заниматься ремонтом, ни разу не похвастаться отметками за проект или за экзамен… мало кому хватит для этого выдержки, если отметки – главное, о чем ты заботишься в школе. Ну, помимо выживания.
Выдержка принесла Кларите гарантированное место в Нью-Йорке. Никого не волнует, что ты серая мышь, если ты в состоянии наложить шесть высших заклинаний подряд (Кларита подготовила это в качестве финального проекта). Теперь, когда наконец появился рейтинг, Кларита вывесила на стене у своей двери тетрадь буквально со всеми отметками, полученными за три с половиной года, и любой мог подойти, чтобы узнать все в подробностях. Возможно, она решила компенсировать себе долгое воздержание.
Очень жаль, что в ее команде оказался Тод. Орион не хотел об этом говорить, но я выяснила, что отец Тода занимает высокое место в совете анклава; несмотря на то что обещала мне Хлоя в библиотеке, остальные выпускники-ньюйоркцы, видимо, не пожелали выкидывать золотого мальчика. Наверняка он владел парочкой неплохих защитных артефактов. И у Клариты не было права голоса – если только она сама не хотела подвести союз и наплевать на гарантированное место в анклаве (а найти себе другое в канун выпуска она бы не успела).
Но она не виновата, что оказалась в одной лодке с Тодом, и никто из нас не нуждался в дополнительной мотивации, чтобы принять ее всерьез. Ребята за соседними столами перестали шептаться и вытянули шеи.
– Я подсчитала, – сказала Кларита Ориону. – В библиотеке есть списки принятых и выпустившихся учеников. Ты спас шестьсот человек с тех пор, как поступил в школу.
По столовой распространился тихий шепот: люди передавали друг другу информацию. Я знала, что Орион спас какое-то невероятное число жизней, но понятия не имела сколько.
– Более трехсот только в этом году. Вот почему мы тоже голодаем. Если прийти в столовую до звонка, подносы не должны быть пусты.
Орион поднялся и взглянул на нее, стиснув зубы:
– Я ни о чем не жалею.
– Я тоже, – кивнула Кларита. – Надо быть сволочью, чтобы об этом жалеть. Но всё это мана, за которую приходится платить. Осталось девятьсот выпускников. Обычно из школы выбирается примерно половина. Но если нам одним придется платить за всех, кого ты спас сверх нормы, уцелевших будет меньше сотни. Нечестно, если нашему классу придется взять это бремя на себя.
– Значит, впустить злыдней в школу? – спросила Хлоя. – Тогда вы все выберетесь, а младшеклассники погибнут – и будут погибать, пока старшие волшебники не закроют школу полностью, чтобы произвести полное очищение, если, конечно, смогут. Это, по-твоему, честно?
– Нет, конечно, – язвительно отозвалась Кларита. – Выйти отсюда по вашим телам – это малия, вне зависимости от того, воспользуемся мы ею напрямую или нет. Большинство этого не хотят.
Она не обернулась, не посмотрела на Тода, но смысл ее слов от нас не ускользнул. На месте Клариты я была бы в бешенстве. Три с половиной года упорного труда, чтобы взобраться на самый верх, – и вот что она получила в награду. Право решать, чего она стоит, принадлежит Тоду. Кроме того, после выхода из школы имя Клариты будет связано с ним. И все узнают, что она состояла в союзе с браконьером, и не важно, что у нее не было особого выбора.
– Я этого не хочу, – добавила она. – Но также мы не хотим, чтобы вы спасались за наш счет. Вот о чем говорят выпускники. Не «давайте впустим в школу злыдней», а «почему бы вам не выпуститься вместе с нами». Вам – потому что Орион в основном спасал ваш класс.
Хлоя заметно вздрогнула. Многие ребята за нашим столом напряглись.
– Ну? Хотите выпуститься раньше, чтобы спасти бедных малышей? Если нет, то перестаньте твердить, какие мы гады, что не хотим умирать. – Кларита сделала драматический жест. – От этого толку не будет. Мы знаем, что́ должны сделать, если не хотим расплачиваться кровью. Мы можем расплатиться своим трудом. – Кларита вновь повернулась к Ориону. – Здесь сейчас больше четырех тысяч человек. Нас в десять раз больше, чем тех, кто когда-то построил Шоломанчу. До выпуска чуть больше недели. Вся школа возьмется за дело и соберет ману, а потом ты пойдешь в выпускной зал и ты починишь очистительный механизм. Перед выпуском мы его включим. Он истребит хоть какое-то количество злыдней – и у нас будет шанс. Нам придется вместе выплатить этот долг. – Ей пришлось повысить голос, чтобы закончить: в столовой послышалось оживленное бормотание.
План Клариты, несомненно, был неплох. Починить очистительный механизм несложно (главная проблема – до него добраться). Нам не пришлось бы изобретать ничего нового. Подробные чертежи всех школьных механизмов выставлены повсюду – включая аппараты, вырабатывающие смертоносное пламя. Наши лучшие мастера наверняка сумели бы изготовить необходимые детали, а лучшие техники – установить их.
Атмосфера в столовой ощутимо изменилась: эта идея всех обрадовала. Если мы сможем включить очистительный огонь в выпускном зале, пользу получат не только нынешние выпускники. В школе надолго станет меньше злыдней: очищение можно будет повторить перед нашим выпуском, и через год.
К сожалению, нельзя забывать о том, что до оборудования добраться трудно. Впервые оно сломалось в 1886 году. Первая бригада техников – изначально анклавы хотели, чтобы ремонт в школе осуществляли за плату взрослые волшебники, которые при необходимости проходили бы через выпускные ворота, ха-ха, – так вот, первая бригада техников, которую послали сюда, не вернулась, и починить механизм ей тоже не удалось. Вторая бригада, побольше, все-таки его починила, но обратно вернулись только двое – и рассказали довольно жуткие вещи. К тому времени выпускной зал уже стал постоянным приютом чреворотов и нескольких сотен тварей поменьше – достаточно умных, сообразивших, что, раз уж они просочились за ворота, можно просто лежать и дожидаться ежегодного угощения в виде нежных юных волшебничков. Механизм снова вышел из строя в 1888 году. Его защищали чары, но каким-то образом злыдни через них пролезали. В конце концов, им целый год нечем заняться, кроме как сидеть и колотить по чему попало.
К тому времени анклавы принялись активно упрекать друг друга в бездействии, и сэр Альфред собственной персоной возглавил большую бригаду отважных добровольцев, чтобы произвести капитальный ремонт. Он был верховным магом Манчестера – он стал им, выстроив школу, – и, по общему мнению, самым могущественным волшебником своего времени. В последний раз сэра Альфреда видели, когда его, вопящего от ужаса, тащило в пасть Терпение, а возможно, Стойкость (относительно того, с какой стороны ворот находилась упомянутая тварь, свидетельства расходятся). Вместе с ним погибла половина его бригады. «Капитальный ремонт» не