Генеральный секретарь указал на луну:
— Это меньшая часть. На ней сохранились руины цивилизации № 191, но это безжизненный мир. Великий Разрыв — самая страшная катастрофа в истории Трисоляриса. Постепенно под действием собственного тяготения оба осколка приобрели сферическую форму. Плотное, раскаленное вещество ядра вытекло наружу, океаны вскипели, континенты дрейфовали по поверхности магмы, словно айсберги. Когда они сталкивались, земная кора становилась текучей, словно вода. Воздвигались горные массивы, за один час достигали в высоту десятка километров и так же быстро разрушались.
Некоторое время оба осколка соединялись между собой потоками раскаленной лавы, образовавшей что-то вроде текущей в космосе реки. Потом лава остыла и превратилась в кольца вокруг планет. Но кольца были нестабильны; камни, из которых они состояли, начали падать обратно на поверхность. Ливень из огромных камней продолжался несколько столетий… Можете представить себе этот ад? Такой ужасной экологической катастрофы наш мир еще не знал. Жизнь на спутнике исчезла совсем, материнская планета тоже едва не превратилась в пустыню… Но постепенно недра успокоились, и семенам жизни удалось прорасти вновь. В новом океане и на новых континентах эволюция сделала свои первые неуверенные шаги… Время прошло, и возникла цивилизация — в сто девяносто второй раз. Весь процесс занял девяносто миллионов лет.
Положение Трисоляриса во Вселенной куда более шатко, а судьба гораздо страшнее, чем мы надеялись. Что случится, когда летящие звезды застынут в следующий раз? Скорее всего, наша планета не просто заденет край солнца, а упадет прямо в его пламенное нутро. Вопрос времени, только и всего.
Поначалу эта мысль была лишь наводящей страх гипотезой, но сделанное в последнее время астрономическое наблюдение отняло у нас всякую надежду. Исследователи намеревались восстановить по оставшимся признакам историю формирования звезд и планет в нашей системе. И обнаружили, что в очень далеком прошлом в ней было двенадцать планет. Осталась только одна.
Возможно лишь одно объяснение: прочие одиннадцать были поглощены солнцами. Наш мир единственный, выживший в этой Великой Охоте. То, что цивилизации удавалось возрождаться сто девяносто два раза — чистая удача, если это можно так назвать. К тому же после более пристального изучения мы обнаружили феномен «дыхания» звезд.
— Звезды дышат?!
— Это всего лишь метафора. Вы открыли газообразную оболочку солнц, но вы не знали, что эти оболочки расширяются и сжимаются в течение очень долгих циклов, словно легкие у человека. Расширяясь, оболочка может увеличиться более чем в десять раз. В такую гигантскую ловушку поймать планету гораздо легче. Когда планета проходит на близком расстоянии от звезды, она пронзает ее газообразную оболочку. Трение может замедлить скорость планеты и тогда она, словно метеор, устремится в пылающее ядро солнца, разворачивая за собой длинный огненный хвост.
Результаты исследований показывают, что за долгую историю трисолярианской звездной системы во время расширений газообразных оболочек поглощались одна-две планеты. Все одиннадцать когда-то существующих здесь планет стали добычей огненных глубин именно тогда, когда газовые оболочки достигали наибольшего диаметра. В настоящий момент эти слои наших светил находятся на стадии сжатия, иначе Трисолярис упал бы в одно из солнц, когда они проходили мимо в последний раз. Но ученые предсказывают, что очередное расширение настанет уже через тысячу лет.
— Пора убираться из этого ужасного места! — проговорил Эйнштейн, сидя на корточках, словно старый бродяга.
Генеральный секретарь кивнул.
— Больше нам нельзя здесь оставаться. У трисоляриан теперь только один путь — сыграть в кости со Вселенной.
— В каком смысле? — недоумевал Ван.
— Мы должны покинуть звездную систему Трисоляриса и пуститься в безграничное звездное море. Найти для себя в Галактике новый мир и поселиться в нем.
Послышался скрежет. Ван увидел, как массивный груз подтягивается кверху за тонкий трос, другой конец которого наматывается на приподнятую над землей лебедку. Маятник поднимался, а убывающая луна в небе за ним медленно опускалась…
Генеральный секретарь торжественно провозгласил:
— Пустить Маятник!
Лебедка отпустила трос, и груз бесшумно ринулся вниз, описывая плавную дугу — сначала медленно, потом все быстрее, пока не достиг наибольшей скорости в самой нижней точке дуги. Маятник рассекал воздух с глубоким вибрирующим звуком, который постепенно становился тише и исчез совсем, когда груз достиг высшей точки с другой стороны. Маятник на мгновение застыл, а затем пошел обратно.
Ван ощущал силу, исходящую от исполинского сооружения. Казалось, будто сама земля содрогается в такт колебаниям гигантского Маятника. В отличие от реального мира, период колебания этого маятника был нестабилен. Это происходило из-за постоянно изменяющегося притяжения огромной луны. Когда луна находилась на этой стороне Трисоляриса, ее тяготение частично компенсировало тяготение планеты, и груз терял вес. Когда луна заходила на другую сторону планеты, взаимное тяготение обоих небесных тел складывалось, и вес груза возрастал почти до величины, которую он имел бы до Великого Разрыва.
Глядя на внушающее священный трепет качание Маятника, Ван задавался вопросом, что олицетворяет собой этот монумент — стремление к порядку или капитуляцию перед хаосом? А еще Вану казалось, что Маятник — это громадный металлический кулак, с неслышным, но неукротимым боевым трисолярианским кличем наносящий бесконечные удары равнодушной Вселенной…
Сквозь выступившие на глазах слезы Ван Мяо увидел текст, возникший на фоне раскачивающегося Маятника:
Спустя 451 год цивилизация № 192 была уничтожена в пламени двух солнц, появившихся вместе. В своем развитии она покорила атом и вступила в информационную эпоху.
Цивилизация № 192 стала поворотным пунктом в истории Трисоляриса. Было доказано, что задача трех тел не имеет решения. Трисоляриане отказались от бесплодной борьбы, продолжавшейся в течение 191 цикла, и указали новый путь грядущим цивилизациям. Поэтому цель игры «Три тела» тоже изменилась.
Новая цель: выйти в космос, найти новый дом.
Мы приглашаем вас продолжить игру.
* * *
Вернувшись в реал, Ван почувствовал себя совершенно разбитым — как, впрочем, и после каждой предыдущей сессии. Но на этот раз он позволил себе отдохнуть только полчаса, прежде чем залогиниться снова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});