Читать интересную книгу Эхо времен - Андрэ Нортон

Обратный путь прошёл гладко, без происшествий.

Они совершили промежуточную посадку, заправились топливом, и никто на них не напал. Шарообразный звездолёт снова взлетел, повинуясь таинственной навигационной схеме, некогда заложенной в его бортовой компьютер, и уверенно направился к Земле.

Когда они приземлились, в России ещё стояла зима. Путешествие повторилось в обратном порядке: сначала — на грузовике до самолёта (на этот раз в кабине оказалось тепло), затем — самолётом до небольшого аэродрома, а оттуда на поезде до Санкт-Петербурга, где их всех продержали в карантине до тех пор, пока американские и русские учёные не удостоверились, что ни у кого из них в организме не осталось ни единой споры. Во время карантина все жадно ели, быстро поправлялись и набирали вес. И верно: Сабу изменения коснулись в большей степени, у неё пострадала иммунная система. Как раз в те дни, когда Росс уже начал потихоньку сходить с ума от безделья, карантин закончился.

Зинаида исполнила своё обещание и устроила американцам прекрасную экскурсию в честь успешного завершения миссии. Несколько дней они посвятили осмотру достопримечательностей Санкт-Петербурга. Росс любовался древними византийскими мозаиками и фресками. Странные глаза, смотревшие на него с этих древних рисунков, чем-то напомнили ему о джекках.

Что стало с ними? Странно было думать о том, что недавние для него события уже произошли в то время, когда создавались вот эти рисунки.

Мердоку хотелось поскорее оказаться дома.

Но он об этом молчал. Эвелин явно была в восторге от всего, Гордон проявлял большой интерес, а Мариам, которая и теперь ещё быстро уставала, все равно старалась не пропускать ни единого экскурсионного дня. Порой её большие тёмные глаза вдруг становились задумчивыми и печальными, и все же она почти всегда улыбалась.

Россу нравились барочные дворцы и фантастические коллекции произведений искусства, но больше всего его радовало то, что вокруг — люди, говорящие на человеческом языке, пусть и непонятном для него. Прежде он терпеть не мог большие толпы народа, а теперь просто наслаждался скоплением людей.

Правда, воспоминания у него теперь стали странные: как-то раз, увидев бегающих по заснеженному парку детей, он вдруг снова подумал о джекках.

А ещё он вспоминал о настоящем времени планеты Йилайл, на которой побывали они с Гордоном и Ренфри.

В нынешнем времени на планете обитали три вида существ: летуны, которые поняли, что им нужно остаться, свирепые гуманоиды — по всей вероятности, то были лысоголовые, лишённые доступа к машине времени. И ещё йилайлы, которые по какой-то причине отказались покидать планету. Или их заставили остаться?

Сколько вопросов осталось без ответа!

«По крайней мере — пока», — подумал Росс однажды ночью, когда они вернулись с балетного спектакля.

Мердок сел и открыл ноутбук, решив, что пора ему заняться подготовкой отчёта — ведь до отлёта в Штаты оставались считанные дни.

В первом абзаце он изложил свои размышления насчёт пернатых кошек.

Пернатые кошки.

«Откуда взялись кошки? — гадал Росс. — Кто их туда притащил? Мы их в прошлом не видели, и нам точно известно, что ни русские, ни мы с собой кошек не привозили».

Чтобы ответить на этот вопрос, потребовалась бы ещё одна экспедиция — а имело ли смысл это выяснять, пока судить было трудно. Интересно, в кого планетарный разум начнёт превращать этих маленьких хищников? В птичек, за которыми они охотятся?

Росс закрыл крышку ноутбука и поморщился.

«Нет, — решил он, — всему своё время. Отчётам, воспоминаниям… Я сейчас в отпуске».

Два дня спустя они вышли из самолёта, приземлившегося в аэропорту Вашингтона. И повсюду были не просто люди, а люди, говорившие по-английски!

Росс испытывал эйфорию все время, пока шли короткие беседы, осмотры врачей, консультации психологов.

Во время бесед и предварительных устных отчётов он сам себе удивился, поскольку то и дело, для того чтобы выразить некоторые мысли, сбивался на йилайлский. Он понял, что целиком передать пережитое невозможно. Плохо или хорошо это было — но оно входило в плоть и кровь человека. В разговорах между собой они с Эвелин, Гордоном и Сабой частенько употребляли свист и жужжание, заменяя ими отдельные существительные и глаголы, лучше передававшие смысл по-йилайлски.

— Это привычка, от которой нам придётся избавляться, — сказал Мердок жене, когда они ложились спать в тот вечер. — Если только, конечно, мы не пожелаем разговаривать секретным кодом.

— При взрослых мы этого делать не станем, — с улыбкой проговорила Риордан. — Но если у нас родятся дети — совсем не повредит, если кое-какие словечки мы будем произносить по-йилайлски, как думаешь?

Она весело усмехнулась.

— Дети, — повторил Росс. — Так ты не против того, чтобы этим заняться?

— А ты?

Женщина все ещё улыбалась, но её карие глаза смотрели серьёзно.

Мердок пожал плечами — немного беспомощно.

— Не знаю. Не думал об этом. Так ты… прямо сейчас хочешь к этому приступить?

Эвелин покачала головой.

— Нет. Мы вложили слишком много времени в тренировки, мы нужны Проекту — ведь мы работаем хорошо, даже тогда, когда нас постигают неудачи. Я много об этом думала с тех пор, как мы улетели с Иилайла. Наверное, нам стоит остаться в Проекте до тех пор, пока мы здесь нужны.

Росс задумался.

— У меня было такое жуткое детство, — покачав головой, проговорил он. — Я никогда не хотел иметь детей… Но я знаю, как бы я стал их воспитывать: совсем не так, как воспитывали меня. Вернее — не воспитывали, — закончил он и невесело рассмеялся.

Риордан усмехнулась.

— Что ж. У нас уйма времени, чтобы все обдумать и обговорить. — Она знакомо прищурилась и добавила: — Что-то не так. Я что, огорчила тебя этим разговором о детях?

— Нет, — ответил Росс. — Удивила. Я так привык к мысли о том, что мы могли застрять на Йилайле, а ведь если бы мы там застряли, у нас бы в конце концов народились отпрыски-мутанты…

— Да, я тоже думала об этом, — пробормотала его жена.

— Михаил, — кивнул Росс. — И то, что он там остался…

Эвелин ждала, пока муж подберёт нужные слова.

— Я… Может быть, со мной что-то не так? Может, все дело в моем прошлом? — Он пожал плечами. — Это так глупо. Даже не знаю, смогу ли объяснить, да и стоит ли пытаться.

— Мы с тобой когда-то договорились: лучше не скрывать что-то, а выговариваться, — заметила Риордан. — Ты не сможешь меня шокировать. Я слишком многое повидала, пока жила одна.

— Дело в Михаиле, — повторил Мердок.

— В Михаиле? А именно?

— Не в нем самом, а в том, как он поступил.

— Ах, вот оно что! — Глаза Эвелин широко раскрылись от внезапного понимания. — Ты не думаешь, что смог бы принять такое решение в подобных обстоятельствах, если бы среди участников пропавшей экспедиции оказалась я, а не Светлана?

Росс поморщился.

— Если бы я узнал о том, что ты заперта там до конца твоей жизни, не знаю, смог бы я добровольно присоединиться к тебе, понимая, что это бессмысленно. Скажи, из-за этого я становлюсь…

— Никем ты не становишься! — яростно возразила женщина. — Прекрати. Прекрати. Нельзя мучить себя вопросами типа «а что, если…», потому что обстоятельства совсем иные. Во-первых, и Саба и Гордон убеждены в том, что он изначально намеревался остаться, если бы сумел разыскать Светлану. Думаю, они много об этом говорили. И это не удивительно, если учесть, что и они оба потеряли напарников, заблудившихся в прошлом.

— И как же они на это смотрят? — спросил Мердок. — И откуда такие выводы? Только из того, что Никулин всеми правдами и неправдами пробился в число участников экспедиции?

— Да нет, это как раз могло быть чистой воды авантюрой. — Эвелин рассмеялась. — Все их доводы мне неизвестны. Но Гордон рассуждал о психологическом состоянии Михаила. Он был так похож на человека, уставшего воевать. Слишком много жестокости, слишком много погибших товарищей после нападений лысоголовых на русские станции. Согласись — вольно или невольно пересмотришь свои взгляды на жизнь в таких-то условиях.

Росс кивнул. Да, это можно было понять.

— Было и другое, но я не стала расспрашивать. Я скажу тебе о том, что убеждает лично меня. Весь этот флирт до отлёта и потом, на борту… Это было так… так пусто. Честно говоря, я думаю, что таким образом Михаил пытался усыпить нашу бдительность, чтобы нам и в голову не пришло, будто он задумал такое. В конце концов, после того как мы приземлились на Йилайле, он мог спокойно закрутить романчик и с Верой, и с Ириной. Обе они были бы этому только рады. Но он этого не сделал. Обеих отверг, да ещё и разозлился на Ирину, когда та не пустила его к Светлане. Но, в конце концов, — Эвелин пожала плечами, — он нашёл выход, который так искал, и тот факт, что Зинаида позволила ему уйти, означает только одно: она понимала, что наша безопасность будет гарантирована не только уничтожением машины времени, но и нежеланием Михаила возвращаться в наше время. Он все продумал заранее. Это не было решение, принятое под влиянием момента.