Читать интересную книгу Отдел Химер (СИ) - Бурак Анатолий

— Вообще-то, насколько я понимаю, на Земле работают представители одного из суверенных Галактических государств. А основой получения разрешения на подобного рода деятельность является невмешательство в жизнь неразвитых и малоперспективных рас. Вступив же в открытую конфронтацию, пришельцы вольно или невольно, но привлекут к себе внимание. А это плохо для бизнеса. И, напротив, если вопрос будет решен, так сказать, «силами самообороны», это станет огромным плюсом в будущей политической борьбе, потому что выставит в невыгодном свете противников.

— Простите, Магистр. Если я вас правильно понял, пришельцы помогают нам, снабжая знаниями, нелегально?

— А нам никто не помогает. — Глядя мне в глаза, Магистр покачал головой. — И, если я называю их нашими учителями, то это не значит, что кто-то нас поучает или людям что-то показывают. В этой Вселенной учатся сами. Как гласит китайская пословица: «Учитель появляется тогда, когда ученик готов». Наставники — это те, кто позволяет перенимать какие-то навыки. А уж набираться ума или оставаться в своем огороде — каждый решает сам. Хочешь идти вперед — приглядывайся, наблюдай, не пропускай. И, как всегда, до многого доходи сам.

— Я готов, — просто сказал я.

А что я еще мог сказать? Правда, по крайней мере в интерпретации Магистра, была не очень-то приятной. Хотя факты — вещь упрямая. Десять тысяч лет человечество, подобно слепцам, ходило по кругу, варясь в собственном соку. И лишь вступив в контакт с привлеченными возможностью наживы жителями других миров, стало делать первые робкие шаги на пути познания. Уподобление же болванчикам, дергаемым за пусть и невидимые, но вполне осязаемые ниточки, марионеткам, было настолько унизительно, что перехватывало дыхание.

Однако, насколько я понимаю, альтернативы не существовало. И коль уж «старшие братья» решили, что каштаны из огня станут таскать люди, то, скорее всего, так тому и быть. Не соглашусь я — найдут другого. Послушного исполнителя. Мне же за невыполнение равносильной приказу просьбы представителя Конвента грозят мелкие, но всё же неприятности. Нет, увольнения я не боялся. После десятков операций, на которые без моего участия потребовалась бы квота, я был на особом счету. Однако дружеским, доверительным отношениям с Магистром придет конец.

— Где сейчас бойскауты? — поинтересовался руководитель.

— Согласно последнему указанию, опекают Олега Искрина. Это…

— Я знаю, кто такой Искрин. А также важность его работы для ВПК. Под охрану он взят по распоряжению советника президента, в подчинении которого мы находимся де-юре.

— Всего лишь юридически? — Я усмехнулся.

— Право, в последнее время я затрудняюсь сказать, какому Богу мы служим, — ответил собеседник. — Вынужденные блюсти российские интересы, мы тем не менее подчиняемся Конвенту. И, честное слово, я до сих пор не разобрался в приоритетах.

— В чем конкретно состоит моя задача?

— Как всегда, в наблюдении и сборе информации. Согласно оперативным данным, четверо гуманоидов, представителей враждующей стороны, должны высадиться на Землю. Все четверо — универсалы. Владеют любым мыслимым оружием — в их понимании, конечно.

— Что значит — «в их»?

— То и значит, что демонстрировать приемы рукопашного боя они вряд ли станут. Так же, как и отстреливать, подобно Рэмбо, мирное население из крупнокалиберного пулемета. А вот финансировать, к примеру, организацию небольшой лаборатории по созданию антивещества им вполне по силам. Обладающее разрушительной силой в десятки раз большей наших ядерных боеголовок, оно, вроде радиации, не оставляет видимых следов. И, активировав десяток килограммов, где-нибудь на дне Тихого или Атлантического океанов, они без труда добьются результата. Противнику нанесен вполне ощутимый материальный ущерб. А заинтересованные лица остаются в стороне.

— А жертвы среди мирного населения попросту не принимаются в расчет?

— Побойтесь бога, Андрей. — Забывшись, он назвал меня настоящим именем. — Кто мы для них? Помните высказывание Киплинга о «бремени белого человека»? Колонизаторы находили туземцев, пусть и имеющих развитую материальную и духовную культуру, отсталыми и примитивными. Аборигены, особенно темнокожие, считались наивными, как дети. Они «хитры и нечестны», «ленивы» и «не ценили жизнь».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Подобное отношение развязывало европейцам руки, позволяя находить оправдание истреблению тех, кто стоял на пути. В книге «Социальная история пулемета» Джон Эллис описывает, как новое, мощное и скорострельное оружие, изобретенное в девятнадцатом веке, регулярно применяли против туземных народов, а не против белых европейцев, так как считалось недостойным делом убивать равного себе. Стрельба же по жителям колоний более походила на охоту, чем на войну, поскольку тут применялся иной подход. «Убийство индусов, афганцев или тибетцев, — писал Эллис, — скорее своеобразный вид охоты, содержащий в себе риск, нежели настоящая военная операция». Новая технология была внушительно продемонстрирована в тысяча восемьсот девяносто восьмом году, когда английские войска, вооруженные шестью пулеметами «максим», наголову разбили армию голодранцев, возглавляемую Махди. Очевидец утверждал: «Это был последний день махдизма и самый великий день… Это было не сражение, а истребление». Потери англичан в том бою составили двадцать восемь человек, а у повстанцев — почти одиннадцать тысяч убитыми, то есть где-то по триста девяносто два бунтаря на каждого англичанина. «Это стало примером триумфа британского духа, демонстрацией превосходства белого человека», — писал Эллис.

— Надеюсь, — я улыбнулся одними губами, — нам удастся доказать, что человечество стоит на более высокой ступени развития. Пусть даже нас втянули на нее против нашей воли.

Глава 8

ГЛАВА 36

Языки пламени лизали тонкие веточки, с треском вспыхивая. С моря то и дело налетали порывы довольно прохладного ветра, унося сизый дымок. Ветви кустов раскачивались, создавая иллюзию еще чьего-то присутствия. Пахло водорослями и солью. По небольшой тропке, спускавшейся на пляж, подобно поземке летели сухие листья. И тихо шуршала трава, вцепившаяся корнями в каменистый берег средиземноморского побережья.

Несмотря на ноябрь, довольно тепло. По российским меркам, конечно. Ибо коренные жители смотрели на нашу компанию, расположившуюся на берегу, как на сумасшедших. Полюс восемнадцать для них — адский холод. И только самоубийцы могут в преддверии зимы затеять погружение с аквалангом.

Нормальные же благочестивые католики в это время года занимаются сбором урожая, проводя вечера с друзьями в баре, за стаканчиком доброго вина. Не иначе, как злые духи принесли сюда этих странных людей. Двух парней и девчонку. Но чего можно ожидать от иностранцев? Только странностей, и ничего более.

— В Шотландии специально бросают камни возле берега, чтобы на них росли водоросли, — в задумчивости шевеля прутиком угольки, произнес Олег.

— Да на что они им? — удивился Игорь.

— Собранную и высушенную морскую траву скармливают скоту.

— А-а, тогда понятно, почему говорят: скуп, как шотландец. — В голосе Игоря послышался оттенок пренебрежения. — Неужели им мало? В огромном море да не хватает водорослей?

— Выходит, что так. — Олег усмехнулся. — На песке ведь корням не закрепиться — снесет. Вот камни и служат местом постоянной прописки. А их на мелководье не так уж много… В море всё используется как жилплощадь: подводные сваи, скалы, затонувшие корабли. В прошлом веке для ремонта со дна подняли телеграфный кабель. Оказалось, что незваные жильцы — губки, моллюски, черви — заняли даже такое неудобное место.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я лежала на спине и смотрела в зенит ночного неба. Странного, далекого и манящего. Звезды подмигивали из чуждой глубины, паря в прозрачной черноте нависшего надо мной бескрайнего потолка. На миг показалось, что это не наше, не земное небо. И стоит протянуть руку — сможешь дотронуться до ярких светлячков, щедро рассыпанных Создателем на темном бархате.