Читать интересную книгу Трамплин для прыжка - Сергей Симонов

   Эпическую битву выиграл Хрущёв. Строительная промышленность была реорганизована по его требованиям с учётом требований времени, стала централизованной и более эффективной.

   Нововведениям в строительстве так же активно сопротивлялись и архитекторы. Они утверждали, что новые технологии массового строительства ведут к появлению одинаковых кварталов, застроенных безликими стандартными домами-коробками. Отечественная архитектура в опасности!

   Хрущёву амбиции архитекторов в этот момент были до фонаря. Пока что он от них просто отмахнулся. Его мысли были заняты более важными делами.

   Выступление Молотова в поддержку министров по вопросу строительства, так же как и его нападки во время совещания по безопасности и сотрудничеству стран СЭВ убедили Никиту Сергеевича, что "старую гвардию" пора укоротить. Не будь в его распоряжении "документов 2012", он, возможно, не обратил бы особого внимания на Молотова, и уж всяко не счёл бы этот случай признаком формирования внутрипартийной оппозиции.

   Но теперь Хрущёв знал, чем всё закончится, и видел, что поведение Молотова укладывается в предсказанную схему. Никита Сергеевич не мог выговорить латинское изречение "Praemonitus praemunitus"[53], но действовал соответственно.

   22 января 1955 года на заседании Президиума ЦК перед Пленумом обсуждался вопрос о новом главе правительства. В "той истории" Маленкова сменил Булганин. Но теперь Хрущёв знал, что это решение было ошибочным. Николай Александрович Булганин, так же как и Григорий Максимилианович Маленков был типичным партаппаратчиком, человеком опытным, но не инициативным. Он был безопасен в плане борьбы за власть, но бесполезен для развития страны.

   На данный момент такой расклад Хрущёва уже не устраивал. Ему нужен был на этом посту человек умный и компетентный, и достаточно энергичный. Хрущёву и самому энергии было не занимать, но к его энергии надо было добавить человека с экономическим образованием. Поэтому Никита Сергеевич предложил кандидатуру Алексея Николаевича Косыгина. И сразу добавил:

   - Мою кандидатуру прошу не называть.

   Молотов, который традиционно высказывался вторым, тем не менее, упрямо заявил: - За кандидатуру Хрущёва.

   - Мою фамилию не называйте, - поморщившись, повторил Хрущёв, и выжидательно взглянул на Кагановича.

   "Железный еврей Сталина" тут же сориентировался, хотя ещё час назад был согласен с Молотовым, и ответил:

   - За кандидатуру Косыгина.

   Ворошилов, в свою очередь, запутался в фамилиях и выдал:

   - Был бы за Косыгина, но придётся за Хрущёва.

   Впрочем, Климента Ефремовича в ЦК уже всерьёз не воспринимали.[54]

   Остальные тоже поддержали Косыгина. Хотя в этот раз он был в составе Президиума ЦК около полугода, он уже был членом Политбюро при Сталине. Его знали как специалиста компетентного и честного.

   Единственным воздержавшимся при голосовании был Молотов, вновь упиравший на необходимость концентрации власти в одних руках, как было заведено при Сталине.

   Так и вышло, что Алексей Николаевич в качестве главы правительства устраивал как представителей "старой гвардии", считавших его "своим", так и "реформаторов" во главе с Хрущёвым, ценившим его за компетентность.

   Хрущёв хорошо понимал, что Косыгин не станет безоговорочно поддерживать его во всём, как поддерживал Маленков, и как, в "той истории", поначалу поддерживал Булганин. Но Никита Сергеевич отвёл себе роль "генератора идей" и "главного толкача", оставив Косыгину то, в чём Алексей Николаевич разбирался лучше - непосредственное каждодневное руководство народным хозяйством.

   - Ты, Алексей Николаевич, руководи страной так, как будет лучше для страны, - напутствовал его Хрущёв. - А я буду твоим "железным тараном", если понадобится, ну и с сельским хозяйством разбираться помогу. И мешать тебе не стану. А если случайно помешаю - скажи мне прямо: "Никита, не лезь!" Я тебя пойму. Обещаю.

   К тому же Косыгин, будучи посвящённым в Тайну, был для Хрущёва лучшим из возможных Председателей Совета Министров, так как их мысли и желания, после ознакомления с "документами 2012" совпадали, как никогда.

   25 января 1955 года, на Пленуме ЦК КПСС последним вопросом обсуждалась отставка Маленкова с поста ПредСовМина, и избрание Косыгина. Маленков был разжалован в министры электроэнергетики, однако, в отличие от "той истории", его попёрли из Президиума ЦК КПСС.

   Перестановки в правительстве отставкой Маленкова не закончились. Хрущёву на посту министра обороны был нужен маршал Жуков, а этот пост пока занимал Булганин. Поскольку назначение Булганина Председателем СовМина не состоялось, пост министра обороны для Жукова нужно было освободить. Поэтому, по предложению Хрущёва, на том же Пленуме Николай Александрович Булганин был назначен руководителем правления Госбанка СССР, заняв эту должность на 3 года раньше, чем следовало.

   Аргументы Хрущёва были просты: Булганин уже дважды возглавлял Госбанк, что доказывало его соответствие этой должности, тогда как министром обороны лучше назначить человека более компетентного в военных вопросах.

   Таким образом Хрущёв продвинул Жукова на пост министра обороны и одновременно отодвинул от реальной власти Булганина. Хотя Булганин и оставался пока что в составе Президиума ЦК, убрать его из Президиума как председателя правления Центробанка будет куда проще, чем убирать его из Президиума как Председателя Совета Министров.

   На "освободившееся", ещё "тёплое" после Маленкова место в постоянном составе Президиума ЦК, Хрущёв предложил избрать Дмитрия Трофимовича Шепилова, секретаря ЦК и главного редактора газеты "Правда". Расчёт его и в этом случае был прост - Жуков, второй введённый им в Президиум кандидат, только что получил пост министра обороны - и ему пока достаточно. А Шепилов был нужен Хрущёву в числе постоянных членов Президиума. Хрущёв уже сейчас готовился к предстоящей схватке с Молотовым, и собирался продвинуть Шепилова на пост министра иностранных дел.

28. Военная доктрина.

   После неудавшейся блокады Западного Берлина Сталин в 1948 году остановил начавшееся сокращение вооружённых сил, а затем начал наращивать их численность и мощь. Если в 1948м численность армии составляла 2 847 000 человек, то к 1953 году армия насчитывала около 5 390 000 человек. Возобновилось массовое производство военной техники, полным ходом шло перевооружение армии.

   Одновременно началось создание стратегической авиации - на тот момент единственного средства доставки атомного оружия на территорию США. Однако, не имея передовых баз в западном полушарии, СССР в этой гонке находился в заведомо проигрышном положении.

   В целом военные приготовления Сталина отнюдь не были параноидальным бредом. После речи Черчилля в Фултоне, в 1946 году, холодная война между бывшими союзниками стала реальностью. Технологическое отставание СССР от США приводило к унизительным инцидентам, когда американские самолёты нагло нарушали границы СССР, обстреливали наши военные объекты, и уходили безнаказанными.

   Что было причиной этого отставания? Прежде всего - 4 года тяжелейшей войны, которую СССР вёл на своей территории, тогда как Америка с 1861-63 года воевала только за пределами своих границ. Общая техническая отсталость, унаследованная от царской России. Для примера: в России до 1914 года не было крупносерийного производства авиационных двигателей, автомобилей, самолётов, которое могло бы насытить потребности страны. 1-я Мировая война и последовавшая за ней Гражданская война почти полностью уничтожили тот невеликий промышленный потенциал, что оставался от прежнего режима.

   Сталинская индустриализация 30-х была закономерной и неизбежной, без этого технологического рывка СССР был бы обречён в последовавшем противостоянии 1941-45 гг. Но рывок всегда рано или поздно выдыхается и заканчивается, тогда как планомерное постепенное эволюционное развитие не прекращается никогда. Америка имела возможность развивать свою промышленность эволюционным путём, лишь ещё больше богатея на военных заказах.

   Ещё одна причина - Россия, а затем и СССР всегда оставались континентальной державой. Основная угроза всегда приходила в Россию по суше. Если в 18-19 веках русский флот одерживал блистательные победы, и в целом находился на одном уровне с флотами других европейских держав, то в обеих мировых войнах 20 века наш флот фактически вёл бои местного значения по сравнению с тем, чем занимались флоты Великобритании, США, Германии и Японии.

   А, учитывая, что 2/3 поверхности планеты занимает Мировой океан, империей, сверхдержавой мирового значения, может считаться лишь страна, способная этот океан контролировать, способная обеспечить свободу собственного судоходства и блокаду судоходства противника. Германия в 20-м веке дважды пыталась обрести способность контролировать океан, и дважды потерпела поражение.