Собрания у Императора стали напоминать дешевенькие постановки в варьете, которые, впрочем, совсем не веселили, а больше всего навевали скуку. Порой этот самовлюбленный болван царской крови начинал откровенно раздражать Максутова. Но Игорь Вениаминович всеми силами старался себя сдерживать: не время и не место для открытого противостояния.
Его Величество пытался ответить на два исконно русских вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?». И если по первому пункту отгадка лежала на поверхности, чего уж далеко ходить, тут и покойный кузен замечательно подходил на роль главного злодея, то второй по-прежнему не давал Императору покоя.
Для открытого полномасштабного противостояния с застенцами, не только русскими, а всеми остальными, не хватало сил. А агентурные данные (все-таки чем-чем, а разведкой Его Величество мог гордиться) свидетельствовали, что как только маги объявят войну, против них выступят все. И причиной станет не беспокойство за соседа. А банальный страх.
Вот Император и пытался придумать, что бы такое провернуть. Как бы все обставить, чтобы остаться в значительном выигрыше. И у него не получалось.
Разумовский поначалу пыжился и искренне старался выдать что-то невероятное, однако по причине своего скудоумия (Максутов определил отсутствие идей у старика именно этим обстоятельством) уже несколько дней как бросил все попытки удивить Императора. Он еще злобно пучил глаза и, наверное, по-прежнему пытался совершить невозможное — придумать план спасения России. С заранее предсказуемым результатом.
Сенатский обер-прокурор Покровский (прежде нахождение его в Совете несколько удивляло Максутова, а теперь не вызывало ничего, кроме снисходительной насмешки), под внимательным взглядом Императора пытался еще сильнее вжаться в диван и стать меньше. Учитывая его мягкий, как грудь старой кормилицы, живот, выглядело это комично.
Максутов мог бы сказать многое. Начиная с новости о возможном пополнении из Самары от Ситникова, заканчивая раскрытием собственного плана касательно мальчишки. Однако, по известным только себе причинам, этого не делал, продолжая наблюдать, как ухудшается положение Императора на мировой шахматной доске. В этом случае Игорь Вениаминович руководствовался принципом: «Чем хуже, тем лучше». И собирался вмешаться лишь тогда, когда события затронут исключительно его персону.
Был еще, конечно, Вестник. Точнее, именно сегодня он отсутствовал. Но и Вельмар здесь решительно ничем не мог помочь. Обычно он только надувал щеки, поправлял очки, съезжающие на кончик носа, и размышлял о туманности будущего.
Иными словами, проку от Совета не было никакого. Максутов ожидал, что и сегодня он просидит несколько часов без толку, и лишь потом сможет уже заняться своими делами. Впрочем, вышло все по-другому. И оказалось — дело в отсутствующем Вельмаре.
В какой-то момент напряженного молчания вошел личный слуга Его Величества и доложил, что прибыл господин Дерихин от господина Вельмара по срочному делу. Максутов напрягся, вспоминая, что ему говорит фамилия гонца. Вроде бы кто-то из Вестников, то ли пятого, то ли шестого ранга. В общем, так, мелкая сошка.
Увидев вошедшего пожилого человека с грязными волосами и замызганными фалдами старомодного платья, Игорь Вениаминович будто бы кивнул сам себе. Да, Вестник, один из помощников Вельмара, не благородного происхождения. Максутов сразу прощупал его — так и есть, пятого ранга.
— Ваше Величество, господа, — сказал Дерихин скрипучим голосом и поклонился, но разгибаться не торопился. Даже в таком положении, когда виднелись лишь раскрасневшиеся кончики ушей вошедшего, стало понятно — гонец сильно встревожен.
— Дерихин, — поморщился Император. — Говорите, что у вас, поскорее. Здесь важное собрание.
Максутов, впрочем, был иного мнения. Лучше услышать нечто новое от дурака, чем одну и ту же заезженную болтовню от умника. К тому же, Дерихин не выглядел как дурак. Скорее, как невероятно испуганный мальчишка.
— Ваше Величество, прошу простить меня, я обманул Вашего слугу, чтобы он доложил обо мне. Иначе бы не попал сюда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Шея Романова побагровела, а лицо пошло пятнами. На несчастного Дерихина надвигалась буря, из которой он вряд ли бы вышел живым и невредимым. Поэтому Максутов счел нужным вмешаться.
— Господин Вестник, если Вы пошли на подобные ухищрения, то, надеюсь, имели на это веские основания. Поэтому не томите и переходите к сути дела, у нас действительно мало времени.
— Хорошо… — Дерихин выпрямился, торопливо закивал, но вдруг опять осекся. Казалось, он сам то ли боится, то ли не верит в сказанное. — Господин Вельмар уже почти сутки без сознания. И мне кажется, он готовится изречь Пророчество.
Максутов чуть на ноги не вскочил, переведя удивленный взгляд на Императора. Его Величество был обескуражен не меньше Игоря Вениаминовича.
— Это точно? — спросил он.
— Ваше Величество, — вновь заскрипел голос Дерихина. Казалось, Вестник оправился от страха и теперь заговорил более уверенно. — В таких делах не может быть абсолютной точности. Однако я человек пожилой. И ранее был при Вестниках Аввакуме и Святом Митрофане. И Пророчества их видеть приходилось. По всем признакам, это именно оно.
— Разумовский, что же ты до сих пор сидишь?! — закричал возбужденный Романов. — Экипаж, живо!
Старик вскочил на ноги и убежал, чтобы гневно передать приказ Императора другому слуге, а Его Величество подошел к Максутову. Морщины на лице Романова разгладились, а сам он приобрел какой-то благолепный, будто бы даже просветленный лик. Словно и в самом деле являлся помазанником Божьим.
— Вот, — сказал он Игорю Вениаминовичу. — Это именно то, чего мы ждали.
Максутов справился с изумлением и теперь внутренне хмурился. Прежде все шло по его плану и вполне устраивало князя. Потому Пророчество Вельмара (подумать только, Вельмар и Пророчество!) никак не вписывалось в будущее Игоря Вениаминовича. Впрочем, Максутов был умным человеком. И понимал, что когда нет возможности повлиять на происходящие события, то стоит принять их со всем стоицизмом, на который только способен человек. Поэтому улыбнулся Его Величеству и произнес:
— Будем надеяться, что он укажет разрешение нашего сложного положения.
И Император поверил ему. Хлопнул по плечу, как старого верного приятеля. Будто и не было между ними недопонимания, когда Вельмар раскинул карты и предрек будущее. Словно Его Величество не видел возвышения Игоря Вениаминовича в последнее время над остальными магами.
Не более, чем через четверть часа они уже подъезжали к доходному дому, где Вельмар снимал меблированные комнаты. Игорь Вениаминович еле сдержался, чтобы не улыбнуться, когда Романов брезгливо окинул взглядом район своего города. Своей Империи!
Все-таки Его Величество привык к определенному образу жизни. Он ездил по одним и тем же дорогам, которые заранее приводили в долженствующий вид, и ходил в одни и те же места, где все обставлялось согласно его вкусу. Игорь Вениаминович как-то в шутку подумал, что Император, наверное, давненько не видел воочию свою Империю. И знает о ней лишь по сводкам и цифрам, которые ему приносили в отчетах.
Что до Вельмара, то тот жил действительно в дрянном районе, несмотря на щедрое жалованье. Здесь обитали большей частью мелкие чиновники и мастеровые. Максутов знал, что Вестник уже после того, как они оказались в этом мире, переезжал трижды. Все больше проигрываясь и постепенно ухудшая место своего проживания. Для Императора подобное известие стало сюрпризом.
Дерихин проворно повел их на третий этаж, мимо подернутых бедностью квартир, брани домохозяек и кислого запаха капусты. На всем пути им попалась всего одна женщина, которая выбралась в коридор, но коротко ойкнула и скрылась обратно в квартиру.
Максутову почему-то добавляло невероятное наслаждение наблюдение за серым лицом Императора, который прятал нос в надушенный платок.
Возле квартиры Вельмара оказалось на удивление многолюдно. Большую часть честного собрания составляли Вестники — они качали головами, перешептывались, вздыхали. Впрочем, увидев процессию, все как один поклонились. И, как и Дерихин, подниматься не торопились.