Читать интересную книгу Оскорбление нравственности - Том Шарп

— Дорогие мои! — воскликнула она, и на этот раз голос ее был окрашен неподдельной радостью. — Мои драгоценнейшие!

Коммандант свирепо повернулся к Элсу, который все еще лежал ничком, приходя в себя от пережитого потрясения.

— Сколько раз я тебя предупреждал, чтобы ты ничего не крал? — загремел коммандант. Элс слабо улыбнулся и поднялся на ноги.

— Я только хотел, чтобы они не пропали, — ответил он, пытаясь оправдаться.

Коммандант отвернулся от него и пошел вслед за миссис Хиткоут-Килкуун вниз по ступенькам.

— У вас есть машина? — спросил он, демонстрируя внимание и заботу. Миссис Хиткоут-Килкуун отрицательно помотала головой.

— Тогда я прикажу вызвать такси, — сказал коммандант.

Лицо миссис Хиткоут-Килкуун залила смертельная бледность.

— Шутите, — пробормотала она и свалилась без чувств ему в объятия.

«Бедняжка, — подумал коммандант, — как же она испереживалась». Он осторожно взял ее на руки и отнес в бронетранспортер. Укладывая ее на пол броневика, коммандант заметил, что она продолжала сжимать слиток сведенной судорогой рукой.

«Хватка, как у английского бульдога», — отметил он и закрыл дверцу бронемашины.

К тому моменту, когда колонна полицейских машин двинулась наконец из «Белых леди» в обратный путь, миссис Хиткоут-Килкуун пришла в себя и уже могла сидеть. Конечно, она была глубоко потрясена внезапными переменами в своей судьбе, и потому коммандант тактично не затрагивал эту тему. Вместо этого он занялся подготовкой документов и перебирал в уме то, что обязательно должен был сделать.

Сержант Брейтенбах и еще несколько человек были оставлены охранять место преступления и фотографировать запасы взрывчатки и запалов, разложенные на полках в конюшне. Потом эти фотографии будут переданы в печать. Комманданту предстоит представить полный отчет о всех событиях верховному комиссару полиции, а копию — в Бюро государственной безопасности. После этого он сможет заявить прессе, что в зародыше подавлен еще один революционный заговор, нацеленной на разрушение Республики. Возможно, он даже проведет специальную пресс-конференцию. Подумав, однако, он решил этого все же не делать: журналисты отнюдь не облегчали жизнь южноафриканской полиции, и нечего было им помогать, снабжая их информацией, К тому же у него были и более важные дела, нежели забота об общественном мнении.

Например, неясно было, что теперь делать со вдовой полковника. Конечно, он всячески сочувствовал ей и ее тяжкой нынешней доле. Но при этом коммандант сознавал, что те неприятные действия, которые он оказался вынужден предпринять, вполне могли положить конец расположенности, которую она когда-то испытывала по отношению к нему. Когда колонна уже приближалась к Пьембургу, коммандант спросил миссис Хиткоут-Килкуун о ее планах на будущее.

— Планы? — переспросила миссис Хиткоут-Килкуун, очнувшись от молчаливой задумчивости, в которую она была погружена всю дорогу. — Нет у меня никаких планов.

— Ну, у вас же наверняка есть какие-нибудь друзья в Умтали, — с надеждой в голосе спросил коммандант. — Они о вас, безусловно, на первых порах позаботятся.

Миссис Хиткоут-Килкуун кивнула.

— Наверное, — сказала она.

— Во всяком случае, это лучше, чем камера в полиции, — сказал коммандант и объяснил, что обязан задержать ее как важную свидетельницу. — Впрочем, если вы дадите мне слово, что не уедете из страны… — добавил он.

Вечером того же дня у таможенного поста возле моста через Бейт остановился «роллс-ройс».

— Имеете что заявить? — спросил родезийский таможенник.

— Да, — с чувством ответила миссис Хиткоут-Килкуун. — Хорошо снова оказаться дома, среди своих.

— Верно, мадам, — заметил таможенник Ван дер Мерве и махнул рукой, показывая, что она может проезжать. Опустилась ночь, и, чтобы не заснуть за рулем, миссис Хиткоут-Килкуун стала напевать вслух.

— Правь, Британия, морями! Бритту не бывать рабом! — весело горланила она, пока ее машина не сшибла в канаву какого-то африканца, ехавшего на велосипеде. Останавливаться миссис Хиткоут-Килкуун не стала: она чувствовала себя слишком уставшей. — Будет знать, как ездить без света, — подумала она и сильнее нажала на акселератор. В отделении для перчаток гремело и перекатывалось ее сокровище: золото и алмазы.

Всю последующую неделю коммандант был слишком занят, чтобы обеспокоиться внезапным исчезновением миссис Хиткоут-Килкуун. Группа следователей, прибывшая из центральной службы безопасности в Претории, выехала в Веезен разбираться на месте в происшедшем.

— Допросите там как следует владельца магазина, — посоветовал им коммандант. — Он многое может рассказать.

Сотрудники службы безопасности попробовали допросить его и были взбешены его категорическим отказом говорить на африкаанс.

— Я легавых навидался, и с меня хватит, — заявил им владелец магазина. — Одного так я отсюда просто выставил, а сейчас выставлю и вас. Здесь Малая Англия. Проваливайте отсюда ко всем чертям.

Следователи возвратились в Преторию, подтвердив, что коммандант безукоризненно провел все дело и упрекнуть его не в чем. Тот факт, что при осмотре трупы мужчин оказались одеты в женскую одежду, а единственная женщина Маркиза в остатки какой-то портупеи, лишь подтвердил обоснованность утверждений комманданта, что люди, ставшие жертвами действий полиции, готовили заговор против Республики. Действия комманданта во всем этом деле получили благоприятный отклик даже на уровне кабинета министров.

— Вот что значит угроза терроризма. Теперь все избиратели будут на нашей стороне, — заметил министр юстиции. — Эх, перед каждыми бы выборами да подобный случай.

Лейтенант Веркрамп, все еще продолжавший пребывать в больнице в Форг-Рэйпире, отнесся к завершению этого дела с несколько иной стороны. Теперь, когда у него не было больше причины притворяться душевнобольным, Веркрамп вновь обрел достаточную ясность мысли, чтобы расценить свое предложение доктору фон Блименстейн выйти за него замуж как результат временного помутнения рассудка.

— Я же был ненормальный, — ответил он врачихе, напомнившей ему об их помолвке.

Доктор фон Блименстейн укоризненно посмотрела на него.

— И это после всего, что я для тебя сделала, — про говорила она.

— Да уж, действительно сделала. Лучше бы не делала, — ответил Веркрамп.

— А я уже наметила такое прекрасное свадебное путешествие, — с сожалением протянула врачиха.

— Без меня, — ответил Веркрамп. — Я уже напутешествовался, до конца жизни хватит.

— Это твое окончательное слово? — спросила докторша.

— Да, — ответил Веркрамп.

Доктор фон Блименстейн вышла из палаты и приказала дежурной медицинской сестре надеть на Веркрампа смирительную рубашку. Через десять минут это было сделано. Тем временем доктор фон Блименстейн уединилась в кабинете с больничным священником.

Когда после обеда коммандант Ван Хеерден приехал в Форт-Рэйпир поинтересоваться состоянием Аарона Гейзенхеймера, его встретила доктор фон Блименстейн, одетая, по мнению комманданта, весьма нарочито. На ней была яркая цветочная шляпка и костюм из акульей кожи.

— Куда-нибудь собираетесь? — спросил ее коммандант. За всеми перипетиями последнего времени он совершенно позабыл о предстоящем бракосочета нии Веркрампа.

— Мы едем в свадебное путешествие[73] в Мюйзенберг, — ответила врачиха.

Коммандант Ван Хеерден выпрямился в кресле.

— А Веркрамп уже хорошо себя чувствует? — спросил он.

Доктор фон Блименстейн, все еще находившаяся под впечатлением галантности, проявленной коммандантом во время их последней встречи, не уловила скрытый смысл его вопроса.

— Нервы еще немножко шалят, но самую малость, — ответила она. Но, думаю, это пройдет безо всяких последствий. — Она немного поколебалась, а потом все же продолжила, — я понимаю, что прошу от вас слишком многого, но не согласились бы вы быть нашим шафером?[74]

Коммандант Ван Хеерден не знал, что и ответить. Его привлекала возможность хоть в какой-то степени способствовать соединению брачными узами человека, принесшего ему столько неприятностей, с женщиной, любить которую было совершенно невозможно. Доктор фон Блименстейн в роли миссис Веркрамп — такого и врагу не пожелаешь.

— Надеюсь, он отказался от мысли о возвращении на прежнюю должность? — с надеждой в голосе спросил коммандант. Доктор фон Блименстейн с удовольствием рассеяла все его сомнения.

— Не волнуйтесь, — сказала она. — Как только мы возвратимся из свадебного путешествия, Бальтазар сразу же выйдет на работу.

— Понимаю, — сказал коммандант вставая. — В таком случае мне лучше переговорить с ним прямо сейчас.