Читать интересную книгу Рыцарь бедный - Василий Панов

Чигорин был очень доволен тем, что благодаря его выступлениям, всюду привлекавшим общественное внимание, оживилось шахматное движение в Прибалтике, и он подал мысль местным деятелям об организации Прибалтийского шахматного союза. Возвращаясь к своей старинной мечте, он писал: «Этим союзом будет положено начало организации таковых же союзов и в других местностях России, а затем, можно надеяться, устроится и Всероссийский шахматный союз».

Вернувшись в Петербург, Михаил Иванович рассказывал: «Вот сколько лет собирались наладить там шахматную жизнь, а я в каждом городе организовал кружок в один день».

Это не было пустой похвальбой: кружки оказались живучими, и в 1898 году из них действительно организовался Прибалтийский шахматный союз, просуществовавший до первой мировой войны. Союз периодически проводил турниры для шахматистов Прибалтики: нынешних Литвы, Латвии, Эстонии. Первый турнир состоялся в Риге в 1899 году. Собрание участников послало приветственную телеграмму основателю союза.

Имя Чигорина притягивало любителей игры, как магнит. Учтя это, петербургский издатель учебной литературы на немецком и французском языках Манштейн решил поднажиться и на шахматах. В 1897 году он выпустил популярный шахматный учебник Дюфреня с таким подзаголовком: «Перевод с шестого немецкого издания с изменениями и дополнениями Чигорина». К учебнику механически был пристегнут сборник партий последних международных турниров.

Все издание, однако, оказалось явной халтурой. Только «дополнения» Чигорина, занимающие 64 страницы малого формата, были добросовестными анализами отдельных теоретических позиций, критикующими варианты автора учебника – Дюфреня. Но и они были бессистемны и представляли собой незавершенную работу. Примечания же из турнирных сборников были поверхностны и разноречивы. Перевод был плохой и даже без указания фамилии переводчика.

Можно поражаться, что Чигорин за свою тридцатилетнюю деятельность маэстро, теоретика и шахматного литератора так и не собрался написать учебник шахматной игры, который был необходим любителям того времени и несомненно выдержал бы ряд изданий и принес бы ему немалый доход. Это тем более странно, что Михаил Иванович, имевший немалый опыт в сношении с типографиями, умевший корректировать и верстать, мог бы заняться изданием учебника сам, не оставляя всю прибыль коммерческим посредникам между читателем и автором. К тому же половина работы у Чигорина была сделана: у него были «Курс дебютов» и «Курс шахматных окончаний», напечатанные в «Шахматном листке», а также масса отдельных анализов и теоретических заметок по разным дебютам. Мало того, в 1899 году он прочел петербургским любителям целый курс лекций по изучению шахматной игры. Надо было только весь этот огромный материал взять за основу, систематизировать, дополнить новейшими данными. Прославленное имя автора было бы залогом коммерческого успеха чигоринского учебника.

Впрочем, и другой великий русский шахматист, такой же знаток теории и автор многих дебютных новинок, лучший в мире аналитик – Александр Алехин тоже так и «не собрался» написать шахматное руководство.

Вернемся к чигоринскому шахматному клубу. После неудачи Михаила Ивановича в матче-турнире четырех корифеев вдохновляемое им Санкт-Петербургское шахматное общество начало чахнуть. Финансовых отчетов не делалось ввиду явно пассивного баланса, общих собраний членов, очевидно по той же причине, не проводилось.

Наступило лето – сезон международных соревнований. Чигорин выехал в Вену для участия в грандиозном турнире, длившемся два месяца. И не мудрено: девятнадцать участников играли в два круга, каждый по 36 партий!

Июнь и июль прошли в напряженной борьбе. С самого начала турнир превратился в гонку между двумя лидерами – Пилсбери и Таррашем. Они быстро опередили остальных участников, всю огромную дистанцию шли голова в голову и пришли одновременно к призовому столбу, набрав по 27½ очков из 36 возможных. Между ними был устроен матч из четырех партий, победителем которого вышел Тарраш. Он и получил первый приз, а второй достался Пилсбери.

На третьем месте оказался талантливый маэстро острокомбинационного стиля игры тридцатилетний Давид Яновский. Сенсацией прозвучал успех старого Стейница, взявшего четвертый приз и проявившего исключительную «живучесть» в том самом городе, где он студентом начал свой славный шахматный путь. Пятый приз достался молодому немецкому маэстро Карлу Шлехтеру.

Следующие два приза – шестой и седьмой – поделили Чигорин и Берн. Несмотря на неожиданные проигрыши Берну и Вальбродту в явно выигрышных положениях и Таррашу – в ничейной позиции, Михаил Иванович к 28-му туру шел лишь позади обоих лидеров и наравне с Яновским. Но в этом туре Чигорин дал, по собственному горькому определению, «своего рода бессмертную партию». Действительно, такую шахматную трагикомедию трудно забыть! Имея в партии против Блекберна лишние ферзя и ладью (!), русский маэстро играл настолько небрежно, что просмотрел хотя и красивую, но несложную ловушку и неожиданно получил мат. Характерно для психологии противников Чигорина, что Блекберн, несмотря на колоссальный материальный перевес партнера и собственную безнадежную позицию, все же не сдавался, а тянул сопротивление, зная, что именно от Чигорина можно ожидать грубого «зевка». Венское «чудо» в виде диаграммы финального положения этой партии обошло всю мировую шахматную печать.

Миновал лишь один день после Венского турнира, и мы видим Чигорина, так же, как Берна и Стейница, снова играющим в международном турнире в Кельне.

Предыдущее утомительнейшее соревнование не снизило боевого настроения маститых маэстро, и они вели новый турнир с юношеской энергией. Крупнейшего успеха в своей жизни добился пятидесятилетний Берн, завоевавший первый приз. Следующие три поделили Чигорин, Харузек и молодой немецкий маэстро Вильгельм Кон. Стейниц взял пятый приз, что в его преклонном возрасте надо расценивать как крупный успех.

Вообще можно только удивляться, что он и тоже далеко не молодые Берн и Чигорин выдержали восемьдесят (!) дней беспрерывной игры, проведя каждый пятьдесят одну партию.

В конце августа 1898 года Михаил Иванович вернулся в Петербург и с огорчением узнал, что его любимое детище – шахматный клуб – не выдержало трехмесячного отсутствия своей заботливой няньки – «директора-распорядителя» и тихо скончалось, оставив после себя кучу долгов, которые пришлось расхлебывать «душеприказчику» Чигорину.

Это заняло немало времени, но зато позволило Чигорину освободиться от опостылевшей распорядительской рутины.

После временного отдыха в родной Гатчине Чигорин целиком переключился на работу в шахматном отделе «Нового времени». Наряду с ней Михаил Иванович с ноября 1898 года по октябрь 1899 года провел оригинальный турнир по переписке для читателей газеты. Соревнование было анонимным: участники не знали, кто с кем играет, и вся переписка шла под турнирными номерами через посредника – Чигорина. Лишь по окончании последних партий «маски» снимались и участники узнавали, кто какое место занял. Чигорин сам, конечно, не играл.

Турнир имел большой успех и был проведен снова в 1900–1901 годах.

Одновременно Чигорин организовывал и обычные турниры читателей газеты по переписке. В течение 1899–1900 годов было проведено четыре турнира, причем для повышения интереса к ним Михаил Иванович не только руководил игрой, но и сам принимал в ней участие, играя со слабыми любителями столь же добросовестно и старательно, как когда-то играл с чемпионом мира.

Глава девятая

Шахматный король всея Руси

Нечаянная радость!

Кончается девятнадцатый век. Чигорину под пятьдесят. Он уныл и мрачен. Ни одна из поставленных им перед собой жизненных целей не осуществлена. Шахматная корона – в цепких руках молодого Ласкера. Три попытки основать собственный шахматный журнал тоже не увенчались успехом. Всероссийский шахматный союз не создан, и даже Петербургское шахматное общество прекратило существование. Кажется, все пропало! Жизнь прошла зря!

После закрытия шахматного общества Михаил Иванович одно время жил в маленькой квартирке на Невском проспекте, где по вечерам принимал знакомых сильных шахматистов, делился с ними впечатлениями о своих заграничных поездках, показывал им теоретические новинки, играл легкие и тренировочные партии.

Когда же группа петербургских шахматистов, надеясь возродить клуб, наняла на одной из центральных улиц столицы большую квартиру, Чигорин переехал в одну из ее комнат. Не выдержало ретивое! Трудно было привыкать жить без обычного шахматного окружения, без постоянного контакта с единомышленниками. Хотелось по-прежнему день и ночь «вариться в шахматном котле»!