Читать интересную книгу 1945. Год поБЕДЫ - Владимир Бешанов

Не суть важно. Важно другое: уже было совершенно ясно, что на своей земле «запуганные» и «оболваненные» немцы бьются насмерть. К тому же на заключительном этапе войны, имея в неограниченном количестве вооружение и технику, все советские дивизии страдали хронической некомплектностью личного состава — повыбивало мужиков. «За время наступления от Вислы до Данцига, — подтверждает генерал Батов, — у нас была одна особенность: огня много, а в людях острый недостаток. Пополнения не получали. В дивизиях осталось не больше 40 процентов личного состава. Почистили тылы, сократили ездовых, на каждого оставляя по Два-три коня. Послали в дивизии даже роту охраны штаба армии, оставив солдат только для ночных постов». Немецкие командиры, наоборот, жаловались на нехватку оружия, топлива, боеприпасов, дефицит подготовленных офицерских кадров, но солдат в Вермахте вполне хватало.

Тогда откуда взялся у Константина Константиновича такой энтузиазм по поводу Данцига? Или он настолько был не осведомлен о противнике?

В изложении сержанта Никулина план маршала был прост:

«Сопротивление немцев было сильное, наши потери, как всегда, велики, и осада города затягивалась. В одно прекрасное утро на наши головы, а также и на Данциг посыпались с неба листовки. В них говорилось примерно следующее: «Я, маршал Рокоссовский, приказываю гарнизону Данцига сложить оружие в течение двадцати четырех часов. В противном случае город будет подвергнут штурму, а вся ответственность за жертвы среди мирного населения и разрушения падет на головы немецкого командования…» Текст листовок был на русском и немецком языках. Он явно предназначался для обеих сторон. Рокоссовский действовал в лучших суворовских традициях:

— Ребята, вот крепость! В ней вино и бабы! Возьмете — гуляй три дня! А отвечать будут турки.

Рокоссовский был романтик. Жуков — тот суровый, жесткий, деловой человек, а этот — романтик».

С утра 14 марта после короткой артподготовки войска 2-го Белорусского фронта бросились на штурм.

Пятикилометровый путь 70-й и 49-й армий к берегу Данцигской бухты с поэтапным прогрызанием, одной за другой, четырех оборонительных позиций занял двенадцать суток непрерывных боев, «иногда уничтожение крупного опорного пункта обороны занимало несколько суток». Ежедневное продвижение в мартовской грязи исчислялось сотнями метров и оплачивалось немалой кровью. В Цопот советские части ворвались утром 25 марта, расчленив группировку противника на две части. В районе Готенхафена были блокированы остатки 7-го и 46-го танковых корпусов; в районе Данцига остались части 23, 27, 20-го армейских, 18-го горнострелкового корпусов.

Сражение за Готенхафен 19-я и 1-я танковая армии вели до 28 марта. В ходе овладения городом и портом ими было взято почти 19 тысяч пленных, около 200 танков и штурмовых орудий, 600 орудий, 71 самолет, 6246 автомобилей, 20 различных кораблей, в том числе затопленные немцами на рейде остов линкора «Гнейзенау» и учебный артиллерийский корабль «Шлезвиг-Гольштейн». Последний, начав службу в 1908 году в статусе эскадренного броненосца, был после войны поднят и почти год прослужил в составе ВМФ СССР. Остатки немецкого гарнизона частью ушли на судах, частью отступили на север, на плацдарм в районе Оксхёфт.

1-я гвардейская танковая армия, потерявшая по разным причинам 403 боевые машины, была изъята из состава фронта и вернулась на берлинское направление. После осмотра и ремонта техники выяснилось, что к дальнейшей эксплуатации пригодно лишь 92 бронеединицы. Не страшно: на станцию Швибус один за другим прибывали эшелоны с новенькими «тридцатьчетверками». Проблема была только с новенькими танкистами: пополнение плохо знало устройство боевой машины, водители имели по 6–10 часов вождения и путали передачи.

30 марта войска 2-й ударной, 65-й и 49-й армий взяли город и порт Данциг: «Данциг взяли довольно быстро, хотя почти вся армия полегла у его стен. Но это было привычно — одной ордой больше, одной меньше, какая разница. В России людей много, да и новые быстро родятся! И родились ведь потом! Было все как водится: пьяный угар, адский обстрел и бомбежка. С матерной бранью шли вперед. Один из десяти доходил. Потом началось веселье. Полетел пух из перин, песни, пляски, вдоволь жратвы, можно шастать по магазинам, по квартирам. Пылают дома, визжат бабы. Погуляли всласть!»

Трофеи действительно были богатые, в том числе 140 танков и самоходов, 358 полевых орудий и 45 так беспокоивших англо-американцев субмарин. Всего с 10 февраля по 4 апреля войска 2-го Белорусского фронта взяли в плен 63,6 тысячи солдат и офицеров, захватили 3470 орудий и минометов, 680 танков и штурмовых орудий, 431 самолет. Собственные потери за этот период составили 173 тысячи человек, безвозвратно — более 40 тысяч. Уцелевшие защитники Данцига ушли на юго-восток, в болотистую местность между устьями Вислы и Ногата.

Остатки 2-й немецкой армии, прижатые к морю севернее Готенхафена, 4 апреля были окончательно разгромлены и пленены силами 19-й армии. Части, блокированные на косе Хель и в дельте реки Висла, — примерно 120 тысяч человек, продолжали сопротивление до 9 мая, обеспечив эвакуацию морским путем десятков тысяч беженцев. Все это время их «сторожили» и безуспешно пытались ликвидировать соединения 19-й армии генерала В. З. Романовского, 5-й танковой армии генерала М. Д. Синенко и 1-я танковая бригада Войска Польского.

Войска правого крыла 1-го Белорусского фонта на то, чтобы пробиться к нижнему течению Одера, потратили почти месяц.

Выполняя указания Ставки от 5 марта, Жуков решил силами 7-го стрелкового корпуса генерал-майора В. А. Чистова, соединений 1-й армии Войска Польского с привлечением части сил 1-й гвардейской танковой армии не позже 7 марта уничтожить группировку противника в районе южнее Шифельбейн, овладеть Кольбергом и очистить от немцев всю территорию в полосе действий этих соединений. Силами остальных армий наступлением на запад и северо-запад планировалось завершить разгром 3-й танковой армии и выйти к Одеру на фронте от Балтийского моря до Цедена. После этого два кавалерийских корпуса и несколько польских соединений должны были организовать оборону морского побережья и восточного берега Одера, а освободившиеся войска — совершить перегруппировку на берлинское направление.

В течение 6 и 7 марта соединения 1-й армии Войска Польского, 7-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии и части 11-го гвардейского танкового корпуса вели бои с окруженными немецкими дивизиями в районе Шифельбейн, но решить до конца поставленную задачу не смогли. Остатки 10-го корпуса СС генерал-лейтенанта Гюнтера Краппе (впрочем, уже без Краппе, который был пленен 6 марта) прорвались на северо-запад, к Трептову и Гоффу, где заняли полукруговую оборону на приморском плацдарме размером 20 на 40 километров. Здесь, в населенных пунктах Пустхоф и Гофф, имелись причалы, пригодные для приема кораблей. Сюда же, выполняя последний приказ генерала Рауса, 7 марта пробилась боевая группа «Теттау», к которой присоединились «осколки» 18-го горнострелкового корпуса — 33-я дивизия СС «Шарлемань» и 15-я дивизия СС.

Советское командование предполагало, что немцы собираются эвакуироваться морем, и стремилось не допустить этого.

Поскольку танкисты Катукова перешли в подчинение 2-го Белорусского фронта, 8 марта маршал Жуков поручил ликвидацию приморской группировки противника войскам 7-го стрелкового и 7-го кавалерийского корпусов. При этом 79-й стрелковый корпус должен был перекрыть путь на запад, пехотинцы 7-го стрелкового корпуса — осуществлять нажим с юга, конники — отогнать врага дальше на восток. Общее руководство операцией, которая началась утром 10 марта, было возложено на штаб 3-й ударной армии. К исходу дня 207-я дивизия 79-го стрелкового корпуса, усиленная мотоциклетным и истребительно-противотанковым полками, обойдя Гросс-Юстин, пробилась к побережью, захватила Пустхоф и завязала бой за Гофф. Атака кавалерийского корпуса на Карнитц (15 километров западнее Трептова) успеха не имела. С целью оказать помощь кавалерии генерал Симоняк приказал повернуть на северо-восток две дивизии 7-го стрелкового корпуса и взять Карнитц, а кавалерии наступать на Трептов. Противник в это время, прикрывшись заслонами, оставил район Трептова и сосредоточил основные силы прорыва в районе Гофф против 207-й стрелковой дивизии. Одновременно в полосе 171-й стрелковой дивизии немцами был подготовлен встречный удар со стороны городка Дивенов (ныне Дзивнов), расположенного у основания косы, перекрывающей устье Одера.

Дальнейшие события стали следствием отсутствия разведки и должного взаимодействия между советскими соединениями и самоуверенности некоторых командиров, убежденных, что враг уже никуда не денется. Между тем, как отметил командир 150-й стрелковой дивизии генерал В. М. Шаталов, «немцы тут были в чем-то организованнее нас, в чем-то предприимчивее. К тому же им придавало сил отчаяние».