча стражников, которые будут наблюдать за всеми прибывающими кораблями. Можно сойти раньше, но тогда мы не проберемся в город. Или проберемся, но потеряем время.
– Тогда вся эта затея не имеет смысла.
– Ты не дослушала меня. Воля Императора велика, как и желание подданных соблюдать его закон. Однако у этого государства, как и всякого, существует ряд проблем, и некоторые из них Витий Керай Кулен Первый не только не устранил, но и усугубил.
– Какие, например? – с трудом удерживала нить разговора Юти. Ей хотелось действий, а не бесед про политику и устройство государства.
– Взяточничество. Все знают, что в страже всегда есть человек, который за определенную сумму может закрыть глаза на определенные вещи, как правило, не особо законные. И чем дальше все происходит от Конструкта, тем сумма на подобные услуги становятся ниже, а занимаются взяточничеством намного охотнее.
– Для этого нужен опытный местный человек, которого стражники знают и с которым готовы общаться, – озвучила свои мысли Юти.
– Справедливо, но в корне неправильно, – возразил Ерикан. – Даже если ты найдешь такого дурака, который попытается провести тебя в тайне, то страх перед Воронами все равно окажется сильнее.
– Тогда не понимаю.
– Нам нужен корабль, капитан которого и без того будет давать взятку. Не за двух преступивших закон людей, а, к примеру, за свой товар.
– Как можно понять, на каком судне находится запрещенный…
Договаривать Юти не пришлось, потому что взгляд ее остановился на диковинной двухпалубной джонке, побитой временем, абордажными крюками и волнами Кровавого моря. Судно принадлежало фалайцам, но очень и очень давно.
Затем взгляд скользнул дальше и остановился на восхитительных людях, прогуливающихся по палубе корабля и переговаривающихся на своем гортанном языке, будто вовсе лишенным гласных.
– Островитяне, – тихо произнесла она. – Легче представить предельца, не умеющего держаться в седле, чем островитянина, который приплыл сюда заниматься честной торговлей.
– Твои слова многие посчитали бы обидными, – заметил Ерикан. – Если судить о человеке, опираясь лишь на его народность