Тэлия узнала о своей подруге нечто новое, нечто, о чем мало кто догадывался. Под внешней силой и подтянутостью учителя верховой езды скрывалась хрупкость снежинки. Душевное равновесие Керен покоилось на трех китах: ее связи с Тереном, связи с Дантрисом, ее Спутником, и связи с Ильзой. Отчасти именно поэтому Круг, когда близнецы достигли среднего возраста, освободил обоих от полевой службы, назначив постоянными преподавателями при Коллегии (хотя главным доводом явилось то, что оба были мастерами в своей области — Керен в верховой езде, а Терен в обращении с детьми: у него был настоящий дар преподавания). Вероятность того, что с Дантрисом или с ее братом может здесь приключиться какое-то несчастье, была очень мала. Ильза получила назначение Специальным Курьером из-за необычайной выносливости ее Фелары, уступающей лишь Ролану — хотя верно и то, что должность гонца считалась менее опасной, чем многие другие (что опять-таки не явилось главным соображением). И все же Тэлия часто с неясным страхом думала о том, что если когда-нибудь что-нибудь случится с Ильзой, Керен вполне может ее не пережить.
Ночь была теплой; насекомые еще не появились, в небе висела полная луна. Обстановка совершенно идиллическая. Нашлось даже чудесное мягкое ложе из молодых папоротников, на котором они смогли расстелить плащи. Тэлия встретила Скифа абсолютно случайно, когда возвращалась с прогулки с Элспет по Спутникову Полю. По обоюдному молчаливому согласию они повернули обратно и нашли это идеальное место для свиданий…
— Удобно?
— Угу. И звезды…
— Роскошные. Я мог бы смотреть на них вечно.
— Я думала, — поддразнила его Тэлия, — что у тебя другое на уме!
— О да…
Но Скиф провел день, уворачиваясь от ударов Альбериха, а Тэлия встала задолго до рассвета.
Тэлия отвечала на его робкие, но нежные ласки. Она была одновременно взволнована и слегка испугана, но судя по тому, как действовал Скиф, она явно не казалась ему слишком неуклюжей. Она расслабилась впервые с самого раннего утра и почувствовала, как уходит напряжение из его плеч…
… и оба они одновременно уснули.
Проснулись они промокшие от росы; над головой щебетали птицы, солнце только-только начинало вставать.
— Страшно не хочется признавать, но.. — Начал Скиф со вздохом.
— Знаю. Похоже, у нас ничего не выйдет, верно?
— Похоже, что нет. Это или боги, или судьба, или бес противоречия.
— Или и то, и другое, и третье. Думаю, мы обречены быть просто добрыми друзьями. Что ж, нельзя сказать, что мы не пытались!
К большой радости Скифа, их одноклассники, по-видимому, совершенно не подозревали о том, что их свидания закончились ничем. Тэлия считалась очень неприступной; Скиф с изумлением обнаружил, что его престиж очень вырос, и немедленно постарался ему соответствовать.
По чистому совпадению Альберих на другой день освободил его от должности помощника и назначил вместо него Джери, так что у Скифа никогда больше не возникало проблем, погубивших его «роман» с Тэлией. Тэлия же просто спокойно улыбалась, когда ее дразнили Скифом, так что их секрет так и остался тайной.
В том году Колокол Смерти звонил четыре раза; Тэлия оказалась в новой для себя роли — новой и совершенно неожиданной.
Она присутствовала на похоронах первого из погибших за этот год. Осень еще только начиналась, и днем в воздухе все еще пахло летом, хотя ночи становились холоднее. После церемонии Тэлия пошла на Спутниково Поле и, не седлая, вскочила на Ролана. Против обыкновения, они не двинулись легкой рысцой наобум, куда глаза глядят; скорее казалось, что обоих что-то тянет в определенный уголок Поля.
Спутниково Поле не было просто ровным полем, как можно было предположить по его названию. Скорее оно представляло собой холмистый, частично покрытый лесом участок площадью несколько акров, на котором располагались конюшня для укрытия в непогоду, сенной сарай и амбар, где хранился корм для Спутников, а также сарай для сбруи, в действительности скорее не сарай, а основательное строение с двумя очагами в противоположных концах. Сердцем поля являлась Роща, откуда когда-то вышли первые Спутники и где стояла колокольня с Колоколом Смерти. Помимо открытых участков на Поле имелись также несколько питавшихся талой водой ручьев и заводей, и множество укромных, тенистых рощиц.
«Чувства» Тэлии привели ее к одному из таких уединенных уголков, крошечному озерцу на дне такой же крошечной долины, над которой образовали свод нависающие ветви покрытых золотой листвой ив. Там, уставившись отсутствующим взглядом в воду, сидел Герольд; его Спутник тревожно тыкался мордой ему в плечо.
Тэлия спешилась и села рядом с молодым человеком.
— Вы не хотели бы поговорить об этом? — спросила она после долгого молчания.
Он кинул в воду кусок коры.
— Я нашел его… Герика, я имею в виду.
— Плохо?
— Не могу даже передать. Что бы ни убило его, оно не могло быть ни человеком, ни даже чем-то похожим на человека. А хуже всего то…
— Продолжайте.
— Он объезжал мой округ. Если бы я не сломал ногу, на его месте мог оказаться я. Может быть.
— Но вы так не думаете?
— Там, на Западной Границе, особенно в моем округе, творятся странные вещи. Я пытался предостеречь его, но он только рассмеялся и сказал, что я слишком долго пробыл в глуши и наслушался сказок. Быть может, если бы там оказался я… Не знаю.
Тэлия продолжала молчать, зная, что собеседник чего-то не договорил.
— Я больше не могу спать, — произнес Герольд наконец; лицо его и в самом деле выглядело изможденным. — Каждый раз, стоит мне закрыть глаза, как я вижу его лицо, то, каким я его нашел. Кровь… боль… Будь оно проклято во всех Двенадцати Преисподних! — он всадил кулак в землю рядом с собой. — Почему это должно было случиться с Гериком? Почему. Я никогда не видел человека, более влюбленного в жизнь — почему ему пришлось умереть так.
— Хотела бы я знать ответ, но я его не знаю, — отозвалась Тэлия. — Думаю, мы получим ответы на все «почему» только тогда, когда сами встретим свою судьбу… — Ее голос замер; она искала слова, чтобы хоть как-то утешить Герольда. — Но если Герик любил жизнь так сильно, как вы говорите, он наверняка должен был пользоваться каждой ее минутой?
— Знаешь… ты права. Я частенько поддевал его за это; порой он только смеялся и говорил, что, поскольку он не знает, что ждет его за углом, он намерен взять все, что можно, от того, что у него есть в данный момент. Клянусь, иногда казалось, будто он старается прожить три человеческих жизни зараз. Как же, я помню случай, когда…
Он продолжал, нанизывая одно воспоминание на другое, временами совершенно забывая о присутствии Тэлии — кроме как о слушателе, перед которым он мог выговориться. Он остановился только тогда, когда у него пересохло в горле, и, вздрогнув, понял, что проговорил не меньше двух часов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});