Женщина, которая когда-то была Люсиндой, теперь оделась в сари, в ярды жесткого шелка. Красное сари, зеленое сари, черное сари, украшенное золотом. Длинные волосы заплели в нетугую косу. На руках бросались в глаза узоры, нарисованные специальной краской.
Теперь она ходила по-другому. Может, все дело было в так быстро вылеченной лодыжке, а может, все объяснялось тем, что теперь она носила сандалии и нежные ступни чувствовали землю. Без корсета она видела, как вздымается ее грудь, когда она дышит. Воздух обдувал ее голые ноги, когда она двигалась, шелк дразнил соски. Бледное лицо иногда краснело от новых ощущений, она обнимала себя руками и с трудом сглатывала, надеясь, что никто этого не заметил.
Люди до сих пор называли ее Люсиндой — и она сама называла себя Люсиндой, но это было имя незнакомки, и его приходилось повторять два или три раза перед тем, как она его вспоминала: «Да, это я. Я и есть Люсинда».
Здесь никто не знал ее прошлого. Лишь один Альдо мог догадаться, какой она была, молодая португальская женщина, проживавшая в Гоа. Но они с Альдо только встретились, перед тем как начались изменения. Да и сам Альдо стал носить джаму, как индус.
Майя знала ее только как женщину, которая делила с ней паланкин, а не маленькую девочку, выросшую в Гоа. Майя знала женщину, которой стала Люсинда после того, как уехала из дома.
Молодая служанка леди Читры, Лакшми, сидела на стуле и дергала за веревку, раскачивая большую платформу. Женщины скользили на ней по воздуху, погрузившись в размышления.
Вдали, на дне глубокой пропасти, платья и корсеты Люсинды подхватил ветер, и они полетели по мокрым камням. В небольшом озере с усыпанным камешками дном оказались миниатюрные портреты ее мамы и папы, а также седовласого маркиза Оливейры, ее жениха. Рядом с ними в чистой воде лежала баночка с вермильоном и маленькая серебряная коробочка с мышьяком, как и разбитая бутылочка из синего стекла — с белладонной. Самка мангуста забрала одну из шелковых туфелек Люсинды к себе в нору и уложила в нее четверых розовых лысых детенышей. На качелях женщина по имени Люсинда, которая теперь только что родилась, открыла глаза и огляделась, словно поднималась после долгого сна.
* * *
— Идите взгляните! Идите взгляните! — позвал мужской голос.
— Что это? — прошептала Читра. — Это тот мужчина по имени Джеральдо! — она села прямо и повернула невидящие глаза на звук. — Уходи, уходи отсюда! Это женский сад!
В это мгновение Джеральдо появился у ворот вместе с высоким мужчиной, который держался позади, несмотря на то что Джеральдо смеялся и тянул его за руку.
— Смотрите, кого я привел! — закричал Джеральдо.
Люсинда его не узнала. Взглянув на радостное лицо Майи, она посмотрела на мужчину еще раз.
«Боже праведный! — подумала она. — Это же он! Капитан Патан! Подумать только, я чуть его не забыла».
— Уходите! Уходите! — возмущалась Читра.
Но Джеральдо не обращал на ее крики внимания.
— Вы посмотрите, кто только что вернулся от врача! Он поправился! Совсем как новый!
Казалось, Патан смущен таким вниманием. Он увидел, как маленькая девочка неотрывно смотрит на него со стула, и подмигнул ей. Она прикрыла рот рукой, чтобы не захихикать.
Но леди Читра зашипела сквозь зубы.
— Это женская половина, фаранг. Иди куда-нибудь в другое место.
— Чушь! — ответил Джеральдо. — Госпожа Читра счастлива, что мы приехали, не правда ли, дорогая? В конце концов, мы же гости генерала Шахджи. Это дает нам некоторые права. А Да Гама оставил меня за старшего! Значит, я буду делать то, что хочу — а я хочу быть здесь! — Джеральдо рассмеялся. — Ну, капитан? Ты вообще можешь узнать мою кузину?
Люсинде было приятно, когда Патан уставился на нее и моргнул, перед тем как ответить.
— Госпожа… — он резко вдохнул воздух.
— Теперь ты должен называть меня Люси, капитан. Мы через такое прошли вместе, что должны стать друзьями.
Она собиралась протянуть руку, но затем вспомнила, где находится и как одета. Поэтому она сложила ладони и поднесла их к склоненному лбу.
Но все это время она не сводила глаз с Патана.
Он сделал то же самое, кланяясь ей. Их взгляды встретились. Без тюрбана его темные волосы ниспадали на плечи и обрамляли лицо. Сейчас он не казался таким надменным. Люсинда выдержала его взгляд и подумала, какой он видит ее. Огонек, подобный угольку, мерцающий в его темных глазах, был ответом. Люсинде стало тяжело дышать, словно на ней туже затянули корсет. Она отвернулась и покраснела.
Внезапно сад заполнился резкими и пронзительными криками и странным шумом. Два огромных павлина подбежали к качелям, расправив разноцветные хвосты.
— А теперь вы еще побеспокоили моих птиц, — укоризненно сказала Читра мужчинам. — Они — единственные мужчины, которым дозволяется сюда заходить! Вы видите, к чему привело ваше появление?
— Да, видим, — ответил Джеральдо.
Он бросил насмешливый взгляд на Люсинду. Его темные глаза хитро поблескивали.
* * *
— Я удивлен, что у тебя так мало вопросов, капитан. Ты же почти на неделю выключился из жизни.
Двое мужчин ужинали. Они сидели в комнате Джеральдо, скрестив ноги на белом покрывале, на котором и расставили блюда. Покрывалом застелили толстый ковер с узорами. Еду подали простую — рис, овощи, лепешки, но она источала прекрасные ароматы и была вкусной. Рядом с Патаном стоял кувшин с водой, а рядом с Джеральдо — графин со сладким вином, которое ему удалось найти в городе.
— Да, эту неделю я действительно провел во тьме, — ответил Патан. — У меня так болела голова после травмы, что врач закрыл окно ставнями и держал запертой дверь. Как ты знаешь, врач не пускал ко мне никаких посетителей.
— И как ты это выдержал, капитан? Я бы сошел с ума.
Темные глаза Патана сверкнули:
— На самом деле это было хорошо. Я медитировал, молился. Я вспоминал слова поэтов и мудрость шейхов.
— Боже праведный, капитан… Ты случайно не суфий[40]? Они же настоящие сумасшедшие!
— Некоторые могут показаться сумасшедшими.
— Когда крутятся вокруг своей оси и воют на луну? А ты этим занимаешься?
— Я знаю людей, которые это делают. Но давай поговорим о других вещах. Что случилось в мое отсутствие? Я был рад увидеть, что и с тобой, и с женщинами все в порядке. А где Слиппер? И, что гораздо важнее, где Деога?
Джеральдо сел прямо.
— Вначале я отвечу на последний вопрос. Мой кузен Да Гама отправился в Биджапур.
— Один?
— Он поехал вместе с командующим Шахджи. Вероятно, сегодня они доберутся до Биджапура.