Домашний телефон тоже прослушивался. Но неужели СЭПО ожидало какой-то дилетантской неосторожности? Например, обсуждения нелегальных вопросов по телефону? Возможно, они рассчитывали определить круг знакомых, чтобы потом обнаружить что-нибудь необычное? Пожалуй, и тут Стиг разочаровал их. Крайне редко ему случалось отвечать на звонки «восточных» дипломатов, а вот с «западными» это происходило сплошь и рядом. Ни для кого не было секретом, что связи с сотрудниками американского посольства и с американцами, которых он знал еще по Вашингтону, были особенно оживленными. Возможно, СЭПО и регистрировало их с привычным подозрением, но на этом нельзя было нажить капитала.
Правда, однажды Стиг звонил по домашнему телефону Ющенко и просил его прибыть в командную экспедицию. Это заинтересовало контрразведку. Но не визит как таковой, поскольку было общепринято, что иностранные военные атташе посещали командную экспедицию. Странным показалось то, что полковник вызывал туда генерала! Возможно, он не был достаточно почтителен в интонациях, и это не прошло незамеченным. Анализируя позже ситуацию, Веннерстрем вынужден был квалифицировать это как явный промах со своей стороны.
Если уж было так трудно определить внешние нелегальные контакты, то что говорить о внутренних связях? Главный вопрос, интересовавший контрразведку, – как велся сбор информации. Могла ли как-то выявиться скрытая, теневая сторона этого? Имелась ли возможность отделить нелегальное от легального? Практически это было невозможно. Для выполнения служебных обязанностей в министерстве обороны Веннерстрем должен был знать, что происходит в вооруженных силах. Прежде всего, в тех, на которых он специализировался: ВВС, ПВО и техническое развитие, особенно – ракетостроение. Таким образом, сюда входило все, что интересовало Москву.
Для многих докладов в Центр было вполне достаточно информации, которую он получал из самых обычных, открытых источников. Тут не требовалось никаких дополнительных или секретных контактов. Так что в ходе проверки СЭПО не могло обнаружить ничего интересного. Общепринятый порядок более чем устраивал агента. Возможно, кому-то или даже многим казалось, что он был чересчур уж энергичен и любознателен. Но чтобы подобные субъективные предположения могли стать пищей для контрразведки?! Сам Веннерстрем считал это маловероятным. Что же касается русской стороны – то тут сомнения закрадывались. Слишком уж безрассудно действовал порой бывалый Стиг Густавович.
Как же все происходило на практике? В качестве примера можно взять техническое описание американской ракеты «Бомарк», упоминавшейся раньше. Документы на нее находились у авиационного командования, которое рассматривало возможность приобретения этой системы оружия. Одно только описание стоило около миллиарда крон – для шведского кошелька довольно внушительная сумма, поэтому министр обороны непременно желал ознакомиться с документацией лично.
Обязанностью Веннерстрема стало позвонить и попросить прислать ее в командную экспедицию. Просьбу исполнили сразу, но прошло несколько дней, прежде чем Стигу удалось попасть с этими бумагами на прием к министру. За время ожидания он успел перефотографировать для Центра все страницы описания. Довольно солидная кипа листов отняла целых полдня, хоть он и спешил: надо было успеть все сделать, пока никого из семьи не было дома. Золотого правила семейной конспирации Веннерстрем придерживался всегда: домашние ни в коем случае не должны быть замешаны ни в какие тайны и секреты. Правило это он свято соблюдал до самого конца.
Другой пример. Время от времени Стиг брал специальную литературу из книгохранилища: издания, необходимые ему в служебных целях. Там же находились и материалы, которые он хотел бы получить для нелегальных докладов, – было так естественно захватить эти книги вместе с остальными! Тут не проявлялось никакого нарушения порядка.
Или еще проще. В военные учреждения секретные документы всегда доставлялись согласно рассылке. Таким образом, они автоматически попадали в рабочий кабинет Веннерстрема и хранились в массивном сейфе. Кто мог бы подсчитать, сколько раз он подходил к этому сейфу по служебной необходимости, а сколько – по нелегальной? Могла ли контрразведка определить это? Ответ напрашивался лишь один – нет!
И все-таки, все-таки…
Глава 29
К огорчению Отто Даниэльссона, Веннерстрем по-прежнему не оставлял за собой никаких веских улик. Тем не менее в I960 году СЭПО решило информировать министра обороны о том, что он находится под подозрением. (Напомним, что именно с этого года не разоблаченный еще предатель Поляков сидит во второй командировке в США – на сей раз не в Нью-Йорке, а в Вашингтоне – и о существовании ценного шведского агента ему уже известно. Из этой информации давайте и будем исходить, прослеживая все последующие события.) Однако со стороны министра не последовало никаких дисциплинарных мер. Очевидно, подозрения казались ему еще слишком расплывчатыми, и никаких изменений в его поведении Стиг вообще не заметил. Если бы это произошло, не почувствовать было бы невозможно – слишком часто они встречались. Поэтому Веннерстрем по-прежнему не ведал об опасности, которая нависла над ним.
К тому времени Отто Даниэльссон использовал новый метод, чтобы попытаться поймать его в свои сети. Он начал в деталях анализировать образ жизни Стига, чтобы получить представление о его личных расходах: не превышают ли они получаемых доходов? Трудно даже представить себе эту огромную работу, требующую невероятного терпения.
Расследование повторялось в I960 и 1961 декларационных годах. Иными словами, Отто провел сравнение между заявленными Веннерстремом доходами – с одной стороны, и расходами, полученными в результате анализа – с другой. По его расчетам, сумма доходов была превышена на 17 тысяч крон в 1960-м, и на 6 тысяч – в 1961 году. В действительности же, исходя из реальных расчетов, первая сумма была слишком велика, а вторая – слишком мала. В любом случае надежды Даниэльссона на то, что таким образом экономическое положение подозреваемого проявится, не оправдались.
С самого начала Стиг отчетливо понимал, что ни в коем случае не должен привлекать внимания к своему финансовому положению. Нельзя сорить деньгами, нельзя демонстрировать излишний достаток как внутри семьи, так и за ее пределами. В глазах окружающих его экономическое положение должно соответствовать служебному уровню, и он строго придерживался этого правила, помня, что многие агенты «засыпались» именно на деньгах. Особенную осторожность в личных расходах Стиг проявлял после возвращения в Швецию. Но, к сожалению, думал только о том, чтобы не вызвать подозрений у окружающих, и не предусмотрел, что его экономическое положение заинтересует не досужих соседей, а серьезную и опасную организацию. И уж, конечно, не принимал во внимание личность Даниэльссона, способного с настойчивостью и терпением годами пересчитывать деньги в чужом кошельке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});