Когда советские войска приблизились к осажденному гарнизону, моджахеды начали упорно обстреливать их позиции со скалистых высот из-за кустов и деревьев, порой — по нескольку раз в день. Полковник Востротин приказал своим людям постоянно держать штыки примкнутыми на случай рукопашной. Обычно атаки моджахедов происходили ночью, от заката до рассвета. Востротин лично принимал участие в рукопашных схватках, что было совсем необычно для него. Однажды, попав в засаду при попытке пробиться к подразделению разведки, ему пришлось отстреливаться из пистолета Макарова, а затем просто пустить в ход кулаки. В другой раз моджахеды три дня продержали прижатыми к земле две роты, окружив занятую ими высоту, так что солдатам пришлось ввязаться в рукопашный бой.
Эти атаки стали для Востротина полной неожиданностью, так как в этой войне ближний бой был необычной вещью, и моджахеды, как правило, пытались любой ценой избежать его. Все объяснилось, как только были захвачены первые пленные. Повстанцы на деле оказались арабскими добровольцами. Тогда же Востротин впервые в жизни увидел чернокожего африканского боевика в Афганистане. Большинство этих мятежников носило черную униформу, перчатки без пальцев и были вооружены американскими винтовками М-14.[102]
Получив поддержку с воздуха и подкрепление — в том числе 240-мм самоходные минометные установки «Тюльпан»,[103] полковник Востротин, наконец, прорвался к афганско-пакистанской границе, где встретил своего друга Аушева. Востротин потерял пятнадцать своих бойцов. По его оценкам, его солдаты уничтожили около шестисот боевиков сопротивления. Из отчетов он слышал также, что еще более двух тысяч моджахедов было ранено и переправлено в госпитали на территории Пакистана. Так, через семь лет после того, как он лишился своей первой Звезды Героя Советского Союза, Востротин, наконец-то, получил эту награду.
Тем не менее, ему постоянно напоминали о трудностях, связанных с тем, чтобы удержать под контролем пограничные горные перевалы. Несмотря на усилия советских войск, весь район оставался под контролем моджахедов. Один из двух главных городов провинции Пактия, Хост, расположен в сорока пяти милях к юго-востоку от Гардеза — другого, более крупного города, в окрестностях которого находились отдельные наиболее опасные районы. Хост с его сорока тысячами жителей и гарнизоном из восьми тысяч афганских солдат уже давно был окружен и отрезан местными племенами под руководством полевого командира моджахедов Джалалуддина Хаккани. До сих пор снабжение города осуществлялось только по воздуху, но с появлением «стингеров» рейсы в Хост стали гораздо более рискованными.
Хаккани незадолго до того получил значительную помощь от арабских фундаменталистов, а также много арабских добровольцев, некоторые из которых были преступниками, высланными из Египта, Иордании и других стран, чтобы принять участие в джихаде в Афганистане. Они были среди тысяч других иностранных боевиков, наводнивших страну. Некоторые из них часто вступали в стычки с афганцами, которые, в отличие от них, далеко не так ревностно относились к религии. Арабские деньги также пошли на строительство дорог и пещерных комплексов в скалистых горных районах. Среди тех, кто занимался их сооружением в провинциях Пактия и Нангархар, был Усама бин Ладен, открывший в 1986 году свой первый лагерь обучения для боевиков-джихад истов.
По советским оценкам, в этом районе действовало приблизительно пятнадцать тысяч моджахедов. Хаккани разместил часть своих сил высоко над покрытым густым лесом горным перевалом Сатукандав вдоль дороги Хост — Гардез. Они были хорошо вооружены крупнокалиберными пулеметами и зенитными установками, в том числе «стингерами» и британскими «блоупайпами».
В 1987 году Советы решили продемонстрировать силу и открыть дорогу на Хост. Это было самое крупномасштабное наступление за всю войну, в котором было задействовано большинство частей 40-й армии. 345-й парашютно-десантный полк Востротина, в обычное время базировавшийся в Кабуле, входил в состав одной из пяти советских и афганских воинских дивизий (общей численностью в десять тысяч советских и восемь тысяч афганских солдат), которые должны были принять участие в операции под командованием нового командующего 40-й армии, генерал-лейтенанта Бориса Громова. Он был назначен на этот пост в июле и, как говорят, пытался убедить Генеральный штаб в безумности этой затеи. Тем не менее, в середине ноября 1987 года Советы начали наступление.
Часть группировки, главным образом — афганские войска, выступила по дороге на юго-восток от Гардеза, в то время как советские авиация и артиллерия поддерживали их огнем, а инженерные части занимались разминированием Канайской долины к югу от Гардеза. Даже поначалу, на открытом участке дороги на Хост, продвижение шло чрезвычайно медленно, так как путь был тщательно заминирован, и в любой момент можно было ожидать засады со стороны моджахедов. Прежде, чем саперы смогли начать разминирование, часто снимая целый слой щебня с дороги, чтобы добраться до минных взрывателей, советским войскам пришлось занять целый ряд стратегически важных высот, с которых можно было обстреливать дорогу с обеих сторон. Многие солдаты 345-го полка уже были знакомы с этим районом по предыдущим операциям на дороге Гардез — Хост. Но если прежде солдаты Востротина иногда проходили по этой дороге до двенадцати миль в день, то теперь за то же время они преодолевали в лучшем случае лишь одну милю. Им потребовался месяц, чтобы добраться до перевала Сатукандав, расположенного примерно в двадцати милях к востоку от Гардеза. Там-то и начались настоящие бои.
VI
К началу операции «Магистраль» Востротин стал доверять своему начальнику разведки Клинцевичу больше, нежели некоторым из своих заместителей в более высоких чинах. Поэтому когда еще в Ваграме в ноябре того же года Клинцевич слег с болезнью, Востротин настоял на его срочном переводе в госпиталь в Гардезе, чтобы тот мог через две недели сразу же вернуться в строй. Эта спешка вполне окупилась, когда Клинцевич получил сведения о хорошо скрытом тайнике с оружием для моджахедов в пещерном комплексе в округе Срана близ дороги Гардез — Хост. После зачистки окрестной местности советские войска действительно нашли заброшенный склад возле двух вертолетных взлетно-посадочных площадок, подступы к которому были тщательно заминированы. Саперам понадобилось шесть часов, чтобы расчистить путь к нему. Комплекс был также хорошо защищен зенитными орудиями, которые при необходимости можно было укрыть в пещерах. Внутри Клинцевич обнаружил большой склад советского оружия, прочих материалов и запасов, включая пакистанские спальные мешки. В кучах документов содержалась информация о связях боевиков с агентами китайской разведки и доказательства того, что часть оружия поступила к ним через Чехословакию и Югославию.
Известный тележурналист Михаил Лещинский, регулярно выступавший на самом популярном в СССР 1-м канале, специально вылетел в Афганистан, чтобы потом во всеуслышание сообщить в Москве о сенсационной находке. Но скоро советские войска вновь попали под обстрел, и Востротин дал приказ об отходе.
19 декабря советские воздушно-десантные войска вместе с силами Афганской армии начали наступление на перевал Сатукандав — важнейший участок линии обороны Хаккани, который защищали также мятежники из других группировок, возглавляемых такими бескомпромиссными лидерами, как Сайяф и Хекматьяр. Солдаты 345-го полка приблизились к перевалу на бронетранспортерах, после чего им предстоял пеший подъем по склону крутой, скалистой горы Джагхулегар, название которой солдаты тут же переиначили в «Хулиган». Во время подъема они попали под пулеметный и ракетный огонь врага и вынуждены были отступить. Однако когда сразу несколько рот одновременно наступает и отступает в разных направлениях, а со связью как всегда проблемы, то путаница неизбежна. Так, 345-й полк оказался под огнем не только со стороны моджахедов, но и со стороны других советских частей и войск «зеленых», то есть Афганской армии. Востротин послал Клинцевича для организации взаимодействия с 8-й афганской дивизией, командиру которой Клинцевич передал приказ действовать только с одобрения Востротина.