Я только покачала головой, переваривая услышанное. Эйтан понимающе ухмыльнулся и негромко пояснил:
— Мне было тринадцать, и я был зол, расстроен и всеми брошен. Джиада подобрала меня, многому научила, поддержала и вылечила. В то время не было того, чего бы я для неё не сделал. Клятва не казалась мне чем-то ужасным: я просто отблагодарил таким образом за любовь и доброту.
У меня в горле встал ком. Змей говорил это спокойно, безмятежно и весело, а я представляла, как сильно и отчаянно тому тринадцатилетнему мальчику хотелось быть любимым, и какими преданными глазами он смотрел на единственное существо, которое его не бросило.
— Понимаю, — кивнула я как можно беззаботнее, — А вторая?
Змей хмыкнул:
— Только годам к семнадцати я осознал, какую глупость совершил, дав первую Клятву. Не будь её, я мог бы с чистой совестью исчезнуть из поля зрения политиков, начать жизнь с чистого листа и забыть о своих императорских корнях: мне хватило бы способностей, ресурсов и ума, дабы со временем найти неплохое место в жизни. Но неосторожные слова удерживали меня на месте получше цепей. Я понимал: если не стану Императором, магия поймёт, что я не следую пути Клятвы. В таком случае, меня ждёт огонь. Между тем, надежды на то, что мой папочка оставит регалию именно мне, тогда не было. Весть о его болезни и вовсе заставила меня метаться загнанным зверем. Я искал выход, его не было… и тут ко мне явился Сахрос. Ордену Тай-Лир нужна была марионетка, которую можно было бы посадить на трон. Любимый дедушка напомнил, что я был рождён именно для этого, и предложил заключить сделку: мне — трон, им — свободная дорога в Ишшарру. Проведя бессонную ночь, разгромив комнату и напившись вдрызг, я все же принял решение и дал Сахросу Клятву. Звучала она дословно так: «Я клянусь именем Энатхо, что окажу покровительство Ордену Тай-Лир и выполню любые требования его Главы, Микора де Анкаста, если это не будет угрожать жизни моей или моей Старшей семьи, а также не поставит под угрозу моё правление».
Я призадумалась, оценивая информацию, и признала:
— По сути, одно не противоречит другому. Конечно, изворачиваться тебе придётся немало, но — на то ты и Змей. Самое главное, что формулировка худо-бедно позволяет исполнить обе Клятвы. Хотя, конечно, это всё изначально — жуткая авантюра, и ты болтаешься на тонком парапете над пропастью. Остается только благодарить Солнечного бога, что он не счёл вторую Клятву нарушением первой! Тогда ты точно сгорел бы на месте!
Змей покачал головой и показал на небольшой шрам, расположившийся прямо напротив его сердца.
— Как ты думаешь, откуда это?
Признаться честно, вопрос меня смутил. Ещё в первую нашу ночь я, разумеется, заметила жуткие отметины, покрывающие спину и плечи принца. Сначала он старался скрыть их от меня, что, с моей точки зрения, было неправильно и глупо. Именно потому я приложила все силы, дабы он позволил мне провести по этим шрамам пальцами, коснуться губами… мне не хотелось, чтобы он прятался от меня. Интуитивно я понимала, что тому, кому не можешь довериться в спальне, не доверяешь и в жизни, и наоборот.
Памятуя рассказ Ящерицы, я предполагала, что все рубцы на коже Змея являются последствием давешнего жестокого наказания, коему подверг его собственный отец.
— Я думала, что этот такой же, как остальные, — призналась я, осторожно коснувшись пальчиком ороговевшей кожи. Змей усмехнулся:
— Нет. Он появился, когда я дал вторую Клятву: кожу напротив сердца опалило огнём.
— Предупреждение…
— Именно. Если я оступлюсь, сгорю. В самом прямом смысле этого слова, — по губам Наследника Ишшарры скользнула насмешливая улыбка, от вида которой мне стало страшно, — Прямо как тот мужчина на площади.
— Они специально…
— Разумеется. Это была демонстрация. Решили показать мне, что будет, если я их предам.
Я опустила голову и прокусила губу до крови, надеясь, что боль поможет привести мысли в порядок. Разум отчаянно метался, просчитывая варианты. Боги великие, да Клятв Энатхо никто не давал уже более пятисот лет! Необходимы особые слова, сложный магический круг, чаша с кровью отца и боги ведают что ещё! Откуда хотя бы мой ублюдочный опекун взял описание ритуала?! А кровь старого Лиса — неужели старый Император взял и просто так поделился жидкостью жизни сначала со свахой, а потом и вовсе с Хранителем Тальской Библиотеки?! Кто проводил эти проклятые ритуалы?!
На миг закралась даже мысль, что Эйтан врёт или шутит. Я не стала отбрасывать эту идею окончательно, но не видела никаких причин для подобного: Наследнику просто не было смысла придумывать такую невероятную ложь.
— Если хочешь сбежать — сейчас самое время, — просветил меня принц, пристально разглядывая потолок.
Я, впрочем, не обратила особого внимания на его слова: в подобные моменты в нём вообще часто просыпалась склонность к излишнему драматизму. Мне же было не до того: мысли мои витали очень далеко от уютной спальни в Павильоне Цветов. Машинально вскочив на ноги, я заметалась туда-сюда по комнате, будучи не в силах усидеть на месте.
Эйтан наблюдал за мною странно потемневшими глазами, ничего не говоря.
— Где Сахрос? — уточнила я спустя пару минут, систематизировав полученные сведения, — Жив он или мёртв?
— Жив, — в ровном голосе Эйтана звучало странное напряжение, — Он в темнице. Здесь, во Дворце.
— Как только ты взойдёшь на трон, нужно приказать его убить, — резюмировала я задумчиво, машинально наматывая на палец прядь волос, — Мы избавимся от шпиона и выполним часть одной из Клятв… однозначно, нужно это сделать. Ну, что ты улыбаешься?
Эйтан, на лицо которого по мере развития моего монолога заползала все более широкая ухмылка, расслабленно откинулся на подушки и заметил:
— Обнажённые женщины, рассуждающие об убийствах — редкостно возбуждающее зрелище.
В ответ на это я только рукой махнула:
— Потом возбудишься. Нам нужно придумать, что делать дальше: мысль о том, что ты можешь превратиться в живой факел, не слишком-то меня вдохновляет. Так что повторяю свой вопрос: сможем ли мы убрать Сахроса после того, как ты станешь Императором?
— Вряд ли, — отозвался Эйтан, — Об этом сразу станет известно Ордену Тай-Лир.
— Значит, это нужно сделать сейчас, пока царит неразбериха, — резюмировала я спокойно, — И обставить все так, чтобы вина падала… скажем, на твоего брата.
Змей на мгновение нахмурился, обдумывая, и покачал головой:
— Это неимоверный риск. У нас нет времени на подготовку, нет плана и продуманных путей отхода…