В августе 1871 года Рэмбо послал Верлену несколько своих последних стихотворений. Изумленный поэт немедленно выслал молодому человеку деньги на дорогу в Париж. Перед отъездом из Шарлевиля в приливе творческих сил Рэмбо создал «Пьяный корабль» — один из выдающихся шедевров французской литературы.
В Париже Рэмбо посещал известных поэтов, отпугивая своим поведением всех, кроме Верлена, с которым стал поддерживать любовную связь. К ноябрю в прессе появилось немало домыслов об этих взаимоотношениях, и когда однажды Рэмбо с Верленом появились на одном литературном собрании, шокированная публика вышвырнула их вон. Затем последовал период беспробудного пьянства и шумных скандалов. Между любовниками происходили бесконечные ссоры, расставания и примирения. Кульминация наступила, когда 10 июля 1873 года в Брюсселе Верлен, не помня себя от выпитого, выстрелил в Рэмбо и попал ему в запястье. Ужаснувшись содеянным, Верлен дал пистолет Рэмбо, настаивая, чтобы тот убил его. Рэмбо отказался, и они отправились в больницу, чтобы обработать рану. Однако на улице Верлен затеял новую ссору, вновь вытащил оружие, и Рэмбо пришлось умолять проходящего полицейского о защите. Артура Рэмбо забрали в больницу, а Верлена арестовали. Обвиненный и покушении на убийство, сгоравший от любви поэт был приговорен к двум годам лишения свободы.
За время беспокойной любовной связи с Верленом Рэмбо создал два своих наиболее значительных произведения: великолепное и ужасное «Одно лето в аду» и абстрактные стихотворения в прозе «Озарения». С художественной точки зрения, Верлен был окончательно превзойден. Ганс Майер оценивает развитие отношений между двумя поэтами следующим образом: «Это было именно то, на что Верлен не был способен: сильное и постоянное чувство на фоне скандальных переживаний. Он оставался глупейшим любовником супруга преисподней, и, как «глупейшая девственница», так и не уразумел, почему всему когда-нибудь приходит конец».
Рэмбо и Верлен увиделись еще раз — в 1875 году, после того, как Верлен вышел из тюрьмы, — и напрочь разругались. Рэмбо несколько лет путешествовал по Европе и Ближнему Востоку, пока не остановился в Эфиопии. В этой стране Рэмбо стал первым белым человеком, осмелившимся жить в районе Огаден. В 1885 году Артур Рэмбо стал заниматься незаконными поставками оружия для армии короля Шоа Менелика II. Сам поэт жил в нищете и безвестности с туземкой.
Между тем за время долгого отсутствия во Франции к Рэмбо пришла известность. Не сумев отыскать своего бывшего любовника, Верлен решил самостоятельно взяться за публикацию произведений Рэмбо (как работы «покинувшего нас Артура Рэмбо»), что встретило единодушное одобрение у критики. В 1884 году Верлен написал о Рэмбо книгу «Проклятые поэты». Несмотря на то что слухи об успехе во Франции некоторым образом дошли до Рэмбо, поэт не проявил к этому ни малейшего интереса. Рэмбо отрекся от поэзии и путешествовал (по словам Майера) «от любви к скандальной славе до скандальной безвестности».
В 1891 году у Рэмбо стала развиваться опухоль на правой ноге. Диагноз — рак кости. Когда лечение в Адене не дало никаких результатов, Рэмбо увезли во Францию, где он перенес ампутацию ноги. Артур Рэмбо скончался 10 ноября 1891 года в Марселе. Поэту было тридцать семь лет.
Ну, а Верлен после разрыва с Рэмбо вернулся к католицизму и попытался наладить отношения с женой, однако в конце концов эта попытка не увенчалась успехом. У Верлена начались запои и возобновились скандальные бисексуальные связи. Его лучшее произведение осталось ненаписанным. Поэт умер 8 января 1896 года в Париже.
Страстная, неистовая, самоуничтожающая любовь двух поэтов подвигла — особенно Рэмбо — на создание одних из самых замечательных и незабвенных поэтических произведений французской литературы. История жизни Рэмбо не смогла оставить равнодушными многие умы (например, предполагают, что «Сердце тьмы» Джозефа Конрада было навеяно последними годами жизни Рэмбо).
Я включил Рэмбо и Верлена в сей сборник, потому что их неровные взаимоотношения — в одночасье достигшие накала и ставшие кошмаром — были, за исключением любовной связи Оскара Уайльда |3] и лорда Альфреда Дугласа, самой обсуждаемой любовной связью геев в XIX веке. После этих двух выдающихся поэтов вряд ли можно говорить о французской поэзии, не затронув так или иначе тему гомосексуализма.
52. ОДРИ ЛОРД
note 68
Одри Жералдин Лорд родилась 18 февраля 1934 года в Гарлеме в Нью-Йорке. Ее родители эмигрировали из Гренады, и до наступления Великой депрессии полагали, что в один прекрасный день вернутся в свой дом на Карибах. Итак, детство Лорд было пронизано печальной ностальгией по утраченному «дому». С раннего детства ей открылось чудо языка. Как она писала позже: «Я говорила стихами. Я читала стихи и запоминала их. Люди спрашивали, о чем ты думаешь, Одри? Как прошел вчерашний день? И я декламировала стихотворение, и там непременно была строфа или настроение, которые были созвучны моим. Иными словами, я буквально говорила при помощи стихов. Когда же я не могла найти стихотворение, отвечающее моим настроениям, я чувствовала потребность написать собственное, и мне тогда было двенадцать или тринадцать лет».
Лорд посещала занятия Высшей школы Хантер-Колледж и после ее окончания поселилась в собственной квартире, зарабатывая себе на жизнь тем, что выполняла различную низкооплачиваемую, не приносящую удовлетворения работу. Первый лесбийский роман начался с одной из сослуживиц на фабрике в Бриджпорте, в штате Коннектикут. В 1954 году она отправилась на год в Мексику учиться в Национальном университете:
«В первый раз в своей жизни я гуляла по улицам города, и куда бы я ни пошла, большинство людей были темнокожими. Это все равно что выйти на солнечный свет».
Вернувшись в Соединенные Штаты, Лорд стала членом, как она сама выразилась, компании «девушек-геев» в Гринвич-Виллидж, однако слишком часто ее огорчало то обстоятельство, что она была единственной чернокожей девушкой в компании.
«В 50-х годах в Виллидж, — писала она, — я знала не более трех-четырех других темнокожих женщин, которые были, как и я, из среды геев. Мы замечали присутствие друг друга, но избегали смотреть друг другу в глаза, а поскольку слишком часто мы спали с одними и теми же белыми женщинами, мы воспринимали себя как экзотических сестер, чуждых этому миру, которые вряд ли выиграли от того, что составили пару. Было такое ощущение, словно наша сила кроется в нашем меньшинстве, в нашей редкости. Так обстояли дела в нижней части города, тогда как верхняя часть, я имею в виду район проживания чернокожих, представлялась такой далекой, чуждой территорией».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});