Читать интересную книгу Труды Отечеству. Часть 1 - Евгений Белогорский

Столь страшное обвинение породило среди князей праведный гнев, никто не смел, так низко оскорблять их, даже сам великий хан. Тут же в сторону Покровского понеслись оскорбления и угрозы. Те, кто находился поближе к полковнику, стали яростно потрясать перед его лицом зажатыми в руках посохами и камчами, а особо рьяные выхватили ножи и даже револьверы. Именно этого и добивался господин верховный комиссар. Увидев оружие в руках князей, он поднял вверх свою пустую правую руку, словно пытался успокоить монголов и в этот же момент за его спиной раздался короткий выкрик есаула Каратаева: - Давай! 

Немедленно три пулемета, проворно вспыхнули ярким огнем в плохо освещенном зале, изрыгая на монгольских князей смертельный ливень пуль. Мало кто из князей успел понять, что происходит и попытаться защитить свою жизнь. Привыкшие с момента рождения к полному преклонению и повиновению, они и подумать не могли, что их могут убить, вот так просто, словно простых баранов на бойне.

Лишь несколько человек и князь Тэке со своими телохранителями успели произвести несколько выстрелов в сторону коварных белых дьяволов, но они не достигли своей цели. Огненные струи продолжали литься на князей, неотвратимо унося представителей древнейших родов в астральное небытие. Некоторые из них погибли на месте, приняв смерть лицом к лицу с врагом, но большая часть ринулась бежать подобно тараканам, отчаянно спасая свои жизни.

Единственным местом спасения для них были внутренние покои живого бога, которые находились в противоположном конце зала и до которого, никто из потомков Чингисхана не успел добежать. Последний из беглецов, князь Мунке уже достиг заветной двери, когда пуля, выпущенная из нагана Покровского, не настигла его у самого порога. Обливаясь кровью из прострелянной груди Мунке, рухнул на грязный пол обители, где и закончил свой земной путь.

Во всей этой скоротечной перестрелке, мало кто мог услышать одиночный выстрел, произведенный есаулом Каратаевым в сторону живого бога, от чего схватившись за раненое плечо, старик свалился со своего трона.

Как только с князьями было покончено, Покровский молнией метнулся к раненому Богдо-Гэгэну и, перевернув его на спину, громким голосом закричал: - Лекаря, лекаря! Живой бог ранен князьями изменниками! 

Когда в зал вбежали испуганные лекари, всё внимание их было сосредоточено на старце и поэтому, Каратаеву не стоило большого труда вложить злополучный пистолет в ещё теплую руку князя Тэке и тем самым полностью опорочить его имя перед потомками.

Пока тибетцы осматривали раненого и оказывали первую помощь, казаки быстро прошлись по залу, торопливо проверяя, все ли преступники, дерзнувшие поднять руку на Богдо-Гэгэна, были мертвы. Как показал осмотр, стреляли господа станичники очень хорошо. Лишь одного из лежавших монголов пришлось добивать штыком, что бы полностью лишить чингизидов возможности оправдаться перед судом потомков.

Таким образом, в историю монголов была вписана страница под названием ургинская бойня, полностью изменившая историю страны. Весь цвет родовитой монгольской знати был перебит в этот день, кто в резиденции живого бога, кто на своих постоялых дворах, которые были окружены русскими частями и оказали вооруженное сопротивление при попытке арестовать их.

Сам Богдо-Гэгэн получивший ранение в плечо долго болел, но это не помешало ему публично подтвердить, что изменники князья пытались сотворить насилие над ним, и верховный комиссар спас его жизнь. Вслед за этим, при тайной поддержке Покровского духовный лидер монголов провозгласил нового правителя Монголии взамен погибшего великого хана Унгера. Им стал командующий гарнизоном Урги Чойболсан, по счастливому обстоятельству оказавшийся прямым потомком Чингисхана.

Об этом стало известно благодаря костяной монете, хранившейся в ладанке, что с рождения висела на шеи у молодого воителя. Подлинность амулета, покрытого старомонгольскими письменами, подтвердили секретари Богдо-Гэгэна. Да и как им было не подтвердить, если этот амулет был снять полковником Покровским с шеи убитого им князя Мунке.   

Злые языки потом говорили, что после утверждения Чойболсана правителем Монголии, духовный лидер монголов вскоре, подозрительно быстро скончался от полученного ранения. Но это уже ничего не могло изменить. Новый правитель Урги, крепко держал власть в своих руках.

Верховный комиссар полностью поддержал решение Богдо-Гэгэна и от своего лица, заявил, что русские соединения не собираются оставаться в Монголии, и готовы покинуть её уже к средине года. Как подтверждение сказанных слов, вскоре Ургу покинул небольшой отряд казаков во главе с есаулом Каратаевы, увозящих в Читу больных и раненых. Исполнив свой план, полковник Покровский быстро убрал людей, свершивших кровавое деяние на благо Отечества.    

Почти половину тайной казны Унгерна, Покровский потратил на поддержку своего ставленника. Сотники, десятники и простые воины столичного гарнизона получили щедрые подарки по случаю вступлению во власть нового чингизида.

Для повышения своей популярности, Чойболсан приказал княжеской родне выкупить тела погибших изменников за некоторую сумму денег, которую тут же раздал бедным и малоимущим жителям Урги.    

Демонстрируя своё почитание к великому хану Унгерну, он приказал переименовать монгольскую столицу Ургу в Улан-Батор (город батыра). Заседая во дворце покойного Богдо-Гэгэна, он два раза в неделю разбирал все жалобы и обращения, творя открытый суд подобно легендарному Чингисхану.

Фортуна явно благоволила к полковнику и новому монгольскому лидеру. Противостояние между центральной властью и китайскими генералами вспыхнуло с новой силой. На получивший свободу Пекин, уже готовил поход властитель Маньчжурии Чжан Цзолинь и вопрос о восстановлении китайского правления в Монголии уже не возникал.

Бурное противостояние военных клик между собой, так же отвлекало на себя внимание великих держав, для которых центральная власть в Пекине, способная подписать нужные им договоры и контракты, была куда важнее, чем какая-то далекая Урга. Одним словом, по мнению Лондона, Парижа и Токио игра не стоила свеч, поскольку ещё с царских времен, во всех тайных соглашениях Монголия находилась исключительно под русским влиянием.

Продержавшись у власти, пять месяцев и, наведя в стране относительный порядок, в конце августа 1920 года Чойболсан направил в Москву делегацию для заключения между Россией и Монголией договора о дружбе и взаимопомощи. Возглавлял её молодой и энергичный монгол Сухэ-Батор, который являлся правой рукой Чойболсана.

Монгольская делегация была торжественно принята в Кремле верховным правителем России Алексеевым, где и был подписан договор между двумя сторонами. Москва гарантировала Монголии территориальную целостность в обмен на согласие быть военным союзником и открыть внутренний рынок страны для русских товаров. Кроме этого страны договорились расценивать нападение на одну из сторон третьей силой, как прямую агрессию против обоих государств со всеми вытекающими последствиями.

В знак признательности, монголы подарили Алексееву синий халат, расписанный золотом и национальную монгольскую шапку с острым верхом, которую могли носить только люди высокой власти. Обрадованные достигнутой договоренностью, монгольские послы с радостью вернулись в Улан-Батор, где их ожидал торжественный прием.

К большому сожалению, всего этого не видел господин Покровский, поскольку сам полностью повторил судьбу есаула Каратаева. По приказу генерала Щукина, он покинул Монголию в июле этого года, как лицо, присутствие которого теперь, было не особо желательно на территории монгольского государства. Сам Алексей Михайлович прекрасно понимал, что рано или поздно ему тоже продеться покинуть Монголию, но очень надеялся, что его отъезд произойдет не так скоро.

Чойболсан выразил сожаление по поводу отъезда своего боевого товарища столько сделавшего для него и для всей Монголии, но по глазам его было видно, что он отпускает Покровского с легким сердцем. Человек, уничтоживший цвет монгольской знати, ради спокойствия страны не особенно был ему нужен. Одним словом, мавр сделал своё дело, мавр может удалиться.

Естественно, Чойболсан устроил своему боевому другу пышные проводы. Покровский получил синий халат, остроконечную шапку и инкрустированную золотом саблю с прикрепленным к эфесу орденом Звезда Батора, самый первый орден независимой Монголии.

В Чите его встретил господин Пшеничный, который засадил героя Монголии за написание горы отчетов обо всех своих действиях и тратах, что для боевого офицера было хуже горькой редьки. Кроме отчетов, Покровский выдержал несколько десятков допросов подполковника Пшеничного, который скромно называл их беседами. Пересмотрел большое количество фотографий и, наконец, дал свою профессиональную оценку действий барона и состояние монгольского войска, а так же свои рекомендации по его усилению.