привычки разбрасываться верными ему людьми, а Яковлев был, несомненно, предан Свердлову, за ним не водилось. Напомним, что ни Белобородов, ни Голощекин, ни другие исполнители екатеринбургского злодеяния не только не понесли никакого наказания за свою «самостоятельность», но, наоборот, были открыто поддержаны Свердловым и ВЦИКом. Представляется весьма сомнительным, чтобы Свердлов, отправляя Яковлева в Тобольск, вынашивал планы последующей его «подставы». Во-вторых, почему, если Яковлев должен был перевезти в Екатеринбург только Царя, по дороге должна была погибнуть, по И. Ф. Плотникову, вся Царская Семья?
По Плотникову получается следующее: Свердлов дает приказ Яковлеву довезти «груз живым» в Екатеринбург, а сам одновременно дает тайное распоряжение уральским отрядам убить Царя по дороге. При этом Яковлев ничего не знает об этом двурушничестве Свердлова и ценой собственной жизни изо всех сил пробивается в Екатеринбург. Подобная версия не выдерживает никакой критики. В самом деле, зачем Свердлову был нужен этот сложный и запутанный гамбит? Он мог совершенно спокойно дать четкие указания Яковлеву уничтожить самому «груз по дороге» или не препятствовать сделать это уральцам. Скрывать в таком случае цель убийства от Яковлева и давать при этом ему мощную охрану было просто нелепо. Или И. Ф. Плотников сомневается, что кровавый террорист Яковлев, на совести которого были десятки человеческих жизней, испугался бы пролить кровь Царскую? Очевидно, что нет. Если Свердлову было бы необходимо, чтобы Государь был убит по дороге, то можно не сомневаться: Яковлев выполнил бы этот приказ, и никакие уральцы в этом случае ему бы не понадобились. Так почему же Яковлев так упорно защищает Царя? Ответ очевиден: потому что он имел четкий приказ Свердлова довезти «груз живым» в Екатеринбург.
Об этом же свидетельствует и четкая инструкция Свердлова, переданная Яковлевым всем членам своего отряда: «Жизнь заключенных гарантируется головами всех, кто и не сумеет уберечь, и всех, кто сделает покушение на жизнь семьи бывшего Царя или попытку увоза, перевода без распоряжения тов. Яковлева»{462}.
Яковлев выехал из Москвы, имея на руках мандаты, подписанные Свердловым и, вероятно, Лениным. Его сопровождал отряд, состоявший из 15 кавалеристов, около 100 пехотинцев при 4 пулеметах, 2 телеграфистов и сестры милосердия. Позже его догнали незначительные подкрепления{463}. Яковлев прибыл в Уфу, где продолжил формирование своего отряда, откуда выехал в Екатеринбург.
В Екатеринбурге Яковлев имел долгую беседу с военным комиссаром Уральского облвоенкомата Ш. Ф. Голощекиным и с зам. председателем исполкома Уральского областного Совета Б. В. Дидковским. Яковлев вспоминал об этой встрече: «В Екатеринбурге меня встретили на вокзале тов. Дидковский и тов. Голощекин. Они уже имели точные сведения от тов. Свердлова, куда я еду и зачем. Тов. Дидковский поставил меня в известность о только что подошедшем к Тобольску новом омском отряде, у которого в пути происходили стычки с крестьянами. В Тобольске положение чрезвычайно натянутое. <…> Из разговоров с Дидковским я заключил, что в Екатеринбурге очень обескуражены создавшимся положением в Тобольске и весьма недовольны действиями своих представителей, сумевших своим поведением лишь вызвать злобу охраны Романовых и тем самым дать им козырь оправдывать свой отказ выдачи Романовых. Тов. Дидковский пытался было навязать мне свой план действий и стал доказывать, что нужно сделать и как лучше сделать. В ответ на это я спросил его, не он ли был главным инициатором инструктирования своих посланцев в Тобольск? Я сердечно поблагодарил его за советы и заявил ему, что уже прекрасно инструктирован центральным правительством, а мои широкие полномочия дают возможность действовать своеобразно с местными условиями. А посему никакой, даже небольшой возможности нет заранее предрешить, что можно, а чего нельзя будет сделать. За то, что «груз» привезу, и потом привезу живым, я ручаюсь головой. И как это будет сделано, об этом я извещу центр по возвращении в Москву. Прошу только немедленно инструктировать представителей в Тобольске и отряды, что с момента моего приезда все они находятся в моем распоряжении, а чтобы не вызывать никаких в дальнейшем трений, должны исполнять мои распоряжения безусловно. Мой ответ очень не понравился Дидковскому. Это еще больше усилило его недовольство тем, что правительство не дало возможности довести начатое несколько месяцев тому назад дело: увезти Романовых из Тобольска»{464}.
И. Ф. Плотников, вырывая слова Яковлева о «грузе» из общего контекста текста, утверждает, что Дидковскому очень не понравились слова Яковлева, что «груз довезу живым», между тем как очевидно, что Дидковский был недоволен общим командным тоном Яковлева, тем, что он делал ему замечания и ставил на место. У Яковлева нет и намека на то, что уральцы ставили себе в те дни своей целью убить Царя. Он лишь говорит, что они хотели увезти «Романовых из Тобольска».
Конечно, это вовсе не исключает преступных намерений Голощекина, Дидковского и Белобородова. Наличие таких намерений вышеназванные полностью подтвердили в ходе своей кровавой деятельности. Но Уральский Совет подчинялся Свердлову, и совершенно очевидно, что, если Свердлов требовал довезти Царя до Екатеринбурга живым, никто из уральской верхушки не осмелился бы не исполнить его приказа. Действия Голощекина полностью подтверждают это. Он распорядился подчинить Яковлеву всех уральских красногвардейцев, уже находившихся в Тобольске или следовавших туда. При этом Яковлеву были выданы соответствующие документы Уральского Комитета большевистской партии.
Интересно, что пока Яковлев ехал в Тобольск, в Москву как по команде направляются одна за другой телеграммы: одна из Тобольска от комиссара И. Демьянова с просьбой заменить Отряд особого назначения красногвардейским отрядом и другая от Б. В. Дидковского о переводе «Николая Романова в более надежное место». Все это объяснялось ненадежностью «солдат Керенского»{465}. Телеграммы отправлялись на имя Ленина и Троцкого.
В самом Тобольске уже знали о приезде Яковлева. Однако о цели его прибытия сообщали явную дезинформацию в духе запросов Демьянова и Дидковского: «Из Москвы едет посланный Советом Народных Комиссаров комиссар Яковлев, — сообщала газета «Сибирский листок» 10/23 апреля, т. е. тогда, когда Яковлев уже прибыл в Тобольск, — которому поручено выяснить положение дел, создавшееся в Тобольске в связи с пребыванием здесь Николая. Едет также отряд для подкрепления охраны Николая»{466}.
Обратим внимание: приезд Яковлева прочно увязывался с большевистским правительством, т. е. с Лениным, а не с ВЦИКом и не со Свердловым. Это еще раз доказывает: Свердлов предпочитал оставаться в тени, перекладывая миссию Яковлева на СНК, в то время как истинной движущей силой этой миссии был он. Примечательно также, что о предстоящем вывозе Царя из Тобольска не говорится ни слова. Наоборот, из газет создавалось впечатление, что цель Яковлева усилить охрану заточенного Императора в самом Тобольске.
Между тем отряд Яковлева стремительно приближался к Тобольску. Яковлев,