Себастьян быстро просунул ногу в приоткрытую дверь, не давая ее захлопнуть, и проговорил:
— Никуда я не уйду, пока не увижусь с ней.
По его озабоченному лицу Присцилла поняла, что он вовсе не шутит. Она опасливо оглянулась, потом открыла дверь немного шире, выскользнула на крыльцо, а дверь неплотно прикрыла.
— Ее здесь нет, поэтому уезжайте, прошу вас.
— Где она? — Герцог видел, что Присцилла тоже говорит ему правду. — Возвратилась в Бат?
— Отец еще не знает, что она уехала из Лондона, — сказала Присцилла, едва сдерживая слезы, — но она, тем не менее, уехала.
Себастьян вдруг обхватил Присциллу за плечи, напугав своей порывистостью. Он вскинул обе руки вверх.
— Простите, леди Присцилла, но мне необходимо знать, куда она направилась.
— Сестра уехала в Абердин, — ответила Присцилла, смахивая слезы, — чтобы защитить вас. Там она собирается стать учительницей. — Она тихонько попятилась через дверь в прихожую.
— В Шотландию? — Он схватил Присциллу за руку. — Когда она уехала? Она наняла экипаж или… — От волнения голос его стал громче, и он крепче сжал руку собеседницы.
— Пожалуйста, тише. Очень прошу. Отец не должен ничего узнать до завтрашнего утра, тогда ее уж будет не догнать. — Она попыталась вырвать свою руку у Себастьяна, но тот держал ее крепко.
— Милая леди, я не могу допустить, чтобы она уехала. Я еще должен просить ее стать моей женой.
У Присциллы высоко взлетели узкие брови.
— Но она же уверена, что вам не суждено быть вместе. Ваша фамильная честь…
— О какой чести может идти речь, если я обесчещу вашу сестру, безуспешно пытаясь исправить те ошибки, которые годами совершал мой отец? Я взрослый человек, у меня имеются свои понятия о чести, и сегодня они велят мне во что бы то ни стало отыскать Сьюзен. — Он понемногу разжал пальцы и отпустил Присциллу, размышляя над тем, что от нее услышал.
— Грант нанял ей в конюшнях Гауэр дорожный рыдван и придержал на углу, пока не уснул отец. Насколько я видела, экипаж большой, но неповоротливый.
— Благодарю вас, леди Присцилла. — Себастьян повернулся и сбежал с крыльца. — Пожелайте мне удачи.
— Если вы поторопитесь, то можете еще догнать ее. И я от души желаю вам удачи в том, чтобы уговорить ее вернуться в Лондон. Сью очень упряма, если уж на что-то решается, но я знаю, как сильно она вас любит, вплоть до того, что готова к самому для нее страшному — оказаться изгнанной из семьи. — Присцилла слегка помахала ему рукой, потом окончательно исчезла за дверью.
Он снова повернулся к своей карете, но тут его кто-то окликнул.
— Ваша светлость! — Перед ним стоял невысокий лысеющий человек, который, как смутно помнилось Себастьяну, был дворецким Синклеров. — Ваша светлость, позвольте просить вас извиниться перед леди Сьюзен от моего имени и сообщить ей, что адресата не было дома, а потому, следуя ее прямым указаниям, я не смог доставить письмо.
Себастьян взял у него письмо и взглянул на адрес. «Лорду Астеру, Беркли-сквер». Он ожидал дополнительных пояснений, но дворецкий уже исчез в доме. Значит, ее признание так и осталось не доставленным.
* * *
Снег бил Себастьяну в лицо, а он упрямо смотрел из открытого окошка кареты, пытаясь разглядеть вдали экипаж Сьюзен. В свете фонаря своей кареты он различал следы другого экипажа, проехавшего по этой дороге раньше, но снег быстро заносил эту колею.
Перед мысленным взором назойливо маячили картины их дорожной аварии, и Себастьяном начал овладевать страх. Не за себя, за нее. Вдруг его окликнул кучер.
— Там, впереди на дороге, какой-то экипаж, ваша светлость.
— Обгоняйте! — Себастьян по плечи высунулся из окошка, вглядываясь во тьму сквозь косые потоки снежинок. В свете двух фонарей виднелся громоздкий экипаж.
— Он запряжен шестеркой, а у меня всего-то пара, но я постараюсь на совесть. — Себастьян услышал, как свистнул в воздухе бич, и карета рванулась вперед.
По мере того как она нагоняла громоздкий рыдван, становилось ясно, что по этой дороге им рядом не проехать.
— Он не хочет остановиться. Вы можете проскочить и заставить его остановиться? — крикнул кучеру Себастьян.
— Дорога узковата, но остановить его я сумею.
Через мгновение в воздухе гулко разнесся звук ружейного выстрела. Возница экипажа натянул вожжи. Себастьян пулей вылетел из кареты, бросился к рыдвану, рывком распахнул дверцу.
— Сьюзен! — Он заглянул внутрь экипажа. «Чтоб мне провалиться!» Себастьян отпрянул в удивлении: на него смотрела незнакомая старуха. — Покорно прошу прощения, уважаемая леди. Я принял вас за другую.
И в этот миг с передней скамьи к нему наклонилась Сьюзен.
— Интересно, когда это тебя останавливали такие мелочи? — Она слегка улыбнулась и сделала жест в сторону старухи. — Миссис Паттерсон направляется в Эдинбург. Нынче ночью свободен был только один экипаж, и она любезно согласилась взять меня с собой.
Себастьян прикоснулся к шляпе, здороваясь с миссис Паттерсон, потом схватил за руку Сьюзен и вытащил ее из рыдвана.
— Прошу тебя, Сьюзен, не нужно уезжать из Лондона.
— Я должна уехать, — ответила она, вырывая руку. — Разве тебе не понятно, что это необходимо сделать ради спасения твоей фамильной чести?
— Нет, Сьюзен. Если ты уедешь, то и честь мою заберешь с собой. — Он умоляюще протянул к ней руки. — Пожалуйста, выслушай хотя бы, что я хочу тебе обязательно сказать. Я люблю тебя. Люблю и не могу больше жить без тебя ни дня.
У Сьюзен округлились глаза, она сложила руку козырьком и поднесла к глазам, защищаясь от снега. Долгое время она молчала, обдумывая сказанное. Решившись наконец, окликнула возницу.
— Будьте любезны достать из экипажа мой саквояж. Похоже, что я уже не еду в Абердин… во всяком случае, нынешней вьюжной ночью.
Миссис Паттерсон хихикнула, потом вернулась на свое сиденье, давая возможность закрыть дверцу.
— Всего доброго, леди Сьюзен.
Себастьян ликовал. Саквояж Сьюзен он вручил своему кучеру.
— Назад в Лондон, Бертрам.
Потом отворил дверцу и помог Сьюзен взобраться в карету. Сев вслед за ней, накрыл и ее, и себя теплым одеялом.
С лица Сьюзен не сходило озабоченное выражение. Она вдруг положила палец на губы Себастьяна.
— Прежде чем ты что-то скажешь, послушай меня. Я написала письмо лорду Астеру, поставила его в известность о том, что ты никак не можешь быть отцом ребенка его дочери, потому что не ее ты уложил в постель в ночь парадного приема. А меня. Я также призналась, что, воспользовавшись твоим опьянением, сумела скрыть от тебя свое лицо, как и свое имя, а потому твоей вины в происшедшем нет ни в малейшей степени.