— Вон там, где играют солдаты, — ответила она, показав рукой вперед.
Группа солдат без поясов и без фуражек сшибает кегли на утоптанной земле возле деревянного домика, остальные следят за игрой с таким интересом, что даже не замечают, когда мы останавливаемся прямо у них за спиной.
— Сыграть с вами? Не хотите?
Смех, добросердечные рукопожатия. Посреди комнаты стол из грубо оструганных досок и две скамейки, в углу пирамида с несколькими чехословацкими винтовками старого образца. Пока в наших паспортах подсыхают последние боливийские печати, пограничники растерянно листают международный автомобильный карнет. Мы сами заполняем нижнюю часть купона с французским текстом, чтобы не смутить этих ребят еще больше и поскорее освободиться.
— Таких бумаг у нас тут никогда еще не было, — смеются они. — У гринго с севера другие бумаги, мы их уже знаем.
В девять двадцать выездные формальности закончены, цепь между пограничными столбами падает на землю.
— Вы уезжаете раньше, чем приехали, — произносит главный таможенник шутку, которой он, наверное, потчует всех своих клиентов.
Мы, как и все прочие, попадаемся на удочку.
— Как так раньше?
— На той стороне на час меньше, переведите-ка свои часы назад! Вам повезло: если бы вы приехали еще раньше, вам бы пришлось ждать, когда на той стороне начнут работать. Пока там утром раскачиваются, мы почти кончаем обедать…
Узкий мост через пограничную реку Гуаки; колеса выбивают на досках настила барабанную дробь. Мы вступаем на землю республики Перу, в страну наследников империи инков.
«Осадное положение»
Первые же минуты пребывания на перуанской территории не оставляют сомнения в том, что мы находимся в стране, где первое слово принадлежит солдатам; в государстве, которое недавно вытеснило слабого северного соседа с одной трети его законных земель, из обширных нефтеносных районов на побережье Тихого океана и из богатого тропического бассейна Амазонки; в стране, которую вместо конституционного правительства возглавляет совет генералов — хунта милитар.
Многочисленный гарнизон пограничной заставы; отутюженная униформа, сверкающие знаки отличия, вымуштрованные солдаты, отрывистые доклады. Недаром говорили, что после Аргентины Перу самая воинственная страна Южной Америки.
После обычных анкет — краткий допрос у представителей военного и полицейского управлений, тайной полиции и таможни; основательный осмотр машины, целая серия печатей в паспортах и дружеское напутствие:
— Прибыв в любой пункт, вы должны в течение суток отметиться в полицейском участке. Это… гм… этого требует порядок регистрации.
Пусть будет так, ведь в других местах мы тоже отмечались — и без объяснений. Но только нигде еще на границе мы не чувствовали себя в течение двух часов мальчишками, которых мама хочет во что бы то ни стало уличить в том, что они таскают у нее сахар.
Впрочем, следующие же минуты принесли нам богатое вознаграждение за столь суровый прием: сразу за границей началось великолепное шоссе, самое лучшее из тех, на которые когда-либо попадала «татра», совершая путь по высотам более 4 тысяч метров над уровнем моря. Повсюду ориентировочные таблички, дорожные указатели с цифрами расстояния и…
И цепи.
Цепи дорожных контрольных постов, перед каждым из них одна и та же процедура. Документы, обстоятельный осмотр машины, печати, и после этого несколько километров пути к следующей цепи. В конце концов нам стало казаться, будто мы находимся в осажденной стране.
В первом крупном городе, в порту Пуно, на берегу озера Титикака, целых три контрольных поста подряд. В одном городе! Первый — с подробной проверкой содержимого машины — находится при въезде в город. Второй — полицейское и военное управление с обязательной регистрацией. Третий, снова с проверкой машины, — при выезде из города. Ни в одной из почти тридцати стран мы еще не встречали такого, чтобы после первой таможенной, военной и полицейской проверки на границе соответствующие органы внутри одного и того же государства с такой тупоголовостью и без каких-либо явных логических причин требовали от приезжих все новых и новых порций терпения и не очень-то легкой возни с багажом, бесконечно, как заведенные, повторяя всю процедуру.
— Это значит, что вы не доверяете своим собственным учреждениям, которые проделали эту работу за несколько километров до вас, — не смогли не заметить мы при восьмом осмотре, как две капли воды похожем на пограничную проверку.
— Это наше дело, — отрезал шеф полиции.
К концу первого дня пребывания в республике Перу мы раскусили самую суть предупреждения, которое тревожило нас задолго до этого.
— Вы едете в страну, где вот уже два года существует осадное положение, — говорили нам в Боливии и Аргентине с нескрываемым злорадством.
На распутье
Севернее озера Титикака кончается плоское нагорье, протянувшееся сюда от самого центра Боливии. Над обширной котловиной озера два могучих хребта восточных и западных Кордильер соединяются в единый массив. От порта Пуно к Арекипе отходит главная ветка магистрального шоссе; пробежав 450 километров, она спускается по окраинным горам к берегам Тихого океана и продолжает свой путь в 930 километров по асфальтированному шоссе вдоль побережья.
Но от озера Титикака отходит и еще одна дорога. Она не носит громкого имени Панамериканской автострады; словно червь, прогрызается она через центральный массив перуанских Кордильер. На всем пути тут не встретить равнины, где машине можно было бы дать передышку. Здесь нет ни асфальта, ни бетона. Дорога скачет из ущелья в ущелье, пробирается через горные перевалы, безостановочно преодолевает тысячеметровые подъемы и спуски, но это дорога, которая ведет в нетронутую глубь страны и открывает сокровищницы древней инкской культуры. Она избегает живых приморских центров, захваченных пришельцами и иностранцами. Она проходит через области, населенные индейцами-горцами, пересекает древний Куско, вручает ключи от легендарного города инков Мачу-Пикчу и от инкских крепостей Ольянтайтамбо и Саксайуаман; дорога эта вьется, по горнозаводским районам в окрестностях Серро-де-Паско, взбирается на высоту вершины Монблан и проползает сквозь паутину шоссейных и железнодорожных мостов и тоннелей, сплетенную над стометровой пропастью Инфьернильо в самую смелую и самую остроумную на всем континенте комбинацию высокогорных трасс. И, лишь пройдя через все это, дорога сможет отдохнуть на белоснежных пляжах Тихого океана, прежде чем устремиться дальше на север, к нефтяным районам в эквадорском пограничье.