чем с ним…
Разве он виноват, что у него есть ни миллионы? Разве он вор или эксплуататор?
Но Джулия даже не пожелала объясниться с ним, просто вычеркнула из своей жизни, как ошибочную помарку, и стала переписывать все набело.
Жестокая… Словно он вещь, которую можно сбагрить за ненадобностью, а не человек…
И как она может заниматься любовью с другим, даже если объясняет свое решение «вынужденной необходимостью»? Неужели ей все равно с кем?!
До сих пор жизнь Квентина текла довольно размеренно. У него была главная задача: расширение бизнеса, занятие ключевых постов в экономике. Он не мог оставаться на второстепенных ролях. Прирожденный лидер, он стремился во всем стать первым.
И женщин воспринимал как ненужную помеху, отвлекающую от главной цели жизни.
И вот все полетело вверх тормашками.
Худенькая журналистка из чужой страны неожиданно выбила его из привычной колеи. Ее широко распахнутые удивленные глаза, ее детская непосредственность напрочь затмили и важные контракты, и все неотложные дела…
И смыслом жизни стала она, а не преуспевание на международном рынке с таким трудом взращенного Квентином концерна.
Сколько глупостей он наделал ради нее…
Кошмарная пьянка в подмосковной электричке… угроза срыва контракта с «Дженерал моторс»… незапланированный месяц «московских каникул»…
Из респектабельного господина Квентин Джефферсон превратился в пылкого юного глупца, готового швырнуть к стройным ножкам все, что пожелает любимая, выполнить любой каприз, любую шальную идею, пришедшую в милую стриженую головку…
И он никогда не подозревал, что способен на такие чувства, что может быть так больно всего лишь оттого, что не будет больше рядом самой, в общем-то, обычной девушки, каких сотни на белом свете…
Да что сотни! Тысячи, и гораздо красивее, и умнее… с прекрасным образованием, с безупречными манерами… Да они за пояс заткнут Джулию, похожую на голенастого подростка!
И все же они не идут с ней ни в какое сравнение …
Она лучше всех… И теперь воспоминание о ней надо вырвать из кровоточащего сердца…
Вернувшись из бара, Квентин не мог сомкнуть глаз.
Он метался по номеру, как раненый зверь. И мысли еще путались в лихорадке. Куда подевалась всегдашняя выдержка?!
Сначала он жалел, что не подошел к предательнице вплотную, не бросил в прекрасное безмятежное лицо обидные колючие слова…
А может, стоило расквасить смазливую рожу ее новой пассии? Кажется, так у русских принято выяснять отношения?
О! Теперь он понимает шекспировского Отелло! Наверное, такую же нестерпимую боль испытал несчастный мавр, когда задушил свою неверную жену…
Только Отелло ошибался — его-то Дездемона была невинна, как ангел…
А вот Джулия!..
Если бы не впитанное с молоком матери уважение к закону, если бы не врожденное почитание ценности человеческой жизни, Квентин зарычал бы, как разгневанный мавр: «Так не доставайся же ты никому!»
Чтобы охладить разгоряченную голову, он принял холодный душ и постарался спокойно все обдумать. Но это никак не получалось — хотелось немедленно мчаться к Джулии, караулить ее на улицах, даже похитить насильно… Лишь бы еще раз взглянуть в серые насмешливые глаза, лишь бы сорвать с губ хоть единственное признание…
У него еще есть две недели. И их он посвятит выслеживанию и окончательному выяснению отношений. Пусть объяснит! Он не может остаться оплеванным, не в состоянии чувствовать себя ковриком, о который просто вытирают ноги…
Стоп, Квентин! Главное — выдержка.
Нельзя здесь больше оставаться. Он просто умрет, зная, что Джулия ходит с ним по одним улицам… Только другой теперь с нею рядом…
Прочь отсюда! И немедленно! Там, на другом континенте, в круговороте привычных дел боль притупится, воспоминания померкнут…
Квентин заказал билет на ближайший рейс, спустился вниз, разбронировал номер и принялся укладывать вещи.
Маленькие золотые часики в красивой упаковке попались на глаза, и первым желанием было — наступить на них каблуком и топтать, топтать все эти хрупкие колесики… Гак, как растоптала и уничтожила его Джулия…
Но Квентин все же почему-то сунул их на самое дно чемодана…
Может быть, потому, что ему подсознательно хотелось всегда знать, по какому времени живет в Москве Джулинька…
— Вам нехорошо, мистер? — осторожно тронула его за плечо стюардесса. — Может быть, вы хотите выпить? Джин? Виски?
Квентин повернул голову, чтобы ответить отказом, и… обалдел…
Юлька в безупречно сидящей синей форме участливо улыбалась знаменитой американской улыбкой…
Длинные ноги… русые завитки из-под кокетливой пилоточки… серые глаза в обрамлении длинных ресниц…
Квентин зажмурился и тряхнул головой. Наваждение рассеялось. Девушка-стюардесса оказалась совершенно непохожей на Джулию…
Дежурная улыбка, холодные глаза… пальчики с ухоженным маникюром… Кроваво-красный лак на них, как капельки засохшей крови…
Это его сердце разорвалось от тоски и обиды, и горячая кровь брызнула на руки стюардессы…
— Виски, — сказал Квентин. — Двойное. И потом еще повторить.
До Америки в три раза дольше, чем до Петушков…
И пока он летит, надо успеть залить этот бушующий в груди пожар…
Кажется, именно так поступают в таких ситуациях русские…
Глава 9
ЧЕРНАЯ ПОЛОСА
Ну, здравствуй, Москва…
Еще две недели назад ты была желанной, любимой. В круговерти твоих бульваров, в аромате черемухи было разлито счастье. И ты щедро дарила его Юльке. А Юлька по широте душевной хотела с каждым им поделиться…
«Ну зачем так много мне одной?» — как поется в старой песне…
А теперь ничего. Конец. Родник, бурлящий счастьем, иссяк.
И серый город стал пустым и холодным.
Не греет яркое солнце, не радуют зеленые газоны. Здесь даже дышать нечем из-за разогретого асфальта и выхлопных газов автомобилей…
И теперь здесь никто не ждет Юльку.
Впрочем, Лида ждала. Она с порога обрушила на соседку новости. И, конечно, все они касались бессовестной Ольки, которая дошла уже до того, что с иностранцами гуляет.
— Путанка настоящая! Подцепит, и по гостиницам, по гостиницам… И даже СПИДа не боится! А потом лезет в общую ванну…
Юлька невесело усмехнулась про себя:
«Все правильно, Лидочка. Только это про меня. Это я путана… Я по гостиницам… Это меня поматросили и бросили…»
— А где Оля? — спросила она.
— Да где ж ей быть! — воскликнула Лида. — У очередного хахаля! Хвасталась, что он ей колье подарил. Проститутка! «Дом на набережной, — говорит… — Не вашей вонючей коммуне чета!» — передразнила она Ольгу. И в сердцах, с искренней жалостью добавила: — Везет же гадинам! Находят себе с квартирами… А порядочной девушке так трудно выбрать стоящего…
«Выбрать нетрудно, — подумала Юлька. — Трудно удержать. Не клеится личная жизнь у «порядочных». Наверное, надо относиться ко всему легче,