Гул голосов вырос до рёва набирающего силу девятого вала, на трибунах всё ожило и занялось – игроков поддержки скручивало в сложные низовые асаны и разворачивало в пружинящие прыжки и в переполненные энергетикой распахнутые узлы. Всё пространство вокруг замерцало лёгким энергетическим сиянием и выгнулось огромным подсвеченным куполом над Стадионом. Игроки-в-поле одновременно оказались сидящими в лотосе; с вытянутых к центру правых рук игроков к сердцу октагона протянулись нити энергетических лучей. В перекрестии этих лучей словно прямо из-под земли выходил-загорался полупрозрачными гранями огромный октаэдр свечи-голокоста. За несколько мгновений до начала игры он вознёсся на всю высоту и застыл над площадкой октагона, опираясь на одно лишь своё остриё. Шум-гул Стадиона стих до зазвеневшей вокруг тишины, нити энергетики игроков-в-поле прервались и игроки развернулись в полноростовые стойки. По светящейся нити центральной диагонали на вершину голокоста поднялся хрустально-сияющий мяч первого вброса – гласс-файербол.
Раздался едва слышный звук, «хлопок крыльев бабочки» – матч начался…
Девятый вал набрал полную силу – Малышу показалось, что Стадион чуть качнуло взорвавшимся звуком стотысячной поддержки матча!.. Сияющее вокруг мерцание мгновенно усилилось и Малыш различил, наконец: это были многие тысячи тончайших энергетических линий исходивших от каждого из игроков поддержки… До начала игры эти почти прозрачные энергопотоки были направлены вверх, а теперь они прочно сфокусировались вокруг всего 3D-пространства игрового поля, образовав своим множеством сферу лёгкого золотистого свечения. От игроков-в-поле вверх к гласс-файерболу потянулись расходящиеся веерами подобные же, но куда более мощные потоки энергии – лёгкое пламя вихрями окружило удерживающий хрупкое равновесие на самой вершине голокоста мяч. С долю секунды он ещё держался неподвижно стиснутый встречным балансом энергий, а потом легко опрокинулся в верхнюю ареал-зону лайм-оранжевых. Тут же к нему метнулся импульс-луч находящегося в одном из боковых углов интера розово-чёрных и файербол полыхнул ослепительной вспышкой взрыва – перехватывающий импульс интера лайм-оранжевых сверху опоздал лишь на какое-то минимгновение… Эхом первого гола восторженно завибрировали трибунные полотна поддержки розово-чёрных среди какого-то мегаутробного стона лайм-оранжевых.
Том что-то жестами показывал Малышу.
– Том! Е… ё… я… ага… – пропытался Малыш проорать что-то Тому, но тот в ответ лишь мимически ухахатывался над ним и стучал себя ладонью по лбу.
– А… – сообразил Малыш и перешёл на общение через InfoInsider. – Чё нам влупили уже чё ли – ага?
– В самое солнышко! – восторгу Тома, казалось, не было предела. – Гласс рехнули в высшей зоне с первого руха!! Такое не каждый день – ну, щас начнётся!.. Наши на голом кетче теперь…
У розово-чёрных было уже три новых файербола – Малыш увидел, как легко они соскальзывали с рук полевых игроков и тут же уходили в распасовку по секторам. Игроки сторон перемешались в поле в каком-то своём игровом порядке и теперь сопровождали каждое перемещение мяча активными передвижениями. Лайм-оранжевые недолго оставались на кетче – второй из запущенных мячей был перехвачен почти сразу же, а через несколько минут ещё один файербол розово-чёрных запущенный в нижнюю ареал-зону голокоста был отбит встречным ударом и взорвался на одном из их секторов. Лайм-оранжевые генерировали себе в арсенал второй мяч и с первой же подачи взорвали его в нижней ареал-зоне голокоста – гол принёс им право на двойную генерацию…
Дальше Малыш едва успевал следить то за убывающим, то за нарастающим количеством мячей-файерболов вращающихся в распасовке и стремительно прочерчивающих молниеобразные зигзаги наносимых ударов. Голы следовали один за другим, иногда по несколько файеров одновременно. Поражаемые грани голокоста и сектора октагона начали медленно – по количеству набираемых в них очков – разгораться светоцветовыми всполохами своих команд. Объёмное поле игры стало всё больше и больше напоминать распускающийся огненный цветок колоссальных масштабов…
На трибунах происходило что-то невероятное – игроки поддержки, посылая энергопотоки своим командам, то уходили в бесподвижнейшее сосредоточенное созерцание, то взрывались мощнейшей динамикой, то рассыпались на индивидуальные единицы и группы, то смыкались в большие сверхзамысловатые фигуры и целые энергетические цепи-волны. Когда такой полигон начинал пульсировать или вся волна начинала медленно-плавное своё перекатывание по трибуне, вниз к голокосту низвергался целый поток сведённых воедино набирающих яркость энерголучей поддержки…
Когда закончился первый сет-тайм, Малыш почувствовал себя нечайно вынырнувшим из жерла разноцветно пылающего вулкана.
Fireball. Матч. Тайм 2
– Ну как тебе физподзарядка для маленьких?! – ржал Том над очумевшим совершенно видом оффигефшего полностью Малыша.
– А мороженое будут давать? – Малыш оглашённо припомнил правильно-футбольные правила своего недавнего жизнедетства.
– И курицев-фри в серпантине из бантиков?!..
Трибуны чуть поутихли – теперь над Стадионом стоял вполне мирный, мягко переливающийся гул многотысячных голосов и едва мерцало остывающее в небе энергосияние…
– Том, а кто ведёт вообще? – очнулся Малыш.
– Зырь, – Том кивнул на по-прежнему светящийся гранями голокост, – наши ареалы и лепестки горят ярче немного. Это значит они нам отожгли. Хотя, в принципе, пока идём почти поровну, но гласс-болом они нам на старте свечу, конечно, пофставили!.. Ну ничё – посмотрим ещё…
Но «ещё посмотреть» оказалось гораздо трудней даже, чем в первом сет-тайме: второй тайм начался с того, что розово-чёрные зачем-то перебросили из параллельного статик-юсд-мира ещё по игроку на сектор – видимо в какой-то из параллелей дела шли ещё более убедительно в их пользу. Слаженные звёздочки-пентаграммы на построении перед таймом привели Малыша к пораженческим настроениям и он начал рассматривать трибуны вместо игры – на них было не меньше увлекательно-непонятного, зато количества игроков поддержки с обеих сторон в отличие от поля были хоть примерно одинаковыми!..
И сначала было ещё ничего. Малыш искренне сочувствовал проигрывающей команде родного города, хоть помочь пока мало чем мог – навряд ли бы вся вместе собранная энергетика его сочувствия обратилась бы хоть сколь-нибудь видимым энерголучом, практики пока не хватало. Он сидел и хлопал больше не в ладоши, а ушами по щекам, потому как порой ещё и переживал, что перепутает нафик всё и не в ту сторону зааплодирует…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});