Читать интересную книгу Криминология. Избранные лекции - Юрий Антонян

1. Воры, и в особенности воры, которые сделали воровство своей профессией; хотя не они, как показывают выборочные исследования, составляют основную массу преступников подобного типа.

2. Грабители, разбойники, вымогатели, похитители людей, убийцы. Разумеется, эта категория корыстных преступников, особенно похитители людей и убийцы, представляют собой повышенную опасность.

3. Взяточники.

4. Растратчики, расхитители, лица, совершающие преступления в сфере экономической деятельности.

5. Иные корыстные преступники.

Результаты проведенного С.В. Максимовым в начале 1990-х годов в ряде регионов России (Московская, Новосибирская, Омская области, Ставропольский край) опроса лиц, осужденных за все основные виды корыстных преступлений против собственности, показали, что около 44 % из них считали, что совершенные ими деяния несправедливо отнесены к числу преступлений; 48 % – что за совершенные ими преступления установлены чрезмерно суровые наказания; 4 % были готовы совершить преступление даже в случае неизбежного привлечения к уголовной ответственности.

Анализ этих данных позволяет сделать вывод, что для совершающих наиболее распространенные виды корыстных преступлений против собственности характерен весьма низкий уровень солидарности с соответствующими нравственно-правовыми запретами.

Некоторые виды корыстных преступлений против собственности (присвоение или растрата, отдельные формы мошенничества, хищения предметов, имеющих особую ценность), три четверти видов корыстных преступлений в сфере экономической деятельности и все виды преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях совершаются лицами, имеющими специальный статус, обеспечивающий облегченный доступ к вверенному имуществу, занятие или управление определенным видом экономической, в том числе предпринимательской, деятельности либо имуществом или персоналом в коммерческой или иной организации (по данным С.В. Максимова).

В криминологии принято считать, что психические аномалии влияют в основном на насильственное преступное поведение. Исследования М.В. Гончаровой показали, что они играют заметную роль и при совершении корыстных преступлений. Среди изученных ею воров (из числа направленных на психиатрическую экспертизу) более двух третей неоднократно привлекалось к уголовной ответственности, более половины – совершили первое преступление в подростковом возрасте. При прохождении судебно-психиатрической экспертизы более половины признаны невменяемыми. В отношении 60 % рекомендовались принудительные меры медицинского характера. 36 % испытуемых страдали органическими поражениями центральной нервной системы, 19,7 % – шизофренией, 10 % – олигофренией в различных степенях дебильности, 10 % – психопатиями.

Основная часть воров с патологическими особенностями воспитывалась в неполных семьях или семьях, где родители недостаточно заботились о своих детях, не проявляли тепла и ласки. Подобное отношение пагубно отразилось на формировании личности, породило ощущение незащищенности, ненужности, тревожности, со временем привело к девиантным и патологическим изменениям личности. Такие преступники неплохо ориентируются в социальных требованиях и нормах, но им свойственно внутреннее неприятие этих норм, сознательное нарушение или недобросовестное их выполнение. Хотя многие формально признали свою вину, у них отсутствует чувство раскаяния, реакция самоупрека и самообвинения.

В гораздо большей степени, чем у здоровых, у этих воров выражены снижение или отсутствие критики своего состояния и совершаемых краж, вызванное нарушениями сознания, памяти, восприятия, мышления, умственной работоспособности, наличием психопатологических синдромов. Они отличаются высоким уровнем социальной неадаптированности, в то время как психически здоровые лица, обвиняемые в кражах, обычно достаточно социабельны. Почти 75 % имеют низкие умственные способности, а некоторая часть – незначительное умственное отставание, что во многом объясняет высокий уровень нигде не работающих и не учащихся среди них. Им также свойственны импульсивность, эмоциональная неустойчивость, нетерпеливость, треть из них конформна, подчиняема. Они склонны менять свое поведение под влиянием других людей, чтобы оно соответствовало мнению окружающих, повышенно внушаемы. Кроме того, им оказались присущи такие состояния, как быстро возникающие гнев и ярость, и в то же время беспомощность, острое переживание собственной неполноценности.

2. Причины корыстной преступности

Социально-экономическое развитие страны в последние годы происходит под влиянием объективных внутрисистемных и внешнеполитических воздействий, сформировавшихся в посткризисный (после 1998 г.) период и связанных с ликвидацией накопившихся в отечественной экономике диспропорций. Отличительной чертой современной экономической ситуации является то, что развитие российского хозяйства происходит в условиях замещения внешнеэкономических источников внутренними. Совершенно закономерной при этом является активизация ряда негативных факторных тенденций.

Анализ текущего социально-экономического развития страны показал, что основными тенденциями стали:

– низкие темпы развития экономики;

– высокие издержки производства и ухудшение финансового состояния как отдельных групп предприятий, так и целых отраслей отечественного народного хозяйства;

– нарастание объема импорта, ухудшение его структуры, вытеснение отечественного производителя из многих секторов внутреннего рынка;

– замедление роста инвестиционной активности;

– повышение социальной и дотационной нагрузки на бюджеты всех уровней.[17]

Эти обстоятельства являются источником материального неблагополучия населения России.

Корыстная преступность в нашем обществе порождается, в частности, поляризацией доходов, нуждой и неустроенностью некоторых слоев населения, инфляцией и экономической нестабильностью. Эти факторы порождают в основном такие виды корыстной преступности, как мелкие и средние хищения чужого имущества, денег или иных ценностей. Россия, как известно, бедная страна по уровню и качеству жизни своих граждан: примерно 35 % млн человек находятся за чертой бедности. Треть из них, по данным Института комплексных социальных исследований (ИКСИ) Российской академии наук, плохо питается, не имеет нормального жилья и возможности достойно проводить досуг и отдыхать. Они живут с ощущением полной безнадежности, невозможности что-либо изменить в свой жизни.

Экономика современной России, по данным В. Рыжкова, в три раза слабее китайской и в 25–30 раз – американской. Большинство российских граждан живут в тесном, низкокачественном, обветшавшем до аварийного состояния жилье. Дети посещают плохо отремонтированные школы, в которых недостает самого необходимого, а учителя вынуждены работать на полторы-две ставки. Более половины студентов высших учебных заведений страны обучаются на платной основе при все более явном падении качества высшего образования в целом. Болезнь ставит россиянина перед фактом снижения качества медицинских услуг, в том числе в силу износа или отсутствия современного оборудования, недостаточной квалификации врачей, и все чаще вынуждает оплачивать лечение в отсутствие гарантий излечения. Наглядным подтверждением бедности страны является общественный транспорт российских городов – латаные-перелатанные, дымящиеся и лязгающие монстры, тяжело передвигающиеся по ямам давно не ремонтируемых улиц.

Россия – страна прогрессирующей бедности, а темпы и качество ее экономического развития пока не привели к позитивному перелому в этом тревожном скольжении вниз. Но бедность – не только острейшая социальная проблема, но и основной тормоз экономического развития. Страна прогрессирующей бедности не может быть привлекательной для инвестиций.

Более 40 % бедных считает, что их работа бесперспективна, более 70 % отмечает низкий уровень оплаты труда и нерегулярность выплат. Бедные куда меньше внимания уделяют своему профессиональному росту, только 8 % (против 27 % богатых) посвящает часть свободного времени самообразованию (В. Рыжков). Каждый третий из числа бедных практически смирился с такой жизнью и не верит, что в состоянии что-либо изменить. Только около 5 % бедных признали, что их жизнь в целом складывается хорошо (против 72 % богатых). Две трети бедных постоянно испытывают ощущение несправедливости всего происходящего вокруг, более половины часто ощущают, что так дальше жить нельзя, и одновременно собственную беспомощность из-за невозможности повлиять на происходящее.

Вместе с тем бедность в России выражена не самыми крайними своими проявлениями – голодом и всеобщей нищетой. Те, кто сейчас живут бедно, если они не стары, не больны, не обременены чересчур большой семьей, вполне могут устроить свою жизнь, проявив инициативу и предприимчивость. Однако очень многие из них в силу алкоголизации и наркотизации, нежелания повышать профессиональный уровень, идти на риск перемен в своей жизни, наконец, из-за пассивности ничего не предпринимают. Они ждут, когда для них что-нибудь сделают другие, дадут им хорошо оплачиваемую, но не слишком утомительную работу. Например, редко кому приходит в голову самому создать себе рабочее место и пробиваться дальше. В сознании большинства российских бедных доминирует психологическая установка скорее на выживание, чем на успех и реализацию себя как личности. Их требования к себе и условиям своей жизни чрезвычайно низки. Своим детям они обычно желают получить профессию, которая всего лишь защитила бы их от бедности, тем самым программируя их именно на бедность, а не на жизненный успех в труде или творчестве. В России бедняки больше всего надеются на государство и еще на сказочный поворот в судьбе, не отдавая себе отчета в том, что это такое. Таким образом, причина бедности отчасти и в ней самой: соответствующая психология веками насаждалась русским православием, а затем советской властью. Именно последняя закрепила всеобщую и абсолютную зависимость от государства при полной несамостоятельности человека.