— И весь этот сыр-бор ради того, чтобы править корректуры?
— Поле деятельности робота практически безгранично, дорогой профессор. До сих пор роботов использовали только для избавления человека от утомительного физического труда. А разве в науке не существует черновой работы? Если профессор, способный заниматься творческим созидательным трудом, вынужден тратить две недели своего драгоценного времени на нудную правку корректуры, а я вам предлагаю машину, способную выполнить то же самое за тридцать минут, — это, по-вашему, пустячок?
— Да, но цена…
— Цена пусть вас не смущает. Купить И-Зэт-27 невозможно. «Ю.С. Роботс» не продает своих изделий. Но университет может арендовать робота за тысячу долларов в год — это куда дешевле какой-нибудь самопишущей приставки к микроволновому спектрографу.
Гудфеллоу никак не мог прийти в себя. А Лэннинг добавил, закрепляя успех:
— Впрочем, я прошу вас лишь об одном: поставить этот вопрос перед теми, кто уполномочен принимать решения. Если им понадобится дополнительная информация — я всегда к их услугам.
— Ладно, — неуверенно проговорил Гудфеллоу, — я расскажу о вашем предложении на ближайшем заседании ректората на следующей неделе. Только я ни за что не ручаюсь.
— Само собой, — ответил Лэннинг.
Защитник — невысокого роста толстяк — держал себя с такой напыщенной важностью, что от этого казалось, будто его двойной подбородок еще сильнее выдается вперед. Он долго разглядывал свидетеля, переданного ему обвинением, и затем спросил:
— А ведь вы охотно дали себя уговорить, не так ли?
— Дело в том, что мне не терпелось избавиться от доктора Лэннинга, — с живостью ответил профессор, — в тот момент я был готов согласиться на что угодно.
— С тем чтобы, как только он уйдет, позабыть про всю эту историю?
— Видите ли…
— Но тем не менее вы все же подняли этот вопрос на заседании административного совета ректората?
— Это так.
— Следовательно, вы согласились на предложение доктора Лэннинга с чистой совестью. Ваше согласие не было пустой отговоркой. Вы дали его охотно. Не так ли?
— Я действовал согласно принятой у нас процедуре.
— Если уж на то пошло, вы вовсе не были так уж обескуражены присутствием робота, как вы пытались нас уверить. Вам известны Три закона Роботехники, и вы знали их к моменту вашей встречи с доктором Лэннингом?
— М-м-да.
— И вы легко согласились оставить робота одного и без присмотра?
— Доктор Лэннинг заверил меня…
— Не сомневаюсь, что, будь у вас хоть малейшие колебания, вы нисколько не посчитались бы с его заверениями.
— У меня были все основания полагаться… — начал было профессор вызывающим тоном.
— Достаточно, — оборвал его защитник.
Когда профессор Гудфеллоу, еще более раздраженный, чем обычно, освободил свидетельское кресло, судья Шейн слегка наклонился вперед и спросил:
— Поскольку мне не приходилось иметь дело с роботами, я был бы не прочь узнать точный смысл Трех законов Роботехники. Не мог бы доктор Лэннинг процитировать их суду?
Лэннинг вздрогнул, как человек, застигнутый врасплох. Он о чем-то шептался с сидящей рядом седовласой женщиной; их склоненные головы почти соприкасались. Когда Лэннинг вскочил на ноги, женщина подняла голову — лицо ее было совершенно непроницаемо.
— Слушаю, ваша честь, — сказал он, сделал паузу, словно собираясь произнести длинную речь, и заговорил, четко выделяя каждое слово:
— Закон первый: робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред. Закон второй: робот должен повиноваться всем приказам, которые отдает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому закону. Закон третий: робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит Первому и Второму законам.
— Понимаю, — сказал судья, делая быстрые заметки. — И этими законами определяется поведение каждого робота?
— Каждого, без исключения. Любой специалист может это подтвердить.
— В том число и робота И-Зэт-27?
— Да, ваша честь.
— Не исключено, что вам придется повторить свое заявление под присягой.
— Я готов, ваша честь.
Он сел.
Его седовласая собеседница — доктор Сьюзен Кэлвин, главный робопсихолог фирмы «Ю.С. Роботс» — взглянула на своего обремененного учеными титулами начальника без особого одобрения. Впрочем, люди редко пользовались ее расположением.
— Показания Гудфеллоу были точными, Альфред? — спросила она.
— По существу, да, — пробормотал Лэннинг. — Правда, он вовсе не был так уж напуган роботом, а когда услышал цену, то был готов вполне по-деловому обсудить мое предложение. Но в целом никаких серьезных искажений он не допустил.
— Было бы разумнее запросить с них более высокую цену, задумчиво проговорила доктор Кэлвин.
— Мы стремились пристроить Изи.
— Знаю. Возможно, даже с излишним рвением. Они представят это так, словно мы преследовали тайные цели.
— Так оно и было, — раздраженно заметил доктор Лэннинг. Я сам это признал на заседании ректората.
— Они могут представить это так, будто мы признались в одних замыслах, чтобы скрыть другие, еще более тайные.
Скотт Робертсон, сын основателя «Ю.С. Роботс» и владелец контрольного пакета акций, наклонился к Сьюзен Кэлвин с другой стороны и произнес оглушительным шепотом:
— А почему бы вам не заставить Изи рассказать, как все было, чтобы мы знали, что к чему?
— Вы же знаете, Робертсон, что он не в состоянии говорить об этом.
— Так заставьте его. Вы же психолог, доктор Кэлвин. Заставьте его говорить.
— Если я психолог, мистер Робертсон, — сухо произнесла Сьюзен Кэлвин, — то уж позвольте мне решать самой. Я не допущу, чтобы моего робота принуждали к действиям, угрожающим его благополучию.
Робертсон нахмурился и собирался ответить резкостью, по судья Шейн укоризненно постучал молоточком, и он нехотя замолчал.
Свидетельское место занял Фрэнсис Дж. Харт, заведующий кафедрой английского языка и декан факультета аспирантов. Это был полнеющий мужчина, одетый в безукоризненный темно-серый костюм неброского покроя; несколько прядей волос под разными углами пересекали его розовую лысину. Он уселся поглубже в свидетельское кресло, аккуратно сложил руки на коленях и время от времени натянуто улыбался.
— Впервые о роботе И-Зэт-27 я услышал на заседании административного совета ректората от профессора Гудфеллоу, начал он. — Позднее, 10 апреля прошлого года, мы посвятили этому вопросу специальное заседание, на котором я был председателем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});