Анис легонько дотронулся до моего плеча. Слезы потекли из глаз еще сильней. Наверное, где-то я переступила лимит своей выдержки и теперь переживания надо было просто выпустить на волю.
– Ань, Анечка, не плачь. Мы тебя спасем, мы, когда все вместе – нас никому не победить! Сложно, но не невозможно, мы выведем тебя из этой ситуации. И за брата, наконец, отомстим. И за француза. За всех. Так уж вышло, что мы все в этом замешаны. Ань, не время расслабляться. В случае неприятностей, мы должны быть воинами. Так учил нас отец. Только так можно выжить и выйти победителем. Никто в этом не виноват, но если на тебя нападает тигр, нельзя кричать и плакать, звать на помощь – он съест тебя быстрее. В таких ситуациях надо бороться за свою жизнь. Никто и никогда от своей жертвы не ожидает отпора, настоящего. Когда ты понимаешь, что или смерть или жизнь будет исходом этой схватки – ты приложишь все усилия.
Необыкновенным образом слезы остановились. Больше не хотелось плакать и расстраиваться. Пенять на судьбу. Анис прав. Все в наших руках. Или кричать и быть съеденным, или бороться и получить все шансы на победу. Никто не виноват, что ты упал в вольер с тиграми. Но раз упал – борись.
Я встала на ноги и отряхнула платье. Повернулась к нему:
– Спасибо тебе.
– За что? – удивился младший.
– За твои слова и поддержку. Мне это было необходимо. Видишь, я впервые в такой ситуации и поэтому растерялась совсем. Но, теперь все отлично! Идем в дом и будем с остальными решать, что делать дальше!
Я решительно зашагала в сторону резиденции Де Круа. Анис догнал меня, и мы уже шли плечом к плечу.
Мы вошли в дом и услышали звук телевизора. Странно, здесь есть электричество? Анис показал рукой на дверь, судя по всему, звук шел оттуда. В большом зале остальная часть нашей компании расположилась на мягких креслах. Все внимательно смотрели телевизор, по которому передавали новости:
– Главная новость дня. Из обычной московской школы сегодня днем, прямо на глазах детей и родителей была похищена школьница – Анна Пушкина. По предварительным результатам следствия, на девочку было совершено двойное нападение – сначала в нее стрелял киллер, а после неудачной попытки убийства, его сообщники насильно посадили ученицу в машину и увезли в неизвестном направлении.
На экране показали черно-белые кадры, видимо со школьных камер. Вот Мирослав меня хватает за талию и мы падаем. Потом кадр, как он буквально заталкивает меня в машину.
– Сейчас вы видите, как происходило похищение, – продолжила диктор.
Вдруг, на весь экран показали заплаканное лицо Ирки, размазывая тушь, она рассказывала:
– Аня… Аня не хотела выходить на улицу! Это я, я виновата! Она еще на лестнице увидела этого парня возле машины и сказала, что хочет выйти через черный ход! Он преследовал ее! Но я ее уговорила идти домой обычной дорогой! Это я виновата-а-а…
Все разом повернулись и посмотрели на меня. Мирослав выглядел особенно удивленным и… виноватым.
– А вот место, откуда стрелял профессиональный киллер, – на экране показали огромную винтовку, которая стояла на подпорках на крыше пятиэтажного дома.
– Расследование идет полным ходом и уже известны подозреваемые. Это братья Ягудины, – по очереди показали фотографии всех братьев, – а также личный помощник Гая де Круа, банкира, миллиардера, недавнее пребывание в Москве которого наделало столько шума.
– Мы не допустим, чтобы девочка погибла! – в кадре появился какой-то лысый, грузный и очень неприятный мужчина, – объявлена общая тревога. Мы возьмем преступников живыми или мертвыми!
На экране показали мой дом, дверь в квартиру и…мать, которая заявила на всю страну:
– Они похитили мою доченьку, мою кровинушку! Помогите, спасите ее! – она залилась притворными слезами.
Надо же, какой спектакль. В жизни она никогда бы так не сказала, да и я знала мать, если уж ей на самом деле было плохо, вела она себя совершенно по-другому.
– А теперь вы видите кадры захвата здания, где, по предварительным данным, держат похищенную девочку.
Дальше показали эпизод со двора офиса “Панциря”.
– Масштабно нас берут, – подал голос Богдан.
– Нда… Видимо, Замятину мы уж очень нужны. Интересно, как быстро нас найдут? – спросил Кузьма Ростова.
– Не знаю… Но, мы можем защититься. В доме должно быть оружие и комната охраны. Как сказал патрон, здесь все оборудовано по последнему слову техники.
– Комната охраны, говоришь? – заинтересованно повторил Кузьма, знавший толк в системах слежения и наблюдения, – пойду ка я ее поищу.
– Я вам помогу, – крикнул им вдогонку Богдан.
Валентин тоже последовал за ними.
– Так, а я пока поищу что-нибудь выпить, хоть кофе-то в этом доме есть? – сказал Анис и вышел в соседнее помещение, где располагалась столовая и кухня открытого типа.
Не зная, что делать мне, я прошла к окну и пристроилась на большом красном диване в клеточку. Оглядела помещение. Это был большой зал, стены его были выкрашены в темный красный цвет, огромный белый потолок как бы навис над помещением. В его центре красовалась огромных же размеров хрустальная люстра. Пол покрыт красивейшим паркетом из красного дерева. Сама комната обставлена очень уютно – мебель на несколько тонов светлее, чем стены, была массивной и прямо манила сесть и утонуть в уюте.
Мирослав, тихо сидевший в другом конце помещения, вдруг поднялся и приблизился ко мне. Опустившись на диван, стоявший рядом, он заговорил:
– Не хотела выходить, значит, – проговорил он как-то очень грустно.
– Нет, просто хотела избежать этой встречи.
– Аня… Послушай…
– Мирослав, а, может быть, обойдемся без этого разговора? – слабо попыталась протестовать я, хотя уже было понятно, что он не отступит.
– Нет, не обойдемся, – проговорил он уж как-то совсем обреченно, – к сожалению, уже не повернуть назад. Аня… Ань… я очень корю себя за то, что поступил непрофессионально и почти проворонил киллера, который мог тебя убить.
– Ты спас меня, а не проворонил.
– Нет. Если бы я не увлекся своим душевным порывом, я бы до твоего выхода из школы уже повязал его. Аня, я профессионал и такие ошибки недопустимы. Особенно, когда это касается… любимого человека.
Сказал, как с обрыва прыгнул. Я вздохнула. Ох, как же я не хотела, чтобы этот разговор состоялся. Мирослав сидел напротив меня, потупив свои прекрасные голубые глаза. Он, такой большой и сильный сейчас сидел, словно нашкодившей щенок.
– Мирослав, остановись…
– Аня, Анечка, – он попытался взять меня за руку, но я мягко отстранилась, – Анечка, пойми. Это не секундное помешательство. Я влюбился в тебя. Мы же ведь не первый день за тобой наблюдаем. Я знаю о тебе все, может быть, даже больше, чем ты сама. И когда Валентин выносил тебя на руках, когда ты была в таком состоянии – уже тогда я себе места не находил. Надеялся, что это переживания из-за того, что плохо выполнил свою работу, недоглядел. Но, нет. Там, на крыше, когда мы смотрели с тобой на ночную Москву…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});