Читать интересную книгу Империя зла - Александр Шакилов

Жаль, пистолет и взрыватель отобрали.

Жаль, все так бездарно закончилось.

Или еще не финал?..

Иван осмотрелся.

Ярко-красный письменный стол резал взгляд своей вычурной асимметрией. На столе — пульт управления, видимо от телевизора. Рядом со столом — кресло в форме кисти с чуть согнутыми пальцами. Пол застлан ковром со странной картинкой: красный конь и оседлавший его голый мальчик. Шкафы из стекла. Стулья из бесцветного пластика. В центре потолка, там, где обычно располагается люстра, — боксерская груша.

В кресле, кстати, сидел сам Первый.

Высокий и широкий в плечах, он был сегодня в строгом сером костюме и в розовой рубашке. Туфли блестели. Поговаривали, что у Первого до Революции была кудрявая шевелюра, но в это верилось с трудом при виде его сверкающего лысого черепа. Кстати, ни одного дореволюционного фото Первого не сохранилось. Неизвестен был даже год его рождения. Крайне загадочная личность.

— Заходите! Ждал! Рад! — Он встретил «гостей» легкой улыбкой, однако встать и не подумал.

Кое-кто утверждал, что Первый — наркоман, но Иван точно знал от отца, что это не так. Первый не курит, вегетарианец, крайне умен, не женат. Точнее, вдовец. Любовниц отбирает тщательно, позволяет себе интим только после многократных проверок. Сексом, похоже, занимается исключительно для поддержания тонуса. Единственная его страсть — интриги. Он обожает власть. Очень азартен.

— Как добрались? Как там погода?

— Там зима. — Казалось бы, Бадоеву стоит расслабиться — в Москве уже, рядом коллега-революционер, охрана коллеги, и террорист № 1 обезврежен. Но нет, видно, что министру не по себе.

— Свободны.

Прежде чем охрана покинула кабинет, тот боец, который обезвредил Ивана, шагнул к столу и положил на него пистолет, а главное — взрыватель.

— Было изъято.

И все — реальность перестала существовать для Жукова.

Спрятав пистолет, Первый никак не заинтересовался дистанционным активатором наномин. Они с Бадоевым принялись обсуждать дела в трудовых лагерях, высокую смертность и низкую рождаемость, повестку дня заседания, на которое Гургенчик, молодец какой, все-таки успел… Ожидая, что в любой момент с ним случится что-то нехорошее — застрелят его, собьют с ног, в общем как-то помешают, Иван медленно подошел к столу. Глубоко вдохнув, протянул руку к взрывателю, взял.

Заметив его маневр, Бадоев забеспокоился:

— Первый, дорогой, а что это у тебя враги народа спокойно по кабинету расхаживают, берут что хотят?

— Ну какой же Ваня враг? Мы-то с тобой, Гургенчик, знаем, что он ни в чем не виноват, что обвинили его по ошибке.

Палец Жукова замер у самой диафрагмы взрывателя. По ошибке? Значит, его амнистируют?

Впрочем, это уже не имело никакого значения.

Фалангу засосало в прибор. Взрыватель отчетливо зажужжал, стал теплым. Открылась заглушка, показался красный круглый сенсор.

— Ваня, что это у тебя за игрушка? — заинтересовался Первый.

Бадоев хрипло попросил выпить чего-нибудь покрепче. Лали стояла рядом с Иваном и наблюдала за его манипуляциями.

И вот тогда, мысленно торжествуя, Жуков заговорил.

Ему важно было, чтобы враги знали перед смертью, кто и за что их наказал. Он подробно поведал о плане отца, о наноминах в каждом искусственном органе, произведенном за последние шесть лет, о том, что стоит ему коснуться сенсора, и мины эти взорвутся, уничтожив селезенки, поджелудочные железы, клапаны и целые сердца, почки, легкие, трахеи, позвонки…

Стоит только коснуться — и элита перестанет существовать.

Слушая его, Первый улыбался и радостно кивал.

Лали отстранилась.

Правильно отреагировал только Бадоев — заголосил:

— Парень, ты только не делай глупостей! Я тебя прошу! Ты подумай, что ты затеял?! Разве можно так?! Столько людей! Разве можно?!

Кто бы говорил.

Жуков взглянул на Лали. Та отвела взгляд, словно ей неприятно на него смотреть и вообще она вроде как сожалеет, что они знакомы. Они теперь — чужие.

— Любимая, я…

Лали сделала вид, что не услышала. Ну и пусть.

Все так же улыбаясь, Первый закинул ногу на ногу.

— Прежде чем что-либо предпримешь… Ваня, ты подумал, что начнется, если руководство Союза уничтожить? Что будет, если не станет элиты? Представляешь, какие в стране вспыхнут беспорядки? Произойдет вторжение извне — не зря ведь в этом деле не обошлось без помощи из-за границы. Твоего отца, Ваня, настолько ослепила жажда власти, что он просто не способен был разглядеть очевидное. Американцы и китайцы много лет пытаются сменить режим в Союзе. Они боятся нас, боятся, потому что у нас есть ядерное оружие и мы показали всему миру, что в любой момент можем его применить.

Иван пожал плечами:

— Даже если и так, нужны перемены. Страна катится в никуда. Я побывал в гетто персов, я знаю, что творится в московском подземелье, я видел, как живут рабы в трудовых лагерях. Хуже, чем есть, уже точно не будет. Хватит. Элита — раковая опухоль, убивающая все вокруг себя. И опухоль эту надо нещадно удалить.

— Так уж и удалить? — Первый положил холеные руки на стол. — Ваня, ты посмотри на тех, кого хочешь убить. Вон, на экране. Ты ведь знаешь этих людей. Ты рос у них на глазах, ты играл с их детьми, они держали тебя на коленях и дарили тебе игрушки.

— Они — кровавые палачи! Революция — бойня, уничтожившая три четверти населения страны! Они заслуживают смерти! — выкрикнул Жуков.

Но он ли это говорил? Или память отца, его убеждения?

— Ваня, ты ведь убьешь не только палачей, но и ни в чем не повинных детей. Своих друзей, между прочим.

Первый сказал то, что Жуков страшился говорить сам себе. То, из-за чего сомневался. Он посмотрел на экран. Люди. Много людей. Он знает их имена, они все — из его счастливого детства.

Но выстрел — мама падает, кровь на груди…

Мертвый отец на кровати под мнемокатором…

Радиоактивные земли, выжженные, оплавленные…

Беспощадный бунт в Хортицком лагере, и киборги с пулеметами…

Милые улыбчивые люди на экране в зале — самые страшные монстры Земли, хищники, никто не сравнится с ними в жестокости. Их улыбки — всего лишь маски, скрывающие окровавленные клыки. А насчет ни в чем не повинных детей — да, Иван видел таких. Они играли возле тринадцатого барака.

Решение принято. Палец коснулся сенсора «Пуск».

— Не надо! Зачем?! — Бадоев побледнел.

Первый улыбнулся и откинулся в кресле.

Жужжание усилилось, переросло в гул. Взрыватель в руках нагрелся так, что его стало больно держать, но Жуков терпел. Свет в комнате замерцал и погас вместе с экраном.

Через секунду включилось тусклое аварийное освещение.

Схватившись за сердце, Бадоев со стоном упал на колени, потом рухнул лицом вперед.

— Отец, что с тобой?! — Лали опустилась на пол рядом с ним, не нащупала пульс, заплакала.

Министр восстанавливаемых ресурсов был мертв. И не жаль его. Ни капельки. Заслужил.

Вот только по лицу любимой текли слезы.

— Ванька, а если бы у меня был новый имплант, тебя это остановило бы?

Иван смолчал. Он боялся самому себе ответить на этот вопрос.

И тут раздались аплодисменты.

— Браво! Я восхищен! Это то, что нам нужно! — Хлопая в ладоши, Первый как ни в чем не бывало встал с кресла. — Спасибо, Ваня! Всем спасибо! Я никогда еще не получал такого удовольствия! Это лучшее шоу в моей жизни!

Первый жив? И о чем это он?..

— У вас что, совсем нет имплантов? — Этот вопрос Ивану было совсем не страшно задать.

Страшно было услышать ответ.

— Ну почему же, отнюдь. — Первый пружинистой походной прошелся по кабинету, остановился возле тела Бадоева. — У меня имплантов, пожалуй, больше, чем у многих в этом зале.

Он хлопнул в ладоши — и нормальный свет вновь загорелся. И включился телевизор во всю стену. На экране праздник жизни продолжался. Министры, их замы и родственники, как и прежде, беззаботно разгуливали по залу, играл оркестр, официанты разносили «Абрау-Дюрсо». Короче говоря — полная идиллия.

— У них у всех, — кивнул на экран Первый, — тоже есть искусственные органы.

У Жукова в глазах потемнело.

— Но как же так?.. Почему взрыватель подействовал на министра Бадоева, а на остальных — нет?

— Взрыватель? — Первый расхохотался. — Какой еще взрыватель? Эту пустышку Владлен назвал взрывателем? Этот спецэффект для моего шоу — взрыватель?! А что, недурственно, с фантазией!

Иван уставился на него как на психа. Что происходит вообще?! Какое еще шоу?..

— Ваня, хочешь все знать? Не отвечай, я по глазам вижу, что хочешь. — Вернувшись в кресло, Первый начал рассказ.

Много лет назад он от скуки закинул Жукову-старшему бредовенькую идею о наноминах, которые можно встраивать в импланты, и о специальном активаторе, подрывающем эти мины на расстоянии. Первый обставил все так, будто идея исходила от зарубежных дипломатов, аккредитованных в Союзе. Захотелось вдруг проверить лояльность одного из самых известных революционеров, министра, верного служаку, презирающего ложь. К удивлению Первого, Жуков наживку заглотил и принялся активно внедрять несуществующие наномины в жизнь. Первому стало интересно, как далеко зайдет соратник, поэтому он всячески — тайно — оказывал ему содействие. К тому же без чуткого руководства Жуков вскоре узнал бы, что никаких наномин не существует. Ну, или не существовало тогда. Да кто бы вообще позволил какому-то там министру завладеть технологией, сравнимой по значимости разве что с производством ядерного оружия?..