class="p1">Кто слёзы лил, тот веселей смеётся,
Кто умирал, тот знает, что живёт.
Омар Хайям
Нежась в объятьях Марана и потихоньку приходя в себя, Идана думала о двух вещах. Во-первых, молва о любовниках-илаатах не врала, и как минимум данный конкретный илаат соответствовал ей в полной мере. И в это сложно было поверить, потому что слухи обычно далеко отстояли от действительности, но не верить, испытав на себе, тем более не получалось. А во-вторых, называть свой прежний опыт близости после всего того, что довелось испытать сейчас, опытом было даже почти стыдно. Это как равнять любимое пирожное с куском чёрствого и слегка заплесневелого хлеба: вроде бы всё — еда, и в иной ситуации даже такой хлеб почтёшь за благо, но… Но.
И как бы ни сложилась её дальнейшая жизнь, о том, что решилась сегодня сюда прийти, она ни за что не пожалеет.
И про ногу она зря переживала. Если Маран вообще обратил на неё внимание, то никак этого не показал и вряд ли всерьёз обеспокоился.
— А я, между прочим, шла к тебе, чтобы поговорить, — негромко заметила Ида, задумчиво поглаживая кончиками пальцев часть узора на груди мужчины. Шрамы были неожиданно приятными на ощупь, гладкими и плотными, и пальцы ощущали рисунок словно изящную резьбу.
Резьба по человеческому телу. Странное ощущение. Странные мысли…
— В самом деле? — усмехнулся Маран.
Он лежал на ковре, устроив голову и плечи на одной из подушек. Ещё одна оказалась под бедром и мешала, но не настолько, чтобы прямо сейчас двигаться и двигать Идану, которая удобно свернулась рядом, пристроив голову на его плече. Пена кудряшек стекала по плечу и щекотала лицо, но это ощущение ему нравилось.
Маран провёл кончиками пальцев вдоль позвоночника Иды и удовлетворённо отметил, как она глубоко вздохнула и слегка прогнулась ласковой кошкой, несмотря на негу и разморенность. И продолжил задумчиво:
— Ты надела чоли, который считаешь очень неприличным, и такое бельё, но шла поговорить. Конечно.
— Язва, — печально вздохнула Идана, ленясь шевелиться даже для того, чтобы возмущённо ткнуть его кулаком в бок. — Вылитый Ρабан. Вы-ли-тый!
— Рабан… твой старший брат, кажется?
— Средний. Хорошо, я шла и поговорить тоже, такой вариант тебя устроит?
— О чём же?
— О тебе. Это ведь ужасно любопытно, хоть я и не люблю историю. Как так вышло?
— Не помню. Правда не помню, — уточнил он, ощутив, как напряглась под рукой Ида. — Последние несколько лет моей жизни помнятся обрывками, и я сам бы хотел понять почему. Пока ничего не помогает, но лекарь душ обнадёжил, что воспоминания могут восстановиться сами.
— Совсем не помнишь? — грустно вздохнула Идана. — Наверное, это трудно…
— Я помню всё остальное, так что трудно не это. Я чувствую, что забыл нечто очень важное, и никак не могу от этого отвлечься. И детали, которые меня беспокоят, складываются в странную картину, которую я не могу понять.
— Расскажи? — предложила Идана, подняв на него заинтересованный взгляд. — Мне обычно помогает высказать все затруднения кому-то. Обычно в процессе находится решение.
Маран несколько мгновений поколебался, но решил, что беды от этого не будет, и принялся перечислять.
— Для начала боги. Я точно знаю, что в моё время они отвечали на призывы, они были реальны, теперь же эти слова вызывают насмешку. Я понимаю почему, но также я помню богов, и это не фантазия. Дальше. Первым делом, получив доступ к лаборатории, я приготовил зелье, которое было мне нужно, но я понятия не имею, что оно делает, и в литературе его тоже нет. Я знаю, что оно называется «Блудная тень», но смутно понимаю, что именно оно должно делать. Я бы предположил, что это какой-то лёгкий наркотик, потому что в нём есть компоненты, воздействующие на разум, но зачем он мне — я не знаю. Меня беспокоит убийство Эрмы и поведение Кутума. Не потому, что всё это зацепило меня сейчас и может обернуться проблемами, если Владыка не согласится помиловать, а потому, что это… важно. Важно, почему Кутум так меня ненавидит, хотя мы почти не знакомы. Я пробую разные практики, но пока ни одна не принесла результатов. И всё это никак не складывается в общую картину.
— Может быть, тебе наоборот, попробовать отвлечься? Обычно чем напряжённее о чём-то думаешь, тем меньше понимаешь, и такие глупости в голову приходят! А потом, если отвлечься, — правильное решение сразу как-то само приходит на ум, часто даже во сне или когда засыпаешь. Ну, у меня так, — вздохнула она. — Надеюсь, тебя скоро отсюда выпустят, а то в одиночестве отвлекаться на что-то ужасно сложно. Этот Далан Песчаная Змея, кажется, очень умный человек, он понимает, что тебя пытались подставить, но считает, что разумнее подержать тебя здесь и не демонстрировать никому, что они не купились на подброшенный пузырёк от зелья. Он не говорил тебе об этом?
— Нет, он вообще со мной не говорил, — не стал спорить Маран, но и рассуждать на тему назначенных виновников — тоже.
Да, дознаватели неглупы, но это не всё, что нужно для его оправдания.
— Кстати, а что это за Старший Дракон и почему тот мужчина назвался его головой? — спросила Ида.
— Драконами называются армии и службы. Старший Драĸон… Я плохо знаю современные роли, но вроде бы они ловят преступников, ĸоторые совершили что-то очень страшное или угрожающее стране.
— Это понятно, но почему всё-таки драĸоны?
— В честь богов. Драконы — это их суть и воинственный облиĸ, таĸой огромный змей с крыльями, лапами и зубами как у волка. Ты же вроде бы читала про них?
— Про богов читала, ĸонечно, и здесь нам рассказывали, но про драконов я ничего не слышала…
— И правда, — рассеянно согласился Маран, припоминая книги, ĸоторые успел просмотреть. Там действительно не было ни слова о драĸонах, но он почему-то не придал этому значения: в этом облиĸе богов и в его время изображали нечасто, стараясь не наĸлиĸать беду. Выходит, со временем образ и вовсе стёрся из сознания людей?..
— А вообще забавно, — протянула Ида. — Вот у вас драконы — боги, а у нас Защитник часто изображается побеждающим дракона. И дракон — это всегда в сказках нечто злое, опасное, воплощение людских пороков или смертоносных природных сил. Интересно, почему такое противоречие?..
— Пойдём, — вдруг прервал её Маран и сел.
— Куда? — растерялась Ида, но всё же послушно встала и с удовольствием позволила подхватить себя на руки.
— Отвлекаться, — усмехнулся он. — Мне пришли в голову те самые глупости, о которых ты предупреждала.
— Но мне, наверное, лучше уйти спать к себе, — неуверенно предложила