Читать интересную книгу Опасная пара для темной (СИ) - Дарья Вознесенская

писем. Пока я точно не буду уверен, что Свет - мой.

- Так ты же его уже принял, - пожимает плечами Танвар.

- Как это принял? - удивляется Морр. - Обряд я не проходил…

- Неужели и правда думаешь, что для этого обязателен дворцовый антураж и всякие ритуалы? - негромко смеется старший Бхавин, - Ты принял Свет, когда принял решение… в ту ночь иллюзий, как вы ее назвали. Когда решил обезопасить всех за счет своей смерти. Когда сумел изменить собственную судьбу. И стать первым инквизитором с сущностью. Уж мне-то можешь поверить, я многое видел… Ты - полностью пресветлый. Без оговорок.

- Уж вам-то я поверю, - бормочет ошеломленный Морр. - Но все равно, пока не готов. Хочу с новыми возможностями научиться быть. С сущностью. Мне еще долго надо тренироваться. А потом уже приду к ним.

- И как ты намерен это делать? Тренироваться?

- Попрошусь в какую-нибудь академию, где меня примут.

- За тебя попрошу, - кивает Танвар. Таким тоном, что сразу понятно - не просить он будет, а требовать. - В главной академии будет замечательно. Там столько Тени, что даже если твой Свет или нечисть начнут капризничать - помогут.

- Ведьмы теперь в крепости пресветлых? - едва ли не с ужасом переспрашивает Морр.

- Ведьмы теперь везде, - то ли раздраженно, то ли грустно вздыхает каратель короля, - Но в столице и в той академии - особенно. Их глава уже давно женат на темной...

Морр жадно выспрашивает подробности, Киану же отстает. Еще дальше отъезжает, чем его бывшие подопечные. Не сложно это - отстать или нагнать. Они тащатся, а не мчатся, будто никому из Ченная не едется. И дорога тяжелая: лед, снег, ветер. Магия уходит на то, чтобы вокруг хоть подобие тепла коконом создавать, но скорости никакой, конечно. Едва ли половину пути они преодолели до Сринагара за эти два дня.

Все равно это слишком быстро.

Слишком быстро удалялся он от Эвы…

Никогда инквизитор не думал, что покидать Ченнай будет вот так. С полным ощущением, что делает какое-то Запределье. А не с радостью. Когда много лет назад ехал сюда и то было лучше… Потому что воспринимал как наказание - а наказать самого себя хотелось жесточайшим образом. За все произошедшее с друзьями.

До конца своих дней наказывать. При этом в глубине души, настолько глубоко, что во снах ему только и являлось, он надеялся, что когда-нибудь семья примет его назад. Что пресветлое сообщество примет его. Что он сам себя простит, вот на что надеялся!

И почему не радуется сейчас?

Бывший глава так долго хотел вернуться к семье… Вот, возвращается. Тогда почему у него ощущение, что семья остается за его спиной?

Киану ехал медленно, уставившись в спину брату, который покачивался в седле впереди. Уставившись настолько пристально, будто рассчитывал получить у этой спины ответы на внезапно возникшие вопросы.

Особенно на тот, на который он прежде ответ знал... но теперь уже не был в нем уверен.

Кто он такой?

Вроде бы понятно раньше было…

Представитель древнейшего рода с огромными возможностями… и самомнением, что уж там.

“Безумец”, как говорили о нем после того похода в Запределье. Да и он сам так говорил.

Изгой. Он сам бы себя изгнал, если бы этого не сделал Совет. Потому что в изгнании видел наказание. В изгнании, в жизни на краю королевства, в неуютности собственной академии, в отказе от личного счастья, в боли, которую он испытывал. Даже в том, что не воспользовался ни малейшим шансом эту боль попробовать исправить. С помощью все той же нечисти из Источника.

А сейчас он что… снова разрушает себя тем, что от Эвы отказался?

Не пора ли остановиться? Ведь если корона и семья давно его простила - пусть даже только сейчас - почему он сам себя простить не может? Простить за то разочарование, которое постигло всех в связи с ним?

Почему сейчас он разочаровывает своими поступками еще более дорогого ему человека... ведьму? И себя… себя тоже?

Он нагнал Танвара в минуту. И чуть ли не перехватил лошадь того под уздцы. Всем сделал знак остановиться, но поодаль. А сам спешился, и брата заставил.

- Помнишь ты сказал, что разочарован мной? - сразу спросил.

- Это когда? - непонимающе нахмурился Танвар.

- Тогда, в библиотеке нашего особняка родового… последний раз, когда мы виделись. За несколько дней до моего отъезда.

- Было такое… - брат прищурился. - Не сказать, что я потом не пожалел… не в том смысле, что солгал. Просто не рассчитал, что это будут последние слова, которые ты услышишь.

- Что ты имел в виду тогда?

- Тебе пояснить значение этого слова? - брат выглядел удивленным. - Или почему я так себя чувствовал? Разочарованным. Ты же… ты бороться перестал. С тварями, что в тебе поселились. С тем, чтобы чувство вины переросло хоть в какое-то путное деяние. Погрузился в свои фантазии, где надо от тебя избавиться, и слышать ничего не хотел… Сколько раз я заставал тебя пьяного до невменяемости? Или жаждущего бросить кому-то вызов, лишь бы тебя убили, а? Да, я был разочарован! Как и отец! А мать и сестра плакали по ночам, потому что не понимали - вот вроде бы ты выжил, ты с ними, но ни Запределья не живой!

Ветер взвыл как-то особенно громко и буквально швырнул пригорошню злых ледяных снежинок в лицо младшему, и почему-то вой этот, и внимательный, странный взгляд Танвара, который был старше его на шесть лет и опекал всегда, всегда кроме единственного раза... Вот это поставило, наконец, все на свои места в бхавинской голове.

И прошлое. И настоящее. И будущее.

Как он мог в нем усомниться? В них?

Также, как в себе…

В какое такое безумное отчаяние он провалился много лет назад, отказавшись сразу от всего - и не потому, что кто-то ему в чем-то отказывал? Сам.

Он ведь уверен был, что разочаровал своим походом в Запределье и его последствиями. А не тем, что последствия эти не принял.

Он точно "знал", что семья его чуть ли не возненавидела, как и многие инквизиторы… но ничто, ничто мы не можем видеть в других, чего сами к себе не испытываем.

Он единственное прощение и видел в том, чтобы служить тем, кто также сломаться может. И хоть в этом был прав. И что? Взял и бросил их