Читать интересную книгу Рождение Клеста (СИ) - Ключников Анатолий

— А за каким чёртом тебя к нам занесло? — Лейтенант как будто бы воспринимал этот горячечный бред на полном серьёзе. — Вот и сидел бы на своей… планете.

— Вам даже и этого не понять… наша цивилизация достигла небывалых высот науки… мы можем всё, абсолютно всё. С вашей планетой просто играют, как с мячиком… кому-то ТАМ захотелось отработать теорию то ли эволюции, то ли политического развития… Одним словом, вы даже войны ваши мелкие начинаете не сами, а по нашему наущению. И ваше оружие, и ваши воинские звания — почти всё это появляется с наших же подсказок. Мы ускоряем ваш технический прогресс… боже, с кем я говорю о прогрессе?!! Тут и слова такого не знают…

Я, честно сказать, чем дальше, тем понимал меньше. Мне казалось, что Красавчик впал в горячечный бред — и более ничего. Но дело, похоже, оказалось совсем не шуточное, и такое, что сам Лейтенант не смог бы предугадать его последствий даже с использованием буйной, богатой фантазии. Вот это меня и встревожило: запросто могло оказаться, что мы с Мальком — совсем лишние свидетели…

«Хозяин подвала» стоял не менее бледный, чем его пленник. Кажется, даже подвесные факелы встревожились такой внезапной переменой и вопросительно моргнули, почти одновременно.

— Развяжите меня, — сказал Красавчик почти спокойно. — Вы — неглупый человек, и должны понимать, что моё исчезновение будет… ну, скажем так: оно огорчит ТАМ, — кивок на потолок, — очень могущественных людей. Очень. Которые могут стереть в пыль любое ваше королевство или царство одним нажатием кнопки. А они знают, что я ушёл не по своей воле, так как в моём особняке сработала сигнализация… ладно, скажу так: из моего дома ушёл сигнал КУДА НАДО, электромагнитный сигнал, невидимый и неслышимый. И меня найдут даже в этом вашем подвале, так как в моей голове есть чип… маячок такой… ладно, не важно… Вы всё равно не поймёте, как я за один миг исчез из Гренплеса, и поэтому не поймёте, КАК меня найдут за пару минут. Давайте так: Вы меня отпускаете на все четыре стороны, а я забываю, кто Вы такой. Поверьте: ТАМ совершенно наплевать на всех вас, ТАМ не думают о мелкой мести: ТАМ интерес в масштабе всей вашей планеты! Понимаете? ВСЕЙ ПЛАНЕТЫ!!! Но, если Вы меня убьёте, то тогда ОЧЕНЬ огорчите ТАМ ОЧЕНЬ могущественных людей… оно вам надо??? Вот тогда Вас и уберут — хотя бы потому, чтобы вы не мешали очередному делегату с нашего мира.

Лейтенант молчал, хмурый.

— Развяжите же меня! — стал капризничать Красавчик. — Я, между прочим, дворянин! Даже в вашей Нихелии — могу предоставить запись за подписью Его Величества, кстати сказать! Ну! Не пристало дворянину валяться или умирать, как связанной свинье!

И наш грозный Лейтенант послушно его освободил. Пленник встал и начал растирать затёкшие запястья, насмешливо на нас поглядывая, с чувством великого превосходства.

— Да как же это?!.. — возмутился Малёк и глянул на Лейтенанта обвиняюще и умоляюще. — Но почему?!..

Я, невольно загораясь от его возмущения, тоже перевёл свой взор на «главную сову». На один лишь миг. Или больше? — да кто ж мне поверит-то теперь?!

Красавчик ударил Малька в спину. Я сразу же отбросил его пинком в угол, а мой друг рухнул на пол — молча и безвольно. Я мельком глянул на него: у него из-под левой лопатки торчала рукоять стилета, который пленник утаил, стало быть, в рукаве ночной рубашки. Малёк был мёртв, совсем мёртв — у меня сразу же не осталось в этом ни малейшего сомнения: от раны в сердце не живут. Это открытие меня потрясло и шокировало до полного умопомрачения: я, заорав, бросился прыжком на упавшего Красавчика, уселся ему верхом на грудь и прижал его руки коленями к полу. Я мог бы убить его одним выверенным движением, но почему-то решил, что никуда он от меня не денется, а перед неизбежной смертью ему надо помучаться: долго и жестоко.

Но что с ним сделать эдакое?!! Моя разгорячённая голова оказалась забита горем и ненавистью по самый край, и мозги не соображали вообще ничего. Совсем. Работали и думали только одни руки: я левой рукой придавил голову пленника, а большой палец правой руки вдавил ему в глазницу. Р-р-раз! — и одним движением вырвал его глазное яблоко.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Лежавший дико заорал; злое торжество выплеснулось из меня, как волна из встряхнутого кувшина. Мне захотелось затолкать его окровавленный глаз ему в глотку, раззявленную в крике, но я получил удар по затылку, и моя месть на этом сразу завершилась…

ЭПИЛОГ

Я очнулся в палатке, один. Голова страшно болела, и подкатывала тошнота — я еле-еле живой выполз на карачках наружу.

Вокруг жил и суетился наш полевой лагерь, а рядом с потухшим костром сидел толстый здоровяк и доедал ужин, стуча ложкой по котелку. Я его вспомнил: это был заядлый любитель сазанов, мой земляк.

— О, живой! — обрадовался Сазан. — Силён ты поспать!

— Как я сюда попал?

— Тебя мадамка привезла, вся из себя такая — м-м-м-м-м… Что у вас с ней было, а? Расскажешь?

— Да, уж, было… сам видишь…

Сазан заржал, как охочий конь. Припомнив подробности, он добавил:

— Кстати! Она велела называть тебя Клестом. Очень ты ловок, сказала, орешки лущить голыми пальцами… нет, ну что вы с ней такого делали?!!

Он шутливо ткнул меня в плечо, и меня вырвало. Сазан отшатнулся:

— Эка, ты… вроде ж трезвый, без запаха…

Я повалился на бок. Полежал вот так, вспомнил, наконец, про Малька, и моё горло сдавило сухим плачем, без слёз: во мне никакой влаги не осталось, и язык скоблил по пересохшему горлу. Просто я лежал, изредка вздрагивая, стряхивая удушье, судорожно глотая воздух в перерывах между спазмами. Сазан понял, что что-то не то, и озадаченно умолк…

Пока не наступили холода, и боевые действия не прекратились, я каждый день ломал голову: как же я сообщу Солнышке трагическую новость? «Убили в подвале, без войны»?

И, наконец, вот она, — дорога домой и к дому моих друзей. Я шёл, едва перебирая ногами, делая шаги всё короче и короче. Я решил отдать Солнышке половину своего заработка, а заодно предложить руку и сердце, — как честный человек. Я ведь к ней как-то привык: кроме Хельки, я ни с одной девушкой столько не общался, и нравилась она мне — что уж говорить… Я знал, что она — кремень, неприхотлива, хозяйственна — а что ещё мужику надобно? Конечно, надо жениться. Что я, глупее Малька, что ли?

Вот и она — калитка их дома. Я глянул во двор — и сердце ёкнуло: там играл совершенно не знакомый мне мальчишка.

— Эй, пацан! Подойди сюда… Тут женщина такая полноватая жила — где она?

— А-а-а-а, это вы, наверное, про старую хозяйку спрашиваете? Так она здесь больше не живёт: она в столицу уехала. Дядя там у неё, сказала. Сказала, что вы сами должны знать…

— Да, конечно, знаю… знаю…

— Дяденька, а вы с войны?

— Ну, повоевал малость… далеко отсюда.

— Как здорово! Я тоже хочу!

— Успеешь… войны на всех хватит… обещаю… — я через плетень потрепал парнишку по его жёстким волосёнкам. Он, кажется, был счастлив, что к нему прикоснулся настоящий солдат.- На, держи!

Я протянул мальчишке глиняную раскрашенную свистульку, прилипшую ко мне в Нихелии, уже и не помню, по какому случаю. Я хотел подарить её первенцу моего друга.

— Мама, мама! — завопил восторженный ребёнок. — Посмотри, что у меня есть!!!

Он опрометью бросился к дому. Я вздохнул и повернул назад.

Деньги я отослал с почтой, а в Совотке больше никогда не жил. Про Солнышку тоже никогда больше не слышал. Уверен: у неё в жизни всё сложилось хорошо. Иначе ведь быть не могло, не так ли? Дай Бог каждому такого Дядю…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Конец