звать меня просто Лаврентий, — он первым подал мне руку, немало удивив. Неужели среди аристократов нашелся не мудак? Или мне просто пыль в глаза пускают?
Любезно расшаркавшись с Лаврентием и поклонившись приветливо улыбнувшейся мне Амалии, я, повинуясь жесту хозяина дома занял место по левую руку, а напротив меня, рядом с матерью села Лена. Помимо нас четверых в зале больше никого не было, не считая прислуживающей аппетитной мулатки. Вопреки моим представлением, ее наряд горничной был весьма и весьма откровенным и мало что закрывал. Видать, князь был тем еще шалуном.
В качестве аперитива нам подали по бокалу сухого вина с сырной тарелкой. Признаюсь честно, после схватки с гоблинами жрать хотелось неимоверно, поэтому приходилось прикладывать большие усилия и сдерживать себя, чтобы не опрокинуть все разом. Если мне и дальше будут подавать такие микроскопические порции, сразу после ужина полетим за шаурмой!
Мои подозрения подтвердились, когда все та же мулатка поставила передо мной тарелку с тремя крохотными бутербродиками с какими-то рыбными паштетами и икрой. Лена с отцом и матерью, с аппетитом хрумкали этими недоразумениями, а во мне они вызывали какую-то ненависть. Как говорится «ни рыба и ни мясо». Еще немного и я потребую себе жареного на вертеле кабана и холодного пива! Раздразнили всякой аристократической хренью аппетит.
Еще и разговоры велись максимально глупые — о погоде, моде и кто в высшем свете оскандалился. Хотя последняя тема подкинула мне немного весьма полезной информации. Сейчас у всех на языке крутился Оболенский. Голицыны не сомневались, что за попыткой уничтожить меня во время гонки стоял их маг. Неудачи Оболенских серьезно пошатнули позиции их рода, и, если так продолжится, они сильно упадут в рейтинге и потеряют могущество. Лаврентий откровенно злорадствовал под поддакивания своих женщин. Еще бы, нападение на его род не было доказано и он не мог действовать открыто, да и война уничтожила бы оба рода. В тайные же планы меня никто не посвящал.
А если серьезно, достали они своей сотней. Носятся как с писанной торбой. Будто нет ничего важнее этого рейтинга. Лаврентий, будто бы между делом упомянул, что они занимают пятьдесят первое место, но в следующем году рассчитывают войти в первую полусотню. Как говорится, флаг им в жопу.
— Как я вижу, молодой человек, вам не слишком нравится угощение? — улыбнулась Амалия глядя на мою нетронутую тарелку.
— Почему? Вкусно, просто мало, — я одним движением закинул в рот все три бутерброда-недоразумения и проглотил не жуя. Учитывая размеры пародии на еду, получилось легко и просто.
Родители Елены переглянулись.
— Отлично! — рассмеялся ее отец. — Уважаю честность. Матильда, заноси!
Торжественно распахнулись парадные двери, и показалось оно — гигантское блюдо с целиком запеченным румяным поросенком. По бокам от него повар щедро насыпал разных овощей вроде томленых помидорчиков, а также хрустящего истекающим жирком бекона. Следом за Матильдой в зал впорхнули еще служанки с горячими, только из духовки лепешками, соусницами и запотевшим глиняным кувшином.
— Простите нас за маленькую шутку. Я вот сам, признаюсь, люблю покушать. Это Елена следит за фигурой и ест, как птичка.
— Ну па-а-ап, — жалобно протянула девушка, — я же иначе во флаер не влезу!
— И хорошо! Посмотрел я запись последних гонок, чуть сердечный приступ не схватил! Ты там точно когда-нибудь убьешься!
— Точно дочка! Пора завязывать со своими безумными полетами и остепениться, — поддержала его жена.
— Ну что ты начинаешь! — возмутилась девушка. — Там все безопасно! Вон Кир подтвердит!
Я только неопределенно пожал плечами. Безопасно, как же, если на старте остаться.
Вот теперь ужин действительно напоминал семейный. Лаврентий лично отрезал мне огромный кусман и пригласил не стесняться, а я, в общем-то, и не думал. Набив рот нежнейшим сочным мясом с острой домашней аджикой, заел ее горячей лепешкой и залил все холодным горьким пивом. М-м-м-м, настоящий экстаз вкуса и души.
Минут пятнадцать мы только ели (Лена с Амалией не отставали, уплетая хрустящий бекон за обе щеки), пока наконец не откинулись на спинки кресел, сыто вздыхая. Я с сожалением посмотрел на блюдо, поросенка оставалось еще много, только вот не лез он уже в меня.
— Не стоит так переживать о еде, — философски заметил Лаврентий, закуривая трубку. — Приказать, чтобы вашим служанкам тоже отнесли еду? — вопросительно посмотрела на меня Амалия. — Тем, которые во флаере остались.
— Да, спасибо, — вот я мудак! Наслаждаюсь тут вкусностями, а про Валантэ забыл. И пофиг, что эльфийка сама наотрез отказалась идти. Не оправдание.
Слуги быстро унесли еду, оставив нам еще один кувшин пива и всяких закусок: копченый сыр, орехи, вяленое мясо. Взгляд Лаврентия только что был слегка разомлевшим и вдруг резко стал строгим и пронзительным. Передо мной теперь сидел глава могущественного рода. Как я понял, пришло время разговора, ради которого меня и позвали.
— Как уже упоминал, я видел ваше недавнее выступление. Очень впечатляет. Как и ваш магический коэффициент и скорость зарядки кристаллов. Вы далеко пойдете.
— Спасибо, вы очень добры, — заученно ответил я. Зря, что ли, проходил игры с развитой дипломатией? Лучшей тактикой до сих пор считаю не гробить своих солдат, а отправлять воевать с моими врагами другие страны.
— Отнюдь. В моем положении доброта — излишняя роскошь. Я позвал вас, потому что захотел лично проверить избранника своей дочери.
Я покосился на его жену. Та потупила глаза. Ну не дать ни взять скромная и послушная супруга главы рода. Вон как украдкой бросает на меня полные любопытства взгляды.
— Я, в общем-то, не сомневался, что это проверка. И как вам ее результаты? — я спокойно грыз хлебную палочку, не выказывая никакого волнения по причине его отсутствия. Хотя слова про избранника меня немного заинтересовали. Ленка, получается, втюрилась и рассказала родителям? Интересно!
— Вы мне нравитесь Кирилл, — вдруг произнес Лаврентий Павлович, — Лена права, вы очень перспективный молодой человек. И я хочу сделать вам предложение.
— Почему вы, а не Елена? — я посмотрел на все это время молчавшую Голицыну. Ленка старательно изучала содержимое своей кружки и не вмешивалась в беседу. Как и ее мать. Понятно, кто тут глава семьи!
— Я хорошо воспитал дочь. Она понимает, что интересы рода всегда превыше личных чувств.
М-да, лично меня такая позиция полностью не устраивала. Видимо, что-то на лице отразилось, поскольку Лаврентий поспешно заговорил:
— Не подумайте ничего дурного, мы ведь