Она медленно выдохнула.
— Для вас это даже не настоящий траур. Вам позволено танцевать и у вас есть туфельки.
Азалия снова издала приглушенный звук.
— И в саду вы гуляете.
Перекладывая бокал из одной руки в другую, Азалия отстраненно наблюдала за колыханием янтарного напитка.
— Даже не знаю, как я им об этом сообщу, — пробормотала она. — Девочки с таким воодушевление ждут незавешенных окон и платьев, и прочих радостей жизни.
Король сохранял спокойствие.
— Азалия, я знаю, что для тебя с сестрами траур мало что значит, но для меня это очень важно. На самом деле важно.
Азалия задумчиво поглаживала парчовый цветок на подлокотнике, не зная удивляться ей или нет. Все шло из рук вон плохо, слишком наивно было надеяться на успех в разговоре с Королем. До Рождества — всего три ночи. В глазах потемнело. А еще надо придумать, как одолеть Хранителя. Брэнди в бокале задрожало. Как узнать, что сильнее клятвы на крови?
Теплая мерцающая искорка... Точно! Спасение в ней. Матушка все время о ней рассказывала. Сейчас Азалия не могла определись наверняка, чувствовала ли она согревающую частичку по-настоящему. Однако, если это самая сильная магия, то нужно попробовать ее как-то использовать. Азалия подняла взгляд на Короля, который рывками убирал брэнди в шкаф. Сердце девушки сжалось.
— Как бы я хотела, чтобы вам было с кем поговорить, — тихо сказала она. — Я по любому поводу могла обратиться к Матушке.
— Я не твоя мать, — отрезал Король, закрывая шкафчик.
С этим не поспоришь. Азалия поставила бокал на стол, чувствуя себя изможденной, и с трудом нашла силы, чтобы встать. Должно быть ее неуклюжесть бросалась в глаза, потому как не успела она дойти до двери, Король ее окликнул: — Азалия. Что случилось?
В мягком свете лампы, Король выглядел столь обеспокоенным, что на миг Азалии показалось, что она может ему довериться.
— Сударь, — помешкав произнесла она, — когда мы танцуем по но...
Пшшшшссссс....
Чудовищные колючки облепили тело и сжали горло, лишая способности говорить. Азалия начала задыхаться. В венах вздымалась кровь.
Голова закружилась, подкатила тошнота. Черные точки перед глазами расплывались пятнами.
— Азалия... — голос Короля прозвучал в отдалении.
Мир канул во тьму.
Когда Азалия пришла в себя, в голове у нее пульсировало и пришлось несколько раз сморгнуть, чтобы сфокусировать взгляд. Она лежала на диване возле пианино и смотрела в полоток. Король присел рядом с ней; лоб его избороздили глубокие морщины.
Рядом всплыло еще одно лицо — серьезное, доброе и столь же встревоженное. А еще — с глазами цвета коричного хлеба.
Азалия застонала, прокручивая в памяти последние события.
— Я же не падала в обморок?
— Падала, — отозвался Король.
Азалия застонала.
— Сейчас мистер Пудинг принесет тебе немного хлеба. Ты слишком часто пропускала приемы пищи в последнее время, так не годится, сударыня.
Король укрыл ее одеялом до самого подбородка. Азалию окутало ароматом свежего белья и хвои, и она догадалась, что это вовсе не одеяло, а теплый плащ мистера Брэдфорда.
От смущения у Азалии закрутило в животе, и она попыталась сесть. Твердой рукой Король уложил ее обратно.
— Не вздумайте вставать, сударыня.
— Мистер Брэдфорд, а вы что здесь делаете? — поинтересовалась девушка.
— Капитан Брэфорд пожелал поучаствовать в шараде, — ответил вместо него Король. — Я, естественно, уже отказал ему. Праздник, все-таки.
— Как-нибудь в другой раз, конечно же, — сказал мистер Брэдфорд.
От его мягкого голоса у Азалии защекотало в груди.
— Вы упали за секунду до моего прихода, — произнес он, на лице его читалось беспокойство. — Как только вам станет лучше, я уйду.
Азаилия прижалась щекой к парчовому подлокотнику, мечтая свернуться клубком. При виде добрых серьезных глаз мистера Брэдфорда на девушку по очереди нахлынули боль, радость и отчаяние. Она никак не могла взять в толк, почему он не избегает встреч с нею. А еще она знала, что ему не с кем справлять Рождество, и сострадание взяло верх.
— А почему бы и нет? — обратилась Азалия к Королю, укутывавшему ее основательнее. — Он может остаться. Он любезно предоставил мне плащ... и... часы...и... Пожалуйста, у него совсем нет семьи, и на Рождество он останется один.
Королю, возможно, показалось, что она немного бредит, поэтому он приподнял ворот пальто, спрятав подбородок Азалии.
— Итак, капитан, — наконец произнес он. — По всей видимости, принцесса Азалия не возражает принять вас в качестве гостя на Рождество. Если, конечно, вы не передумали.
Мистер Брэдфорд отвесил поклон.
Король хмыкнул.
— Вам повезло, сегодня у нас обоих великодушный настрой.
Проспав ужин на жесткой софе библиотеки, Азалия проснулась от того, что вокруг нее, то и дело тормоша спящую, суетились одиннадцать сестер. Азалию приволокли в комнату, по пути скармливая ей прихваченные со стола угощения, и несмотря на слабость, девушка чувствовала себя лучше. Приготовления к ночи танцев шли полных ходом. Собирая расчесанные волосы в пучок и завязывая бальные тапочки, девочки, кроме Азалии, безучастно глядящей на свои туфельки, вели оживленную беседу.
— Никогда не отгадаешь, кого к нам занесло, Аз, — выпалила Брэмбл, пока Кловия водила гребнем по каштановым локонам Азалии.
— Мистера Брэдфорда.
Брэмбл выронила шпильки.
— Он пришел поучаствовать в шараде, — сообщила Азалия, решив сразу открыть карты. — И я попросила Короля его оставить, иначе он остался бы один на Рождество. Не могла же я его выпроводить.
— Его пригласила ты? — Брэмбл сузила глаза, а ее усмешка стала напоминать оскал лисицы в курятнике. — На Рождество? Так, так, таааак!
Азалия приготовилась к Безжалостному подтруниванию.
— Мммм, — протянула Дельфиния, когда девочки расселись на пуфах вокруг "жертвы". — Статный, высокий. Длинный нос. Но эти глаза... пфф!
— Фи, ваши отпрыски народятся кареглазыми. Сама знаешь, темный обычно доминирует.
— Ах, перестаньте! — воскликнула Азалия.
Едва различимый стук прервал дальнейшие нападки. Это не был быстрый стук миссис Грэйби или громкие, тяжелые удары Короля. Кто же это? Находившаяся ближе всех к двери Злата приоткрыла дверь и выглянула в коридор.
— Там никого, — отчиталась она и, в подтверждение своих слов, распахнула дверь пошире, впуская потоки воздуха.
Предплечья Азалии пробил озноб.
— Что-то мне не по себе, — пожаловалась Жасмин, своим звонким голосом озвучивая всеобщее ощущение. Азалия встала.