Читать интересную книгу Том 4. Творимая легенда - Федор Сологуб

– Техника дела известная, – продолжал Меччио. – Правительство во что бы то ни стало попытается сорвать забастовку и вызвать вооруженное восстание в надежде залить страну кровью и ужаснуть рабочих. Для этого ему достаточно подослать несколько провокаторов. Они сделают два-три выстрела в войска, и солдаты поверят, что перед ними – враги.

– Вы забываете, Меччио, что королева Ортруда не согласится на то, чтобы ввести военное положение, – сказала Афра.

Меччио спокойно ответил:

– Воля доброй королевы не устоит перед яростью трусливого буржуазного парламента. В крайнем случае ее убьют или свергнут. Нет, Афра, мы должны быть готовы ко всем случайностям. Всеобщая забастовка, вооруженное восстание, захват пролетариатом власти – вот этапы нашего пути.

– А желтые синдикаты вас не беспокоят?

– Пустяки! Наш центральный комитет решил набирать боевые дружины. И это исполняется в большой тайне.

Афра сказала улыбаясь:

– Филиппо, вы так откровенны со мною! Вы знаете, что я близка к Ортруде.

– От наших организаций, – возразил Меччио, – Ортруде лично и ее семье не угрожает ни малейшей опасности. В этом я вам ручаюсь. Пусть она занимается своею живописью безбоязненно, – мы ничего не имеем против того, чтобы ее милые пейзажи, в которых так много настроения, и ее изображения нагих дев, которые она пишет с настоящим искусством, приобретались и впредь для национальной галереи.

Афра улыбаясь сказала:

– Я вспомнила сейчас забавную встречу с одною простушкою. Она при всей своей болтливости все же не могла выболтать тайны только потому, что и сама не была в нее посвящена.

Рассказала об Альдонсе Жорис.

– Это, конечно, Танкред, – с негодованием сказал Меччио. – Этот авантюрист никому не дает спуску. Но скоро он сломит себе голову.

– А моей болтливости вы, Филиппо, не боитесь? – спросила Афра.

– Болтайте, Афра, сколько хотите, – отвечал Меччио, – я уверен, что, предупреждая ваших друзей, вы не скажете им того, чего говорить им не надо. Но о том, что народ готов восстать, говорите им. Мы и в парламенте громко говорим большинству: если вы не совершите немедленно крупных социальных реформ, то неизбежно вооруженное восстание. Об этом же говорят те тысячи книжек, которые мы бросаем в народ. Народ доведен до отчаяния, – повторяйте своей высокой подруге почаще эти простые и страшные слова.

– Ортруда их запомнила, – сказала Афра. – Но что же она может сделать!

– Так и мы, – сказал Меччио, – ничего не можем. Ход событий неотвратим. Мы только облегчаем течение событий. Доставка оружия, Афра, это – большая тайна, – идет успешно. Кроме того, мы устроили в горах свой завод для выделки холодного оружия. Славные оттуда выходят клинки! Нам удалось устроить склад оружия под боком у королевского замка.

– Зачем так?

– Нашлось безопасное место. Один раз наши, правда, оплошали. Солдаты совсем было окружили их, но, если поверить их спутанному рассказу, их спасла какая-то горная фея, черноокая царица лазурного грота.

Афра отвернулась к окну. Делала вид, что увидела на улице что-то интересное. На лице ее отражалось колебание. Меччио продолжал:

– Эти люди очень суеверны. Не знаю, что им там показалось. Опасный промысел! Понятно, что контрабандисту трудно сохранить душевное равновесие. На что вы там смотрите, Афра?

Подошел к окну. Сказал:

– Вот один из отрядов нашей армии.

Открыл окно. С улицы доносилось пение: женские голоса пели международный гимн. По улице шли босые девушки и женщины в простонародной одинаковой одежде. Лица у них были праздничные, на одежде и в волосах у них было много цветов, и в руках у некоторых были флаги с какими-то изображениями и буквами.

– Женщины, которых вы видите, – объяснял Меччио, – члены двух синдикатов, телефонисток и сельских учительниц. Они празднуют регистрацию синдиката телефонисток.

Афра спросила:

– Почему у них одежды одинаковы и ленты одного цвета?

Меччио засмеялся. Сказал:

– К стыду моему должен сознаться, что нашим агитаторам помогают народные суеверия. Слухи о гроте, который открылся, о белом короле – все это нам на руку. Люди, о которых я вам сейчас рассказывал, очень подробно описали наряд своей горной покровительницы. Это им было не трудно сделать, работа фантазии была не велика, любая крестьяночка могла послужить им моделью. Но так как они вообразили, что горная фея стоит за рабочий люд, то вот точь-в-точь по их рассказу стали одеваться девушки и женщины, сорганизовавшиеся в синдикаты: зеленая с красным вышивка – листья и цветы гвоздики, – зеленая лента вместо пояса, белая матовая пряжка, на голове повязка белая с красными бусами и сандалии, как у горной феи, подвешены к пряжке пояса.

– Одежда, которую любит носить Ортруда, – нерешительно сказала Афра.

Посмотрела на Меччио спрашивающим взглядом.

Меччио сказал:

– Я догадываюсь, что вы хотите сказать, милая Афра. Но пусть это останется секретом капризной королевы. У нее нет детей, и она забавляет себя, как может. А для нас приятнее волшебная царица лазурного грота. Эта невинная сказка ничему не повредит. Сельские учительницы нам очень полезны. Они так близки к народу.

– Но ведь они мало образованы, – сказала Афра, – и, мне кажется, по большей части очень недалекие люди.

– Это – не беда, – возразил Меччио. – Есть слишком тупые, тех мы не трогаем. А она, ваша Ортруда, все еще влюблена в своего Танкреда?

– Влюблена, как прежде, но уже начинает его понимать, – тихо сказала Афра.

– А знает что-нибудь об его похождениях, об его мечте быть королем?

– Нет.

– Отчего вы не откроете ей глаза?

– Пусть узнает не от меня. Женщины ненавидят тех, кто приносит им такие новости. А мне будет больно, если она меня невзлюбит. Его заговор, – кто это может доказать!

– Этого господина я бы с удовольствием повесил, – сказал Меччио. – Честолюбивый авантюрист, игрок не очень честный и похотливый немец. Но надо сознаться, что Танкред для нас в некотором смысле человек полезный. Его политика и его донжуанство очень роняют династию в глазах буржуазии и в глазах рабочих. Теперь мы решились выступить опять против этого господина. Вот я прочту вам статью.

Меччио достал из письменного стола несколько узких, пронумерованных листков. Афра спросила:

– Надеюсь, не об его любовных делах?

– И об этом.

– Филиппо, зачем!

– Афра, моя милая, я долго повиновался вам в том, что касалось этих его отношений. Но есть пределы для всего. Пока он побеждал в своем кругу, нам до этого не было никакого дела. Мы хорошо знаем, чего стоит показная добродетель блестящих семейств. Но он добрался наконец до работниц. Это уж нельзя стерпеть.

Меччио прочел Афре свою статью против Танкреда. Она была пропитана ядом убийственно-метких сарказмов. Глаза у Афры зажглись безумною ненавистью. Она сказала, молитвенно складывая руки:

– Вставьте еще вот это, милый Филиппо!

И подсказала Меччио несколько язвительных фраз. Меччио, засмеялся. Сказал:

– Вы беспощадны, Афра. Ваши слова я с наслаждением вставлю. Вам я могу сказать без ложной скромности, без хвастовства и без лести: я умею поражать врага отравленными стрелами, но ваши сарказмы и в моей гневной статье не покажутся тусклыми.

Афра покраснела от удовольствия и гордости и, быстро наклонившись, поцеловала руку Меччио.

Глава сорок восьмая

Связь банкира Лилиенфельда с принцем Танкредом быстро и успешно прогрессировала. Лилиенфельд сделался членом Общества африканской колонизации – верный путь к благосклонности Танкреда – и внес в кассу Общества крупную сумму. Сделал большое пожертвование Дому Любви Христовой, чтобы заслужить благосклонность и покровительство королевы Клары.

Лилиенфельд спешил воспользоваться временем, пока африканские планы Танкреда еще не получили большой известности в финансовых кругах Европы. Он рассчитывал составить на этих аферах колоссальное состояние.

Очень большие деньги он дал на подкуп газет и влиятельных членов парламентского большинства. Многие газеты стали агитировать за флот, колонии и союз с великою державою. В финансовой комиссии парламента создалось такое настроение, что казалось возможным крупное ассигнование на флот.

При встречах с Танкредом Лилиенфельд втягивал принца в игру и проигрывал ему большие деньги. Принц Танкред уже заговаривал с Виктором Лорена о пожаловании Лилиенфельду баронского титула за его благотворительность, – Лилиенфельд сумел довести до сведения Танкреда свои заветные мечты быть бароном. Лорена отвечал принцу, что надо подождать, когда Лилиенфельд сделает еще более крупное пожертвование на общеполезное и не возбуждающее споров дело. Лорена говорил: