Читать интересную книгу Фрактальный принц - Ханну Райяниеми

всё, они наконец обрели власть. Они превратили Землю в свою плоть. Дикий код является их частью. Они, подобно теням, скользят в нём и слышат его, когда мы шёпотом произносим их имена, видят его, когда мы пишем их в Печатях.

Они сказали Зото, что могут взять к себе его народ и превратить людей в истории. Но у Зото имелась жена, и он не хотел жить без плоти. Поэтому он заключил сделку. Он позволит Ауну видеть мир человеческими глазами, глазами жителей Сирра. Они узнают Тайные Имена, построят свой мир и будут в безопасности. А взамен они дадут Ауну то, чего не было долгое время: поклонение. Таков секрет Гомелеца.

– И как же мы сумеем с ними поговорить? – спрашивает Таваддуд.

– Ты просто расскажешь им свою историю, – отвечает Кассар. – Правдивую историю. Они всегда слушают.

Он раскидывает руки, словно обнимая пустыню.

– Я Кассар Гомелец, – произносит он. – Я так любил свою жену, что отвернулся от дочери, унаследовавшей её лицо, потому что не мог смотреть на неё из-за печальных воспоминаний. Я едва не отвернулся от своего города, потому что слишком боялся потерять его. Все свои надежды и мечты я возложил на свою вторую дочь. Я Кассар Гомелец, и я хочу говорить с Ауном.

И вот, словно нарисованные в воздухе, появляются они: маленькая девочка в маске, пожилой солдат в зелёном мундире и светящееся, постоянно изменяющееся существо.

– Что вы ищете? – спрашивает Принцесса, Принцесса-трубочист, Принцесса Историй.

– Милости, – говорит Таваддуд.

– Цена остается прежней.

Таваддуд кивает. Затем она садится на песок и плотнее запахивает одежду, защищаясь от ветра. Она улыбается отцу и сестре.

– На это потребуется время.

Потом она делает глубокий вдох и начинает рассказ:

– Перед тем как заняться любовью с джинном господином Сеном, Таваддуд угощает его виноградом.

История звучит долго, а когда она заканчивается, в небе появляется странная яркая звезда. Поднимается ветер, а на горизонте возникает высокий пылающий столб.

– Мы принимаем твою плату, – говорит Принцесса. – Что же ты хочешь попросить у нас, дочь Зото Гомелеца?

– Я прошу избавить мой народ от Соборности, от бессмертия гоголов. Восстаньте против них, как вы это сделали в прошлом. Освободите нас, и мы будем почитать вас.

– Слишком поздно, – с мягким упрёком отвечает Солдат. – Всё уже началось.

Небо расцветает следами падающих метеоритов. Новая звезда теперь больше, чем луна. Таваддуд различает черты лица: не доброго Человека с Луны, а кого-то более сурового и жестокого. Земля под ногами начинает вибрировать.

– Они пожирают нас, – негромким мелодичным голосом произносит кракен. – А мы бессильны против множества тёмных существ.

– Это не такой уж плохой конец, – говорит Принцесса. – Мы устали и состарились. И все истории когда-нибудь заканчиваются.

– Вы обещали нам милость, – настаивает Таваддуд. Слёзы текут по её щекам, смешиваясь с песком. – Вы можете предоставить нам выбор, как предлагали Зото? Можете забрать нас отсюда?

Вдали раздаётся грохот, а потом налетает горячий ветер, забивая глаза и рот Таваддуд песком.

– Так всё закончиться не может, – шепчет Таваддуд. – Такого конца не должно быть.

Принцесса-трубочист протягивает ей руку и помогает подняться.

– К нам вернулся наш брат, – объявляет она.

Даже под маской заметно, что она улыбается.

Ветер усиливается. Перед ней возникает человек в тёмном костюме и синих очках.

– Выход всегда есть, – говорит он.

30

Вор и истории

Врассвете губернии мы падаем и горим. Ослепительная белизна Охотника рассеялась, а я ещё существую. Я чувствую странную лёгкость, словно с моей спины сняли непосильную ношу. Я уже готов рассмеяться, как вдруг вижу сапфировые когти, в которые дикий код превращает мои руки. Компоненты Охотника погибли, не выдержав столкновения с атмосферой Земли, и дрейфуют вокруг, словно высохшие насекомые.

«Перхонен» пытается замедлить падение при помощи крыльев. Но они загораются и отрываются.

– Прости, – шепчу я. – Я был не прав.

И я тоже, отвечает корабль.

Дикий код уже повсюду. Системы корабля забиты белым шумом. Корпус изгибается и сворачивается, словно бумага в огне. Земля тянется к нам гигантской рукой.

Вокруг меня порхают бабочки. В кабине жарко, и мотыльки один за другим вспыхивают крошечными искорками пыли.

Сгоревшие аватары складываются в лицо, увиденное мной в вире тигра, прекрасное лицо девушки с белой как снег кожей.

Тебе всегда удаётся выбраться, Жан, говорит она. Скажи ей, что я люблю её. Позаботься о ней. Ради меня. Обещай.

– Я обещаю.

Она целует меня и исчезает. Я закрываю глаза.

Раздаётся грохот, заполняющий всё вокруг, а потом остаётся только чернота.

Вокруг меня вьются светящиеся змеи, они сплетаются друг с другом так, что невозможно разобрать, где заканчивается одна и начинается другая. Змеи старые. Со множеством лиц. И я узнаю их, вернее, их узнаёт часть моего существа. Принц-цветок.

Здесь девочка из вира предков. Она снимает маску и целует меня в лоб.

С возвращением, братец.

– Негодяи! – кричу я. – Почему вы не спасли «Перхонен» тоже? Она заслуживала этого больше, чем я.

Мы не в состоянии её увидеть. Мы видим только себя.

В её голосе звучит взрослая печаль.

– Проклятье. Это несправедливо.

А когда было справедливо? Это неважно. Мы вернёмся к Отцу и навеки останемся с ним.

Старик во мне хочет сказать «да». Снова стать Принцем Историй. Но что-то тянет обратно. «Перхонен». Я дал слово.

Я выполняю свои обещания.

Мне кажется, что одновременно я нахожусь где-то ещё. Я помню, как читаю книгу в камере. Помню, как открывается дверь. Тогда я был рождён. Существо, произведённое из «Хрустальной пробки»[33], мальчик из пустыни и древний бог.

Пойдём с нами, брат. Пойдём с нами.

– Моё имя Жан ле Фламбер, – произношу я. – И нам пора заняться делами.

Я улыбаюсь Таваддуд.

– Мне очень жаль, – говорю я. – Я втянул тебя в неприятности. Я постоянно этим грешу.

К её чести надо отметить, что она мгновенно реагирует на моё неожиданное появление.

Таваддуд Гомелец, любовница монстров.

– Если ты действительно хочешь загладить свою вину, найди способ спасти мой город, – отвечает она.

– Чен использовал существ, называемых Драконами, – объясняю я. – Это весьма радикальная мера. Я думаю, выход всё же можно отыскать. Но тебе он может не понравиться.

Кассар Гомелец окидывает меня взглядом, какой я повидал у многих отцов.

– Сейчас моя дочь говорит от имени нашего народа, – произносит он, опуская руку на плечо Таваддуд. – Решать ей.

– В этом случае может потребоваться… трансформация.

– Сделай это, – просит Таваддуд. – Зото Гомелец ответил отказом. Мы согласны. Все.

Я формулирую своё желание и передаю его странным существам, которые называют себя моими братьями и сёстрами. Некоторое время они перешёптываются между собой голосами, напоминающими шелест сухого песка. Затем та, что зовётся Принцессой, кивает.

Мир погружается в пучину безумия.

Над Сирром бушует ураган дикого кода. Буря достигает Таваддуд, и она чувствует, как поднимается и растворяется в вихрях джиннов. Глазами богов она видит, как с небес на Землю несутся Драконы, как город превращается в песок.

Аун пришёл в город, забрал все разумы Сирра, превратил их в истории, сжал до размеров семечка, способного расцвести в любом сознании, подарил вечную