этот мир, тоже вставляли палки в колёса.
И Легион нашёл способ… В разрушенной стране на далёких Островах, с помощью странной извращённой магии мёртвых. Никто не знал, что это за магия, почему она работает и почему даже боги отступают перед ней.
Воля Незримой была бессильна перед этой магией… Легион теперь даже не страшился Чёрной Луны, жестокой и мстительной ипостаси Незримой.
— Говорят, эта магия пришла из твоего мира, Иной, — в моей голове шипели голоса Легиона, — Скорее всего, вы и принесли её сюда.
Я не мог говорить, мне было трудно просто удержаться в сознании. Но откровения Легиона что-то подстегнули в моей памяти, что-то, о чём я забыл… Очень важное.
«Тим, я говорила тебе. Не нужно было идти сюда».
Слова Эвелины словно придали сил. Я зажмурился, мысленно пытаясь разобрать Кровавый Вертун вокруг меня на контуры. Внешние и внутренние, и, насколько помнится, чтобы закрыть Вертун, надо работать именно с внешними… Тут работа для Привратника, это точно.
«Моё сердце в Восточной Пустыне».
Зачем она говорит это мне?
Появилось ещё больше сил, я даже смог подобрать под себя локти и приподняться.
— О-о-ох, — вырвалось у меня, — Луну мою… налево…
«Уходи!» — крик Эвелины резанул.
— Да, Иной, уходи, — хохот Легиона расходился под сводами храма, — Не мешай вершиться тому, что суждено.
Где-то сверху трескался потолок, рядом со мной хрустела осыпающаяся крошка… Огромные камни в стенах елозили в своих гнёздах, норовя выскочить. Черепа в теле великана будто стучали зубами, и этот зудящий стрёкот сводил с ума.
«Привратник, иди туда, куда тебя ведёт судьба».
Ментальная помощь Эвелины придала сил, и кое-как я смог вдохнуть полной грудью. И тут же вспомнил, как пройти к тому самому тоннелю, по которому можно будет выйти в Закрытый Город.
Там Эвелина… И там Драгош Рюревский. Наверное, ждёт меня, не дождётся, пёс толчковый!
«Меня уже не спасти. Я просто хочу уйти».
* * *
Я вскинул голову, и неожиданно передо мной появилась пустыня. Знойное солнце ослепило, заставляя жмуриться.
— Твою мать! — вырвалось у меня, и я стал рыскать перед собой рукой. Лишь бы снова не иллюзия, я ведь только-только вырвался!
Но пустыня не исчезала, да ещё далеко-далеко за дюнами я увидел Красный Гигант. Огромный Вертун, на половину горизонта и на пол неба. Древний, как этот мир, он спокойно крутил свои алые потоки, испаряя редкие облака вокруг, и мне в лицо отдавало его жаром.
Даже отсюда я видел, что некоторые дюны на горизонте искрились, давно превратившись в стекло, а с самой земли по Вертуну поднимались чёрные всполохи дыма. Пески под ним плавились и горели целую вечность.
«Это моё сердце. Тим, закрой Вертун.»
— А ты? — спросил я, не отрывая взгляда от Гиганта.
Сердце Эвелины, значит. Огромное-то какое… Всегда подозревал, что, несмотря на её заскоки, она широчайшей души человек. Точнее, богиня.
«А я наконец обрету покой. Это — моё решение, Тим. Моя воля».
— А-а-а, — я кивнул, — Тогда понятно.
«Тут нужен Привратник. Тим, я устала скитаться по этому миру. То, что здесь происходит, остановит только Чёрная Луна».
— Нет, — я покачал головой, закрывая глаза.
Обратно, в храм. К Кровавому Вертуну.
«Тим! Не тебе вмешиваться в дела богов».
Я уже не слушал. Её воля меня не интересовала… Всегда раздражало, когда кто-то за меня принимает решение.
Поэтому. Обратно. В храм.
Я открыл глаза. Тёмная статуя-алтарь была передо мной. Прошаркав пальцами по камню, я поднял голову. Потом, пошатываясь, встал.
Ну, вот я и здесь… Пришло время закрыть этот Вертун.
— Ты можешь попытаться, но уже поздно, — голос Легиона хихикал под сводами, — Незримая хотела вырваться, но у неё не получилось. Она надеется, что если умрёт, то Чёрная Луна довершит начатое и уничтожит этот мир вместе со мной. Но этому не бывать…
Голос ударил псионикой, завибрировал в моём теле. Подёрнулся кокон, готовясь спасти моё сознание.
Но я повёл рукой, выставляя огненную защиту. Какого, спрашивается, хрена я копил столько сил, если нельзя использовать? Просто добавляем огня, создаём огненную корку вокруг души…
Тем более, где-то на острове раскрылся Красный Вертун, а в нём энергии хоть отбавляй. Мне хватит.
— Мы — Легион! Мы получили душу бога, благодаря тебе! Осталось лишь вселиться в новую, чистую душу… И мы свободны…
Я вздрогнул, вконец осознав, что задумало это существо. Моя Эвелина… Мой ребёнок!
— Да ты охренел, — прошептал я, стиснув зубы, — Если хоть пальцем… ты умрёшь!
— Мы — бессмертны.
Я почти распознал контуры Вертуна, когда на меня обрушился следующий ментальный удар. Кое-как мне удалось перехватить тренированный кокон, чтобы сознание не свернулось. Я осознал, что от этой битвы нельзя было прятаться.
Именно этого от меня и ждали. Чтобы я ушёл и не мешал. Именно так и этот мир захватили, пока обманутая Незримая в слезах пряталась в своём «коконе».
* * *
Теперь иллюзии напоминали скорее отрывки из воспоминаний, словно кто-то перематывал видеозапись с жизнью Тима Зайцева…
Меня выкидывало из одной иллюзии в другую — нигде я надолго не задерживался, но каждый эпизод словно вбивал недостающие паззлы в картину.
* * *
Летний ветерок потряхивает ветки кустарника надо мной, а где-то над холмами стрекочет сверчок. Ночь такая лунная, и я невольно вспоминаю, как сижу на веранде, потягиваю «бархатное» пиво, а мои шаловливые руки тискают…
Алёну? Да, я помню Алёнку, и мои руки отлично помнят её тело… Пальцы так и оглаживают каждый изгиб, особенно часто останавливаясь на роскошной груди.
Но почему-то в моих мыслях теперь Эвелина. Этой чернолунницы никогда не было в моём родном мире, а среди моих многочисленных подруг не было ни одной Эвелины.
Но я вспоминал о ней, и мозг охотно фантазировал, как худенькая Избранница выглядит без…
Залп плазменных орудий вырвал меня из размышлений и я, вскочив, короткими перебежками двинулся между холмами к «дестроеру», вибрацию от которого уже прекрасно ощущалась ногами. Родной «свисток» покачивался в руках — как же я скучал по своей винтовке.
Я уже знал, как всё дальше будет. Встречусь с разведчиками. Потом меня атакует псионикой искусственный мозг «дестроера». Потом начальство сверху решит, что мой кокон не выдержал. Что жизнь снайпера-диверсанта стоит меньше, чем вражеский могучий псионик, после чего скинут с орбиты бомбу.
И умру я с мыслью о том, что не успел передать важнейшее донесение. Этот таинственный капитский псионик — не живой человек, а…
Я замер как вкопанный, чуть не споткнувшись. Да твою же псину! Вот о чём я забыл!!! Вот что за мысль столько раз билась у меня на задворках!
Тот хозяин